Інсайдер ЗСУ
Новини UA | Україна
Главное новостное. Одесса
Реальна Війна
NOTMEME Agent News
І.ШО? | Новини
Труха⚡️Жесть 18+
Адвокат Права
Україна | Новини
Інсайдер ЗСУ
Новини UA | Україна
Главное новостное. Одесса
Реальна Війна
NOTMEME Agent News
І.ШО? | Новини
Труха⚡️Жесть 18+
Адвокат Права
Україна | Новини
Інсайдер ЗСУ
Новини UA | Україна
Главное новостное. Одесса
КА
Кофеделия-Алматы
记录
04.04.202523:59
212订阅者04.03.202523:59
0引用指数27.02.202510:44
1.6K每帖平均覆盖率08.03.202514:31
79广告帖子的平均覆盖率12.03.202523:59
16.05%ER05.03.202510:44
1068.49%ERR
11.03.202504:30
Дети - это настоящие люди. А взрослые - это то, что от них осталось...(c)
Джон Дьюи
Джон Дьюи
03.04.202504:33
Забавная паника по поводу тарифов США в 27% в отношении Казахстана. Наша торговля с США - около 1% в нашей общей торговле. К сожалению США не покупают наши космические корабли, прекрасные автомобили, каспийские авианосцы и другие потрясающие вещи, которые освоили наши рукодельницы за 30 лет индустриализации.
Да, нас может косвенно заденет осколками какой-нибудь разваливающейся экономики. Да, когда есть глобальная тарифная война - будут как сложные, так и положительные последствия для нас.
Вместе с этим, как ни странно - вхождение нас в список тарифов приятно удивляет меня. Значит все-такие торгуем напрямую с США и попали на радар. Значит надо и дальше торговать, договориться об условиях и увеличивать туда экспорт.
Тарифы не трагедия, а повод встретиться и договориться.
Да, нас может косвенно заденет осколками какой-нибудь разваливающейся экономики. Да, когда есть глобальная тарифная война - будут как сложные, так и положительные последствия для нас.
Вместе с этим, как ни странно - вхождение нас в список тарифов приятно удивляет меня. Значит все-такие торгуем напрямую с США и попали на радар. Значит надо и дальше торговать, договориться об условиях и увеличивать туда экспорт.
Тарифы не трагедия, а повод встретиться и договориться.
27.03.202518:13
о казахстанской экономике и геополитике:
Я вижу страну, стоящую на перекрёстке. В её недрах — богатства. В её духе — след кочевой воли. Но в её поступках — слишком много осторожности, подражания, страха ошибиться. Казахстан пытается угодить всем — и потому не становится собой. Он действует так, как будто кто-то свыше поставил ему оценку. А должен — сам стать шкалой оценки.
Экономика, которая ждёт указаний снаружи - не создаёт, а копирует. Национальная валюта без воли — лишь бумага. Реформы без страсти — лишь бухгалтерия. Турбулентность в геополитике — не повод прятаться, а шанс проявить силу. Если у нас есть курс, которого держаться – турбулентность нам не страшна. Кто боится быть один — никогда не станет сильным.
Нам придется не просто «развиваться». Мы хотим преображаться. Создавать свою модель, не спрашивая разрешения. Развивать не просто бизнес, а волю к власти — власть над судьбой. Наши институты должны стать сухими и жесткими, лидеры — дерзкими, наука — без страха. Только так мыне растворимся между империями.
Надо создать (или пересоздать) Казахстан как стиль, как напряжение, как вызов. Не проситьгарантий у Востока или Запада. Надо самим стать источником угрозы и вызова — не в смысле разрушения, а в смысле невозможности нас игнорировать.
Скажи мне, Казахстан: ты хочешь стабильности — или силы? Там, где все смотрят на Восток и Запад, Север или Юг - будь тем, кто поднимает голову вверх.
Я вижу страну, стоящую на перекрёстке. В её недрах — богатства. В её духе — след кочевой воли. Но в её поступках — слишком много осторожности, подражания, страха ошибиться. Казахстан пытается угодить всем — и потому не становится собой. Он действует так, как будто кто-то свыше поставил ему оценку. А должен — сам стать шкалой оценки.
Экономика, которая ждёт указаний снаружи - не создаёт, а копирует. Национальная валюта без воли — лишь бумага. Реформы без страсти — лишь бухгалтерия. Турбулентность в геополитике — не повод прятаться, а шанс проявить силу. Если у нас есть курс, которого держаться – турбулентность нам не страшна. Кто боится быть один — никогда не станет сильным.
Нам придется не просто «развиваться». Мы хотим преображаться. Создавать свою модель, не спрашивая разрешения. Развивать не просто бизнес, а волю к власти — власть над судьбой. Наши институты должны стать сухими и жесткими, лидеры — дерзкими, наука — без страха. Только так мыне растворимся между империями.
Надо создать (или пересоздать) Казахстан как стиль, как напряжение, как вызов. Не проситьгарантий у Востока или Запада. Надо самим стать источником угрозы и вызова — не в смысле разрушения, а в смысле невозможности нас игнорировать.
Скажи мне, Казахстан: ты хочешь стабильности — или силы? Там, где все смотрят на Восток и Запад, Север или Юг - будь тем, кто поднимает голову вверх.
02.04.202506:35
Смотрю на переговоры между США и РФ с надеждой на скорейшее прекращение огня.
Однако разбалансировка позиций США и ЕС вызывает следующий вопрос. Казалось бы очень простой, но очень сложный.
Если США снимут или ослабят санкции на российские активы и сделки, а ЕС не сделают - согласно логике честной политики - ЕС должны будут наложить санкции на США, если те начнут работать с российскими компаниями. Если же ЕС не наложит санкций на США, тогда эти европейские санкции окажутся лицемерными.
В целом, в 2022-2024 году у стран инициаторов санкций не было консолидированной позиции, накладывали санкции кто в лес кто по дрова.
Следовательно, выход из санкционного режима для РФ продлится не один и не два года. А значит и Казахстану надо понимать что может нас ждать.
Я все же оптимист и надеюсь уже в этом году прекращения огня и облегчения транзита в Европу.
Однако разбалансировка позиций США и ЕС вызывает следующий вопрос. Казалось бы очень простой, но очень сложный.
Если США снимут или ослабят санкции на российские активы и сделки, а ЕС не сделают - согласно логике честной политики - ЕС должны будут наложить санкции на США, если те начнут работать с российскими компаниями. Если же ЕС не наложит санкций на США, тогда эти европейские санкции окажутся лицемерными.
В целом, в 2022-2024 году у стран инициаторов санкций не было консолидированной позиции, накладывали санкции кто в лес кто по дрова.
Следовательно, выход из санкционного режима для РФ продлится не один и не два года. А значит и Казахстану надо понимать что может нас ждать.
Я все же оптимист и надеюсь уже в этом году прекращения огня и облегчения транзита в Европу.
26.03.202514:31
Gallia est omnis divisa…
Есть ощущение, что Казахстан всё сильнее уходит вглубь собственной памяти. В последнее время адепты идеологии всё чаще достают из сундуков батыров, юрты, тюркское единство и пытается этим объяснить настоящее и даже запланировать будущее. На гербах появляются узоры, в речах — «предки», а в программах — «дух степи». Не сказать, что это плохо. Скорее — это симптом. Симптом отсутствия живого, убедительного разговора о будущем.
Причём это касается не только кочевой архаики — но и другой, не менее влиятельной мифологии — советской. Мы до сих пор носим в себе её образы: «жёсткое государство — гарант порядка», «план важнее рынка», «народ — вечная масса, которой надо управлять сверху». И в этом тоже чувствуется страх настоящего.
Ролан Барт, окажись он в Алма-Ате прошлого, глядя на очередной юбилей, где вспоминают «как было хорошо при Союзе», сказал бы: это миф, в котором прошлое сконструировано под нужды настоящего.
И правда — Союз тоже сейчас переписан как утопия, а не как конкретная система с ошибками и достижениями. Его используют как аргумент против перемен, против сложности, против будущего.
Мы как будто ищем безопасность в архаике. И не потому, что так хотим, а потому что не знаем, как ещё разговаривать с людьми, уставшими от реформ.
Ролан Барт пожал бы плечами и сказал: это классический миф. Мы берём культурный объект — шапан, имя хана, эпос — и вкладываем в него утешающий, якобы универсальный смысл: «в этом — наша сила, наша устойчивость, наш код». Но это не про силу. Это про страх будущего.
Почему государство и общество частенько уходят в прошлое? Ну для начала - будущее распалось. Ни один из больших нарративов или парадигм или планов — от «Казахстан 2050» до цифроуслуг — не дал эмоционального ответа на вопрос: а как мы будем жить? как будет жить мой ребёнок?
Затем, язык настоящего выгорел. Общество не всегда доверяет словам «реформа», «инфраструктура», «программа». Эти слова — из телевизора, а не из жизни. Они не трогают. Ирония в том, что сейчас государство как никогда нуждается в реформах, инфраструктуре и доверии.
И наконец у нас нет новой героики. Кто сегодня герой? Инвестор? Чиновник? Стар(та)пер? Нет. Поэтому мы вытаскиваем из прошлого Батырхана и просим его проговорить за нас слова, которые сами не можем произнести.
Что можно противопоставить? Барт учил не бояться мифов, а читать их как текст. Понимать, что они не вечны. Что миф — это форма, которую можно переписать.
И может быть, нам нужно переписать миф о будущем.
Не про возвращение к истокам, а про сборку новой общности на основе доверия — аул, район, город. Heimat und Vaterland. Отаным, кіндік қан тамған қасиетті мекен, ауылым
Не только про великое прошлое нужен миф, но больше про тёплую школу с туалетом, в которой девочка из Кегенского района будет учиться, чтобы через 20 лет стать послом. Потому что выросла в безопасном ауле и районе.
Не только про «возрождение великой степи» (потому что тут есть легкое обособление), а про сильную Центральную Азию, в которой нет зависти, нет страха, но есть взаимовыгодный расчёт и взаимное уважение.
Мы умеем красиво говорить про предков, но боимся формулировать образы потомков. Потому что это требует честности. Ответственности. Того самого доверия, которого не хватает, а его все же нужно выстраивать. Не только доверия общества к государству, но и людей друг к другу.
Но может быть, именно сейчас — когда всё кажется зыбким — пришло время предложить другой миф?
Не о том, что было. А о том, что могло бы быть и о том, что будет.
И тогда, быть может, вместо Gallia est omnis divisa in partes tres мы напишем:
Asia centralis est coniuncta in partes quinque.
Центральная Азия объединена — не страхом, не лозунгом, а общей судьбой.
Есть ощущение, что Казахстан всё сильнее уходит вглубь собственной памяти. В последнее время адепты идеологии всё чаще достают из сундуков батыров, юрты, тюркское единство и пытается этим объяснить настоящее и даже запланировать будущее. На гербах появляются узоры, в речах — «предки», а в программах — «дух степи». Не сказать, что это плохо. Скорее — это симптом. Симптом отсутствия живого, убедительного разговора о будущем.
Причём это касается не только кочевой архаики — но и другой, не менее влиятельной мифологии — советской. Мы до сих пор носим в себе её образы: «жёсткое государство — гарант порядка», «план важнее рынка», «народ — вечная масса, которой надо управлять сверху». И в этом тоже чувствуется страх настоящего.
Ролан Барт, окажись он в Алма-Ате прошлого, глядя на очередной юбилей, где вспоминают «как было хорошо при Союзе», сказал бы: это миф, в котором прошлое сконструировано под нужды настоящего.
И правда — Союз тоже сейчас переписан как утопия, а не как конкретная система с ошибками и достижениями. Его используют как аргумент против перемен, против сложности, против будущего.
Мы как будто ищем безопасность в архаике. И не потому, что так хотим, а потому что не знаем, как ещё разговаривать с людьми, уставшими от реформ.
Ролан Барт пожал бы плечами и сказал: это классический миф. Мы берём культурный объект — шапан, имя хана, эпос — и вкладываем в него утешающий, якобы универсальный смысл: «в этом — наша сила, наша устойчивость, наш код». Но это не про силу. Это про страх будущего.
Почему государство и общество частенько уходят в прошлое? Ну для начала - будущее распалось. Ни один из больших нарративов или парадигм или планов — от «Казахстан 2050» до цифроуслуг — не дал эмоционального ответа на вопрос: а как мы будем жить? как будет жить мой ребёнок?
Затем, язык настоящего выгорел. Общество не всегда доверяет словам «реформа», «инфраструктура», «программа». Эти слова — из телевизора, а не из жизни. Они не трогают. Ирония в том, что сейчас государство как никогда нуждается в реформах, инфраструктуре и доверии.
И наконец у нас нет новой героики. Кто сегодня герой? Инвестор? Чиновник? Стар(та)пер? Нет. Поэтому мы вытаскиваем из прошлого Батырхана и просим его проговорить за нас слова, которые сами не можем произнести.
Что можно противопоставить? Барт учил не бояться мифов, а читать их как текст. Понимать, что они не вечны. Что миф — это форма, которую можно переписать.
И может быть, нам нужно переписать миф о будущем.
Не про возвращение к истокам, а про сборку новой общности на основе доверия — аул, район, город. Heimat und Vaterland. Отаным, кіндік қан тамған қасиетті мекен, ауылым
Не только про великое прошлое нужен миф, но больше про тёплую школу с туалетом, в которой девочка из Кегенского района будет учиться, чтобы через 20 лет стать послом. Потому что выросла в безопасном ауле и районе.
Не только про «возрождение великой степи» (потому что тут есть легкое обособление), а про сильную Центральную Азию, в которой нет зависти, нет страха, но есть взаимовыгодный расчёт и взаимное уважение.
Мы умеем красиво говорить про предков, но боимся формулировать образы потомков. Потому что это требует честности. Ответственности. Того самого доверия, которого не хватает, а его все же нужно выстраивать. Не только доверия общества к государству, но и людей друг к другу.
Но может быть, именно сейчас — когда всё кажется зыбким — пришло время предложить другой миф?
Не о том, что было. А о том, что могло бы быть и о том, что будет.
И тогда, быть может, вместо Gallia est omnis divisa in partes tres мы напишем:
Asia centralis est coniuncta in partes quinque.
Центральная Азия объединена — не страхом, не лозунгом, а общей судьбой.
登录以解锁更多功能。