Екатерина Копытова-Ветчинских, завпошивочного цеха, с горем пополам доковыляла до курилки ближе к обеду. Давеча у неё был юбилей - и сразу видно, прошло на широкую ногу: били бабкин хрусталь, да звенели пустыми бутылками ногами под столом.
Говорят, что Борис, тефтель души её, подарил ей банку атлантической сардины в томатном соусе - бабоньки даже пустили слезу умиления за столом. Боря, правда, нажрался в итоге как сволочь и сцепился с Михалычем - спорили про запасы пангасиуса во Вьетнаме. Начали лупить хвостами по столу с таким размахом, что тарелки с заветренными салатами задребезжали вразнобой, будто пьяный звонарь перебрав кагора для причастия перестал попадать в такт.
Внезапно, как затянули «кони привередливые» под расстроенную семиструнку - так и поняли: к чёрту глупые споры. Глаза налились теплой влагой, и мужики мигом оробели, застенчиво приглаживая взъерошенные усы. Навалилась на плечи не то добрая грусть, не то осознание простой истины: самое главное в жизни - это человек, а рыба-то - и хуй бы с ней, с этой вашей рыбой.
