Марксизм имеет свой известный интерес как учение о том, что инструментом исторического развития являются человеческая деятельность, производство, практика и как материалистическая версия гегельянской теории о противоречии как о движущей силы истории. Это всё совершенно справедливое описание обезбоженного, солидифицированного, материализованного мира после грехопадения. Хотя полная непроницаемость марксизма для идеи духовной энергии делает его историософию ущербной, а его детерминизм абсолютно ничего в реальных исторических событиях не объясняет.

Как экономическая теория капитализма марксизм слаб и беспомощен, дискредитировав себя уже к началу ХХ века. Однако его пафос борьбы с эксплуатацией пережил экономическую основу и породил несколько версий теорий освободительной борьбы: радикально-утопический террористический большевизм, поразивший Россию с тем большей силой, что в основе марксизма лежит фанатическая русофобия, геоэкономическую теорию, потенциально смыкающуюся в третьем мире с антиглобализмом и экономическим национализмом и, в этом аспекте, заслуживающую интереса, наконец культур-марксизм, поражающий сознание человека европейской христианской культуры и разрушающий сами его основы.

Трудно сказать, какое из направлений в наибольшей степени соответствует теории Маркса, но то, что именно третье соответствует типу и интенциям его глубоко нигилистической личности – особых сомнений не вызывает.