Нашла историю из первых постов про глянец в этом канале.
Итак, в ноябре 1995 года я стала главным редактором русского Elle. Я пришла в команду, которую собрали без меня, - но, по большому счету, я сама и не смогла бы никого найти. Где искать, кого искать… У меня, журналиста, пишущего по-английски и избалованного уровнем московского бюро агентства Reuters, были весьма идеалистические представления о том, что сейчас здесь будет происходить. Вот придут сейчас журналисты и напишут классные статьи, была уверена я. Придут фотографы, и мы наснимаем - по образцу всех этих сногсшибательных глянцевых иностранных сестёр русского издания - а что, сможем ведь?
Первые же опыты были шоком и разочарованием. В редакцию рекой потекли «истории костюма», написанные сухим языком научной диссертации; все попытки написать нечто из разряда психологии были на одно лицо и начинались подробнейшим описанием стука дождя по серым крышам осеннего города. Никогда не забуду академическую статью про историю карнавала, которую мне пришлось опубликовать за неимением ничего лучшего. Про фотографии лучше не говорить. Это было время фотопленок и световых столов. Наш американский арт-директор проводил часы за разглядыванием и выбором кадров из километровых пленок, которые ему приносили именитые фотографы. На меня никто и внимания особого не обращал - девчонка, что с нее взять?
Как я говорила, я была очень ветреной. Это я сейчас понимаю весь ужас и безысходность ТОЙ ситуации. Но именно мои личные качества и невесть откуда возникающая уверенность в завтрашнем дне не позволили мне впасть в уныние.
Хорошо, что была возможность импортировать материалы из зарубежных изданий Elle, но и здесь нас подстерегали сплошные приключения: интернета практически не было, материалы посылались нам в виде пленок и компакт-дисков, эти посылки надо было проводить через таможню, и они часто застревали. А у нас дедлайн. Так в журнал проникали «истории карнавала» и прочие материалы, совершенно не соотвествующие стилю Elle. Французскому руководству, посещавшему наш московский офис, было дико все. Одному начальнику, например, не нравилась русская буква «д». «Вот эти палочки внизу, - волновался он. - Нельзя ли их убрать вообще?»
Нам прислали французского куратора по моде - худенькую Франсуазу, даму преклонных лет в элегантных брючках, белой рубашечке и непременно с маленьким шейным платочком-«гаврошем» Hermes на шее. «Се жоли, са!» - восклицала она, когда видела что-то приемлемое. Но в основном Француаза чуть не падала в обморок при виде наших стараний, и фразу «Се не па жоли!» мы слышали куда чаще. Мы прозвали Франсуазу «жолисой». Вид у нее был всегда крайне перепуганный, она постоянно заламывала свои тоненькие пальчики и причитала: «Се па бон, се па бон!» По-английски она говорила очень плохо.
Когда вышел наш первый номер, я слышала даже такие мнения: «Елена Юдина (у меня была тогда фамилия по первому мужу) специально сделала журнал советского образца, чтобы обеспечить плавное вхождение бренда на русский рынок»🙈
Но между прочим, журнал мы собрали за три месяца. Никто не планировал делать никаких пилотных номеров. Французам нужен был журнал как можно скорее. Поэтому 15 апреля 1996 года запуск состоялся.
#изнанкаглянца
