Мы — забытое племя слов и смыслов, ускользающих, как дым костров на рассвете. Раньше речь была мостом: переброшенным через бездну одиночества, украшенным гирляндами метафор, устланным шелком интонаций. Мы понимали друг друга. Молчание было согласием, взгляд — признанием, слово — обетом.
Теперь — одни остовы. Обугленные балки. Говорим, но не доходим. Слова — как пустые капсулы, запущенные в мёртвый космос. Мы теряем не лексику — мы теряем доверие. Мы больше не слушаем, не ждём смысла. Мы шумим. Мы отвечаем, не вникая. Мы слышим — но не понимаем.
И от этого больно. По-русски больно.
Но всё ещё не потеряно. В этой тишине, пробирающейся сквозь шум, — жива память. Где-то глубоко, в пыльной библиотеке памяти, ещё лежат те настоящие разговоры — до хрипоты, до слёз, до истины. В этих разговорах — не просто общение, а дыхание единого сердца.
Россия начнётся заново не тогда, когда выстроим новые стены или придумем новые лозунги. А тогда, когда в каждом доме, в каждом сердце, снова оживёт способность понимать друг друга. Слышать не только слова, но душу. Глубину чужого своего.
Потому что Россия — не просто территория. Это пространство между сердцами. И когда это пространство вновь наполнится доверием, тёплым, как свет лампы в деревенском окне, — тогда мы станем единым народом.
Не по приказу. По любви.
