Вместо бум-бум культуры напишу-ка я лучше про уход Радики Джонс с поста главного редактора Vanity Fair. Новость пришла в четверг — и едва ли заставила кого-то схватиться за сердце. Но, справедливости ради, я не думаю, что на это способно увольнение хоть одного из ныне здравствующих глянцевых главредов, за исключением Анны Винтур. Последняя, вообще-то, уже не первый год целенаправленно выстраивает систему, где идеальный главред — то есть, простите, глава контента, — не слишком опытный ноунейм (как минимум для широкой публики), который тихо придет и, в случае чего, так же тихо уйдет. Без фантастических отступных и перспективы выпустить скандальные мемуары (вот примерно как Южени Трошу и Пьер А. М'Пеле). Радика в эту категорию не попадала; ее наняли раньше, чем началась реорганизация издательского дома. Она редактор с крепким послужным списком: училась в Гарварде и Колумбийском; до того, как занять большое кресло в Vanity Fair, возглавляла книжный отдел в The New York Times, еще раньше работала ответственным редактором в The Paris Review и редактором культуры в Time (отвечала, например, за выпуск с "Человеком года"). Fun fact: свою журналистскую карьеру Джонс начинала в The Moscow Times и три года прожила в Москве. Этому — еще один fun fact! — предшествовал университетский роман с Ермолаем Солженицыным, сыном Александра Солженицына (по литературным стопам отца не пошел, с конца 90-х работает в McKinsey).
Когда Радику привели на замену великому и могучему Грейдону Картеру, отправленному на пенсию после 25 лет главредства, многих в индустрии это вроде как удивило. Почему — неясно. Это 2017-й год — и мир глянца уже пытается откреститься от стереотипа, что он только для белых и привилегированных. Это ни в коем случае не должно умалять заслуг Джонс, но: большинство заметок о ее назначении отмечали, что она первая woman of color во главе Vanity Fair (где до этого был белый, богатый, цисгендерный, немолодой мужчина, то есть абсолютный антигерой для второй половины 2010-х — даром что регулярно ругался на страницах с Дональдом Трампом). Напомню, что это тот же год, когда на должность главреда британского Vogue — который, как и VF, считался очень белым, — назначили Эдварда Эннинфула. Тоже очень "плакатно".
Писали, что при первой встрече с командой Джонс прямо-таки шокировала новоиспеченных коллег своим стилем: на ней были платье-рубашка с кучей молний и колготки с лисами, на которые с каменным лицом всю встречу смотрела Анна Винтур. А вот провожала Радику она, как пишут, со слезами на глазах. И вся коммуникация недвусмысленно намекала, что решение действительно приняла Джонс. Но есть нюансы. Во-первых, у Conde Nast такие достижения на поле прощания с "топами", что на 117-м году существования издательского дома уже сложно поверить, что кто-то сошел с этого корабля сам. Во-вторых, хоть Радика и уступала в зарплате своему предшественнику, ее годовой доход все равно был с шестью нулями, а это, как намекают инсайдеры, гораздо больше, чем может себе позволить ИД. Тем более, Джонс не смогла не то что поднять, а даже удержать цифры, которые начали снижаться еще при Картере. "Мы никогда не получаем хороших новостей о трафике. Это перманетное стремительное падение. Нужные показатели никогда не достигаются, при этом нет никаких указаний, что нам с этим делать", — цитирует New York Magazine одного из сотрудников Vanity Fair, который предполагает, что финансовых причин одобрить уход начальницы хватало. Опять же, не думаю, что Радика прямо-таки провалилась. У нее изначально было на руках не очень много козырей: глянец давно не в лучшей форме. Проплыть между пандемией и рецессией — что между Сциллой и Харибдой. Тут уже одним редактором не отделаешься, нужен некромант, не меньше. И да, очевидно, что у сменщика Джонс — хоть журналиста, хоть некроманта, — ставка будет уже значительно меньше. Из той же заметки New York Magazine: "Неофициальный внутренний лозунг Conde в последние годы звучит так: "Делай больше, но с меньшими затратами!".
