Су Бон на ягненка не похож, совсем. Нет в нем присущей им кротости и покорности.
Он похож на лиса.
Это Нам Гю подмечает в нем почти сразу. Хитрый, он думает, что прикинувшись дураком он сможет избавиться хотя бы от части обязательств по жизни.
Может, с другими это и прокатывает, но не с Нам Гю. Он тоже хитрый. Он тоже лис.
Скорее всего Су Бон – или, как он предпочитает называться здесь, Танос – не вспоминает, его, Нам Гю, но Нам Гю его точно помнит. Помнит вечер в клубе “Пентагон”, когда он лично передал вип-гостю зиплок с таблетками. А затем засиделся.
А затем, рано утром, вызвал такси до дома и после этого старался не вспоминать о чужих слегка грубоватых руках на лопатках и пьяном восхищенном шепоте на ухо.
Он помнит репродукцию Джанг Баля на стене и “Сына человеческого” на прикроватной тумбочке, которую они едва не снесли. Не хочет, но помнит пошлые нежности, которые Су Бон шептал ему на ухо, пока перед собственным лицом ритмично качался деревянный крест. Не сравнить, конечно, с тем что у Су Бона сейчас, но суть-то и не в этом.
Су Бон – лис, если и помнит, то все равно не признается. Не даст Нам Гю понять, что не забыл как чужие пальцы обводили курсив Agnus Dei на ключице.
Су Бон лис, но умирает совсем как ягненок. Нам Гю знает, как их забивают – не всегда управляющим был.
Животное на боку обычно блеет кротко, жалобно, смотрит своими влажными глазами, пока нож вонзается в нежную кожу шеи, возле уха.
Су Бон умирает молча. Можно было бы сказать, что гордо, но гордости в этом нет никакой, есть лишь удивленный взгляд широко раскрытых глаз.
Хищник умирает жертвой. Спица в колесе сансары трещит и ломается.
Нам Гю старается сдержать хриплые смешки, пока снимает крест с чужой обескровленной шеи.
Пей, это кровь Христова.
Достает таблетку.
Ешь, это плоть Христова.
#thangyu #squidgame #choisubong #thanos #namgyu
#scris
