Понятие «свобода» в идеологии славянофилов
«Свобода политическая не есть свобода», — утверждал идеолог славянофильства Константин Аксаков в своей записке «О внутреннем и внешнем состоянии России» (1855 г.).
Русский народ, он объясняет, изначально «не государственный, то есть не стремящийся к государственной власти, не желающий для себя политических прав». В отличие от Запада, где борьба за власть порождает «постоянную вражду и тяжбу между государством и народом», в России их отношения строились на гармонии, доверии и взаимном невмешательстве. Народ не пытался ограничить власть законами и институтами, а правительство не вмешивалось в его повседневную жизнь. Вместо политической свободы русский народ искал иной — «свободы нравственной, свободы духа, свободы общественной».
Для разграничения сфер деятельности государства и народа Аксаков вводит разделение между «государевым делом» и «земским делом». Первое охватывает «дело управления государственного, и внешнего, и внутреннего, — и по преимуществу дело военное», а второе — «всю жизнь народа, куда относится, кроме духовной, общественной его жизни и материальное его благосостояние: земледелие, промышленность, торговля». Иными словами, государство обеспечивает порядок, безопасность и законы, а народ сосредотачивается на духовной, общественной и хозяйственной жизни. Теоретически такая модель предусматривает широкую неформальную экономическую свободу для народа, однако сохраняет за правительством исключительное право на формальное регулирование этих отношений.
По мнению Аксакова, лишь неограниченная монархия соответствует принципу взаимного невмешательства. «Всякая другая форма: демократическая, аристократическая, допускает участие народа, одна более, другая менее, и непременное ограничение государственной власти, следовательно, не соответствовать ни требованию невмешательства народа в правительственную власть, ни требованию неограниченности правительства». Монархия не только освобождает правительство от ограничений, но и избавляет народ от участия в политике, позволяя ему уделять больше внимания духовной и нравственной жизни. Таким образом, «монархическое неограниченное правительство, в русском понимании, является не врагом, не противником, а другом и защитником свободы».
По природе лояльный к царю, русский народ, Аксаков уверяет, не станет первым нарушать эту гармонию, если его к этому не принуждают. Тогда почему народ начал стремиться к участию в политике? Баланс, он поясняет, был нарушен не народом, а государством, когда Петр I «посягнул на народ, вторгся в его жизнь, в его быт, изменял насильственно его нравы, его обычаи, самую его одежду; сгонял, через полицию, на ассамблеи; ссылал в Сибирь даже портных, шивших русское платье». Государственное вмешательство в народную жизнь вызвало обратную реакцию — требование политических прав и участия в управлении.
Чтобы остановить этот процесс и восстановить утраченную гармонию, Аксаков призывает царя «возвратиться к русским основам, согласным с ее духом». Предоставив народу свободу в духовных, общественных и экономических делах, народ оставит за государством неограниченную свободу в политической сфере.
