«К сожалению, проект вполне отражает общее положение дел в градостроительстве. Петербург оказался в своего рода логической ловушке: с одной стороны, город расширяется, в нём постоянно что-то строится; с другой — на всех уровнях пестуется мнение, что современная архитектура городу не подходит. Петербуржцы не хотят признавать, что хорошая архитектура может быть только современной — лишь она живет актуальными технологиями, реалиями и ценностями. Мы же продолжаем строить по нормам 1970-х годов (для архитектуры — время не самое удачное), разве что повышая высотность.

Подходы к актуальной архитектуре могут быть разными. Можно выбрать пример Амстердама, где она довольно сдержанная, не слишком броская, соблюдающая традиции строительства у воды. Есть вариант Роттердама — там, напротив, можно все или почти все в смысле наполнения и в смысле материалов и форм построек. Петербург в силу огромного размера может себе позволить сочетать оба этих подхода. Нам нужна самая разная, в том числе провокативная архитектура».

Конечно, среди людей с СДВГ тоже попадаются весьма одаренные и творческие, но с синдромом это не связано. Он не дает каких-то преимуществ в жизни или работе, а напротив мешает. Детям трудно учиться, потому что в школе, для получения хороших оценок недостаточно нормального интеллекта. Взрослые люди с СДВГ реже получают высшее образование, зарабатывают меньше денег, испытывают большие проблемы в семейной жизни.

На сегодняшний день в Петербурге насчитывается около 3 300 заведений общепита с лицензией на розничную продажу алкоголя. Около 80% из них, примерно 2 600, находятся в многоквартирных домах и (или) на прилегающих территориях — такой концентрации нет ни в одном другом городе России. По словам Черниговского, «не все из них, но значительная часть» находится под угрозой закрытия из-за закона о «наливайках», так как не смогут получить необходимый для работы статус ресторана. Согласно законопроекту, заведение должно в том числе иметь зал обслуживания не менее 50 м2, отдельный вход с улицы, не менее пяти штатных сотрудников, кухню и раздельные туалеты для персонала и гостей.

«Петербург — гораздо больше, чем просто Петербург», — утверждают юбиляр и его ученица, друг, соавтор и архитектурный критик Мария Элькина.

Нет. У нас не просто нет уверенности в безопасности этих волн вони… у нас нет уверенности в том, что атмосфера Петербурга в целом безопасна. К примеру, у нас периодически выявляют превышения по диоксиду азота (соединение, которое может сказываться на работе легких и сердечно-сосудистой системы, — прим. ред.).

К этой небезопасной атмосфере добавляются еще какие-то вещества, которые дают вонь. Проблема в том, что даже если они сами не несут угрозы здоровью, вместе с ними могут быть выбросы менее безобидных веществ. К примеру, на свалке, помимо вонючих веществ, есть опасные, а температура внутри полигонов может достигать +90℃ (именно поэтому на свалках часто происходят пожары). И вот, свалочный газ содержит в себе как вонючие и относительно безвредные, так и вполне опасные соединения, не имеющие запаха.

Понять, что в этом случае попадает в атмосферу, сложно, так как — возвращаемся к началу нашего разговора — у нас нет данных.

«К сожалению, проект вполне отражает общее положение дел в градостроительстве. Петербург оказался в своего рода логической ловушке: с одной стороны, город расширяется, в нём постоянно что-то строится; с другой — на всех уровнях пестуется мнение, что современная архитектура городу не подходит. Петербуржцы не хотят признавать, что хорошая архитектура может быть только современной — лишь она живет актуальными технологиями, реалиями и ценностями. Мы же продолжаем строить по нормам 1970-х годов (для архитектуры — время не самое удачное), разве что повышая высотность.

Подходы к актуальной архитектуре могут быть разными. Можно выбрать пример Амстердама, где она довольно сдержанная, не слишком броская, соблюдающая традиции строительства у воды. Есть вариант Роттердама — там, напротив, можно все или почти все в смысле наполнения и в смысле материалов и форм построек. Петербург в силу огромного размера может себе позволить сочетать оба этих подхода. Нам нужна самая разная, в том числе провокативная архитектура».