Тайник под дубом

Краем глаза Джо заметил, как к ним идёт Эбби с незнакомой женщиной. Джо тут же встал и посмотрел на незнакомку. Это была невысокая женщина лет сорока с убранными в пучок красными волосами и круглыми очками на кончике носа.

– Грианлай Эрдман, – представила женщину Эбби, когда они подошли. – Профессор из училища. Она проводит вас. Ваши документы будут храниться у неё.

– Моя мать из мира Янь, – кивнула Эрдман. – А отец – из мира Смоук, – женщина хитро улыбнулась и заговорщически протянула: – Телепортёр. Работал в полиции.

– Телепортёр? – не веря своим ушам, удивился Конрад. – Только не говорите, что вы умеете перемещаться?

– Ну, я бы это так не назвала…

– Почему вы так не делаете?

– Неприятные последствия, – протянула Эрдман, поморщившись.

Во избежание претензий, рекомендую автору обозначить цензор 18+, тут много нежных барышень читательниц.

Какие страсти, однако. Почти шекспировские.

– Не местный? – Девушка кивнула на белоснежные волосы Эйдена, которые были собраны в небольшой пучок на затылке. Его волосы отросли, а виски были небрежно выбриты. – Приехал на подработку?

Белые волосы были отличительной чертой водников из мира Янь, и хоть сам Эйден никогда не был в том мире, но наслушался историй от матери, которая была родом оттуда. Эйдену казалось забавным, что люди, управляющие водой, по большей части рождались в мире Янь, а больше всего требовались здесь.

– Я здесь живу, – небрежно бросил Эйден, сам не понимая, почему продолжает разговор.

– Так сегодня выходной, – невинно ответила девушка. – Вчера был последний рабочий день, так что…

– Выходной? – с набитым ртом пробубнил Эйден и покосился на висящий на стене календарь. Слишком поздно он понял, что уже второй месяц как забывал перевернуть его.

– А у вас нет? – удивилась девушка.

Точно ответ на поставленный вопрос, из бейджика раздался голос Иды:

– Ближайшая машина в пятнадцати минутах от тебя. Что за разгильдяйство?! Пока она тебя заберёт и отвезёт, уже и смысла не будет. Сейчас буду пробовать отбрыкаться от всех и переместиться к тебе.

Эйден многозначительно кивнул девушке, мол: «Вот тебе и выходной»

Вода приняла Эйдена, крепко обхватила и потянула на дно. Эти объятья глубины, казалось, для Эйдена были сродни объятиям матери, которая давно покинула этот мир. И если бы не крепко окутывающая вода, он наверняка бы не удержал слёзы.

Он падал, весь мир вокруг замер, дыхание перехватило, а голова кружилась от такой близости. Теперь Эйден ещё лучше ощущал движение воды, мог разглядеть проплывающих высоко над головой рыб. Казалось, протяни он руку вверх, и он мог бы коснуться их серебряной чешуи, вместе с ними поддаться теплому течению и позволить утянуть себя как можно дальше от города, от людей, от усталости, боли и печали.

Самым большим парадоксом в мире Аклайн было то, что как бы высоко вверх ты ни плыл, ты никогда бы не оказался на поверхности, лишь опускался всё глубже и глубже. Легче было представить, что мир Аклайн – шарик, наполненный водой, а дно с городами располагается на внутренней поверхности. Что было в центре этого шара, не знал никто.

– В университете рассказывают о глубине, которая находится до глубоководного течения, – сказал Эйден, не оборачиваясь. – А то, что находится за ним, по большей части остаётся неизведанным. – Он обернулся на девушку. – Течение настолько сильное, что вся толща воды делится на две среды обитания: по разные стороны от него. Здесь, у дна, где больше света, обитает множество мелкой рыбы. Она прячется у самого дна, обвивает купола, ищет водоросли и микроорганизмы в тёплом течении, которое гуляет по дну, и сторонится холодных течений, окутывающих города. А вот кто живёт в глубине – неизвестно. – Эйден отвернулся и снова уставился в окно на сияющий голубизной купол. – Но это не мешает мёртвым тушам падать вниз, набирать скорость в быстром течении и нестись на города, словно пушечные ядра.

Если бы Эйден оказался на такой глубине в любом другом мире, его бы раздавило. Но здесь, в Аклайне, вода работала по своим правилам. Многие, как и отец Эйдена, пытались познать её, но ни у кого это толком не получилось. Оставалось просто жить с тем, что удалось узнать другим, а именно: здесь, на дне, безопасно, вода ласково окутывает дно, даёт пристанище маленьким неглубоководным рыбам, а там, наверху, царит настоящая глубина.

Казалось, Джо не спал всю ночь. Ему мерещились то верёвка на шее, то пожелтевшие глаза на бледном исхудавшем лице. Услышанное днём накануне никак не укладывалось в голове. Джо был уверен, что до совершеннолетия он мог не волноваться о Мэнэми. То, что произошедшее с ним подстроила именно она, ещё больнее отзывалось в груди. И если раньше Мэнэми казалась страшной сказкой, которой Джо сам себя запугал, то теперь она буквально стала его самым настоящим кошмаром.

Видимо, в какой-то момент Джо всё-таки провалился в сон, потому что проснулся он от тихого голоса Эйдена над ухом. Джо молча поднялся и поплёлся в ванную, не замечая, каким обеспокоенным взглядом его провожает Эйден.

За окнами давно сгустилась тьма, но Джонатан всё ещё сидел в кабинете, перебирая присланные Советом письма. Вопросы, требования, скрытое беспокойство за каждым словом. Он ожидал, что перемены встревожат старейшин, но не предполагал, что реакция окажется столь мгновенной.

Когда-то давно, после открытия межмировых переходов и последовавшего за этим резкого нарушения равновесия в Семёрке, Совет впервые усомнился в незыблемости мирового порядка. С тех пор любое решение принималось с болезненной осторожностью, а малейшие изменения требовали одобрения вышестоящих — или, как иронично называли их иногда, вышесидящих.

Джонатан прекрасно понимал, на что идёт. Но это не меняло главного: цепляясь за устаревшие догмы, они не сохраняли баланс — лишь оттягивали неизбежное. Формально, оставив всё как есть, миры останутся стабильны. Но Совет забывал одну простую истину: люди не были бездушными механизмами. Они менялись. А значит, должны были меняться и правила.