ОТ ЯСНОСТИ К ВОПРОШАНИЮ
1.
Что прояснилось в публичной российской политологии: оказалось, что долгие разговоры про несуверенность европейских элит и их следование в фарватере Соединённых Шатов были, так сказать, не вполне точны — и что самый лютый, самый экзистенциальный враг там, в Европе.
Я бы хотел отметить, что первым среди влиятельных представителей экспертного сообщества говорил об этом Сергей Караганов — и говорил до победы Трампа. С американцами, предполагал Караганов, мы сможем договориться, а вот Европа должна испытать сокрушительное прикосновение Длани Господней. Говорил и говорит Караганов в том числе, не удивляйтесь, на языке политической теологии. Караганов сформулировал новое — для респектабельной публичной политологии — понятие о Европе как об очевидном историческом зле, источнике бед и насилия для всего мира; в свете такого понятия Европы (как исторически явленного зла) Караганов проясняет политико-теологическое определение ядерного оружия как «оружия Бога».
В этой — имеющей восторжествовать в нашей публичной политологии — конструкции есть особого рода сложность. США предлагаются как враг конвенциональный, а Европа — экзистенциальный. То есть с США придётся заключать мир (возможно, для нас не очень почётный, а хотя кто его знает), а Европу необходимо исторически одолеть. Таким образом, война превращается в две войны, а Запад, на уровне нашего решения и действия, перестаёт быть коллективным.
2.
Напомню, что Караганов главный респектабельный «энтузиаст» инициативной ядерной эскалации. Инициативной — с нашей стороны. «Оружие Бога» предназначено для Европы, не в смысле — непременно в пыль, но — «десатанизировать», ввергнуть в Страх Божий.
Я в этом пафосе нахожу много справедливого. Но хочу указать на то, что катастрофа мира (а мы уже в ней, внутри катастрофы) будет исчерпана вместе со «Священной Войной», то есть тогда, когда военные державы и военные блоки перестанут иметь экзистенциального Врага. Путь к этому — либо в ликвидации того, кто Врагом назначен, либо же в преодолении вот этого «политического экзистенциализма».
Очевидно, что для нашей публики и для европублики всё примерно одинаково: мы считаем / они считают, что встретились с историческим злом в их /нашем лице.
Мы никогда не разбирались всерьёз с вопросом: Как мы в этом оказались? У нас, конечно, есть набор неотразимых аргументов: их врождённый расизм vs. наша всечеловечность; сатанический Ватикан vs. святая Русь, и т.п. (европублика, напомню, располагает таким же убедительным инструментарием). Но любой из этих аргументов остаётся «метафизическим» — пригодным для того, чтобы с замечательной определённостью во всём не объяснить ничего. Нам не помешали бы «социологически» конкретные, «политически» практические ответы на вопрос: как мы производим Врага из них, а они — из нас? (Но можно и без ответов обойтись — уповая на «Длань Господню»).
Ожидает завершения...
