Сухая нежность, замшевая нежность,
терпение, усталости стряпня,
окраины безвылазная серость
выплёскивает солнце за края;
себе не верю — тащит и корёжит,
знобит при каждом вздохе и дерёт
душа, которой место только в прошлом:
за тентом оцинкованный восход.
В борту так тесно — сядем штабелями
и курим, в каску скидывая дым,
и грязными трясёмся головами,
друг друга от безделия смешим.
Улыбчивые, светлые ребята,
и голод отрывает ото сна,
мы родом ведь из одного оврага,
мы родом все из одного двора,
бандитство, патрули, барыги, рекет,
горящие дома, металлолом,
я видел исподлобья крови реки,
теперь толпой мы к Господу идём;
судьба порой бывает благозвучна,
и смотришь на неё сквозь робкий страх,
над выселкой растряпанные тучи,
крест выцветший полощется во рвах,
но я его, родная, не надену,
упрячу в золотистые пески,
когда зажжётся сумерек полено,
я сгнившие с себя сниму носки,
салфеткой влажной оботрусь до черни,
и на руках порезы проскоблю,
слепое устье, высохшие реки:
кому расскажешь, если их люблю?
2025
