«Встретились с Цыпкиным — он с порванным ахиллом, а я — на шестом месяце беременности, и через месяц сделали первые «Чтения» в Москве».

«Мы с Сашей придумали, что нам хочется дать возможность начинающим авторам заявить о себе. Тем более когда тексты читают со сцены известные артисты, они могут почувствовать себя настоящими писателями. Понятно, что это не сделает их суперпопулярными, но это старт, который можно использовать. Это фестиваль про возможности».

Иван Иванович медленно пошел вдоль строя,внимательно рассматривая каждого бойца. У кого пуговица была не так застегнута, у кого шнурки неравной длины. Вслед за военруком шли взгляды всех моих одноклассников.
 
Я проклял свои понты, израильскую моду, школу и жизнь в целом.
 
- Не ссы, может не заметит, - сказал будущий хороший стоматолог, когда Иван Иванович был уже в одном человеке от меня.
 
Соседу справа он как раз обратил внимание на кеды (черные и скоромные до предела), сказав: «Ты что, на физкультуру пришел?»
 
Подполковник сделал следующий шаг и уперся глазами в мои белоснежные кроссовки. Смотрели они друг на друга долго. Вероятно, военрук сразу хотел что-то сказать, но, поднимая голову, он обнаружил такое непотребство, что слова буквально осязаемо застряли у него в горле. Если бы я тогда знал, что такое МРТ, то сравнил бы изучение моего гардероба старым воякой именно с этой процедурой. Иван Иванович послойно сканировал каждую вещь. Одноклассники постепенно начали трещать по швам. Наконец глаза мои и военрука встретились. И это была не встреча на Эльбе.
 
Я с максимальной степенью придурковатости сказал: «Здрасьте».
 
Иван Иванович промолчал, оглядел весь строй, еще раз изучил меня с ног до головы и исполнил:
 
- ЭТО что? - спросил он как бы у всего класса, имея ввиду, что ЭТО – это я.
 
Марков скрипучим голосом ответил на запрос:
 
- А это спецназ израильской армии, товарищ подполковник!
 
Такого громкого смеха я не слышал более никогда. Хохот вырвался наружу из каждого стоящего и сотрясал всю школу. Наверное, так прорывает плотину. Так вскрывается лед на Ладоге. Так врываются в магазины люди за премьернымайфоном. Я смеялся больше всех, Иван Иванович -меньше всех.
 
- Отставить! Значит так, спецназовец ты наш, одеваешь химзащиту (мерзейший резиновый костюм, который сохранил запах всех многих сотен его временных хозяев), противогаз и тренируешься весь урок ползать по-пластунски. И смотри, не филонь!
 
Через 45 минут я был похож на упавшего в ванну кота.
 
Мокрый, обалдевший, злой.
 
После НВП я поехал домой и больше в таком сете в школе не появлялся. Кстати, для понтовхватило кроссовок. Марков вспоминает мой прикиддо сих пор, потому что мы дружим до сих пор. А иначе зачем дружить?

В 1991 году, отторговав во время летних каникул в Израиле прохладительными напитками и избежав встречи с Ясиром Арафатом, я несказанно обогатился. В стране обетованной я, конечно, находился с обратной стороны финансового дна, но по советским мерками был весьма состоятелен (для школьника, разумеется).
 
Показать свое материальное превосходство мне хотелось всем одноклассникам, так как первый же вопрос после лета был бы про девственность, а ответить мне было нечего.
 
Как вы помните, девушка, из-за которой я чуть не отрекся от семьи, меня на следующий уровень не перевела, а на нынешнем - друзьями поэта оставались модели из каталога одежды. Ими одноклассников было не поразить. Поэтому я решил упредить все вопросы о сексуальном опыте шокирующим богатством.
 
Для атаки лучше всего подходила импортная одежда. Многие из вас помнят то прекрасное время, когда джинсы и кроссовки были аналогом сегодняшних айфонов и других навязанных нам госдепом псведодуховных ценностей, тьфу, индикаторов благосостояния. Особенную силу тряпки с нашивками приобрели в период полураспада СССР и постепенного исчезновения из стен школы синей формы. Я возвращался на Родину чуть позже остальных и поэтому успел навести справки у одноклассников насчет дресс-кода. Дружбаны сообщили, что ходить начали почти кто в чем хочет, и это безусловно развязало руки моей безудержной безвкусице.
Итак, в день икс я прибыл в школу во всеоружии:
1. Белые высокие кроссовки.
2. Красные носки.
3. Синие леопардовые джинсы.
4. Бело-голубой полосатый свитер.
5. Красные подтяжки.
6. Красная кепка.
7. Зеленый рюкзак.
 
Я специально немного опоздал на первый урок, чтобы обратить на себя внимание всего класса. Подходя к двери кабинета, я думал лишь о том, как же сегодня одеты остальные, точнее насколько хуже они одеты. Ведь одно дело, когда отсутствие денег и вкуса можно спрятать за необходимость следовать школьным правилам, и совсем другое -когда в выборе одежды все свободны.
 
Сердце подростка выпрыгивало из полосатого свитера. Я открыл дверь в класс. Послышался звук падающих челюстей. Громче всех упала моя. Все парни сидели в школьной форме. Учительница оторвала взгляд от журнала и многозначительно покачала головой. Я рухнул за парту. Лицо сливалось с кепкой. Мой лучший друг с первого класса Марков медленно сползал со стула в беззвучном хохоте.
 
- Какого хрена все в школьной форме?! Ты же мне сказал, ее отменили! - шипел я.
 
- Отменили, но сегодня НВП (начальная военная подготовка), и Шпак (реальная фамилия военрука) сказал, что на его уроки мы должны ходить в форме, если не хотим окопы в асфальте копать. А ты можешь уже начинать тренироваться,павлин-мавлин.
 
- Может, свалить?
 
- Без шансов. Если узнает, что ты свалил, кранты.
 
НВП был вторым уроком, и времени переодеться у меня не было. На перемене я пытался уйти в запой рассказов об Израиле, но пятнадцать минут пролетели мигом. Урок НВП проходил на первом этаже, и в нашем распоряжении, а точнее в распоряжении Ивана Ивановича, была вся рекреация. В ней и проходило построение.
 
Строй с моим красочным участием приобрел некий сюрреалистический отблеск.
 
Представьте: 15 темно-синих фигур и бело-красно-голубое нечто ближе к концу. Строй держался с трудом. Мои одноклассники еле сдерживали хохот и ждали, когда военрук выйдет из класса.
 
Дверь медленно открылась, Иван Иванович с грацией грузовика на осенней распутице вышел к строю.
 
Кто-то из наших командовал:
- Равняйсь! Смирно! Товарищ (не помнюзвание, по-моему, подполковник; Иван Иванович служил еще с моим прадедом, хороший мужик), 11 «б» класс для урока построен!
 
Я как мог отклонился назад, чтобы мой hautecouture не попался на глаза.
 
- Молись, чтобы он не пошел смотреть как у кого форма сидит и шнурки завязаны, - прошептал Марков, стоявший рядом.
 
Я прям чувствовал, как он молится об обратном.
 
Его кун-фу оказалось сильнее.