Наверное, без этой роли у меня бы иначе сложилась судьба. Я сразу взял очень высокую планку. А ведь можно было начать с какого-нибудь там паренька Васи или тракториста Феди. Мелькнул бы раз пять в таких ролях – и никто бы меня уже князем не увидел
Наблюдая теперь наших ветеранов, я безошибочно определяю (не в обиду им будет сказано), где каждый из них находился во время войны. Те, которые кричат в очередях, на митингах, носят злобные транспаранты во время шумных уличных шествий по любому поводу, постоянно болтают о героизме, патриотизме, – на передовой не были, не прошли через настоящее пекло. Те, которые скромно, с грустью вспоминают погибших однополчан, вспоминают с восторгом своих самых дорогих командиров, друзей, как правило, нюхнули жару, но были чаще всего между фронтом и тылом.
А вот тот, кто был в настоящих переделках, вспоминает героические поступки других, а о себе, стесняясь, рассказывает только что-нибудь смешное или, например, о том, как плакал над письмами любимой девушки, о том, как где-то испугался, даже трусливо дрожал, кто иногда с уважением говорит о профессионализме врага, – вот тот действительно варился в страшном котле под названием ВОЙНА, которую называют кому как хочется – справедливой или нет… По одну сторону – справедливой, по другую – несправедливой или наоборот…
Только нюхнувшие запах беспощадной войны говорят мало, они не хотят даже вспоминать войну или говорить о ее возникновении вновь. Поэтому, собравшись на встречу, настоящие фронтовики предпочитают вспоминать любимых, петь песни и плакать, поминая убитых друзей. Поэтому истинные фронтовики ищут возможностей быть полезными обществу и семье, заниматься делом, стараются быть примером детям и внукам. Они многое хотят делать и делают…
Я в 1929 году получил 10 лет Соловков, мне было 19 лет. Повели меня куда-то в подвал, впереди освещена стенка, я вижу следы от пуль. И ведь это секунды идут! Увели, увезли обратно, в тюрьму. Я вернулся, как домой, в камеру. Я соскучился по ней
У нас есть много заслуженных артистов, несколько народных и один настоящий – Дворжецкий
Наверное, без этой роли у меня бы иначе сложилась судьба. Я сразу взял очень высокую планку. А ведь можно было начать с какого-нибудь там паренька Васи или тракториста Феди. Мелькнул бы раз пять в таких ролях – и никто бы меня уже князем не увидел
Я в 1929 году получил 10 лет Соловков, мне было 19 лет. Повели меня куда-то в подвал, впереди освещена стенка, я вижу следы от пуль. И ведь это секунды идут! Увели, увезли обратно, в тюрьму. Я вернулся, как домой, в камеру. Я соскучился по ней
У нас есть много заслуженных артистов, несколько народных и один настоящий – Дворжецкий
Наблюдая теперь наших ветеранов, я безошибочно определяю (не в обиду им будет сказано), где каждый из них находился во время войны. Те, которые кричат в очередях, на митингах, носят злобные транспаранты во время шумных уличных шествий по любому поводу, постоянно болтают о героизме, патриотизме, – на передовой не были, не прошли через настоящее пекло. Те, которые скромно, с грустью вспоминают погибших однополчан, вспоминают с восторгом своих самых дорогих командиров, друзей, как правило, нюхнули жару, но были чаще всего между фронтом и тылом.
А вот тот, кто был в настоящих переделках, вспоминает героические поступки других, а о себе, стесняясь, рассказывает только что-нибудь смешное или, например, о том, как плакал над письмами любимой девушки, о том, как где-то испугался, даже трусливо дрожал, кто иногда с уважением говорит о профессионализме врага, – вот тот действительно варился в страшном котле под названием ВОЙНА, которую называют кому как хочется – справедливой или нет… По одну сторону – справедливой, по другую – несправедливой или наоборот…
Только нюхнувшие запах беспощадной войны говорят мало, они не хотят даже вспоминать войну или говорить о ее возникновении вновь. Поэтому, собравшись на встречу, настоящие фронтовики предпочитают вспоминать любимых, петь песни и плакать, поминая убитых друзей. Поэтому истинные фронтовики ищут возможностей быть полезными обществу и семье, заниматься делом, стараются быть примером детям и внукам. Они многое хотят делать и делают…
Я — Женя Весник, поставленный в каждой роли в новые, предлагаемые автором обстоятельства. И вот от этих новых авторских обстоятельств и зависит, кто я — комик или трагик, Что же касается несыгранного... Моя мечта — воплотить образы Салтыкова-Щедрина и Монтеня
Об этой роли и говорить-то особо нечего. Вот если бы фильм назывался «Шерлок Холмс и миссис Хадсон» – это другое дело
Вот я уже и черепахой была. Вижу — человеческой роли не дождаться, ну и согласилась
Я очень поражаюсь, когда вижу некоторых своих однокашников: „Батюшки, да это же старик глубокий!“ А потом думаю: „Минуточку, но ведь ему столько же, сколько мне!“. А больше всего смущает, когда встречаются люди гораздо моложе, но внешне такие взрослые, солидные и мудрые, что невольно оторопь берет. А я, как пацан, до сих пор люблю встречать рассветы...
Ночь пройдёт, наступит утро ясное,
Знаю, счастье нас с тобой ждёт,
Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,
Солнце взойдёт, солнце взойдёт!
