Сладкая и пленительная, как густой удушливый смог от огромного костра человеческих тел, вот, какой была ее зависимость от Яна. Ты вдыхаешь этот смог против собственной воли, потому что он всюду, куда ни пойди, растянулся на много километров, преследует едким облаком. Поначалу ты кашляешь и задыхаешься, падая на землю в приступе бессилия, но со временем привыкаешь, и тебе начинает нравиться этот сладковатый привкус во рту и сад нящее горло. Ты дышал этим так долго, что задыхаться стало нормой, а когда воздух очищается от яда, тебе хочется еще, ведь дыхание без боли и особого послевкусия уже не нужно твоему отравленному организму.
Да, Ян отравил ей жизнь своим появлением. Но это была совершенно новая для нее отрава, приятная и свежая, отличная от той, которой она привыкла пичкать себя ежедневно в  умеренных дозах. Она вызывала сильное привыкание с эффектом не прекращающейся эйфории, но и сулила более быстрый леталь ный исход.
Разве не сама она сделала все возможное, чтобы такой, как Ян,
появился в ее жизни и возвел апофеоз страданиям? Разве не заслуживала она этой решающей точки своим отношением к себе на протяжении осознанных лет жизни?

Несмотря на давящую атмосферу, они блюли молчание так же ревностно, как монахи, давшие обет своему богу. К тому же им не о чем было разговаривать. Трудно представить себе такую тему, которая позволит общаться двум людям, стоящим по разные стороны пропасти.
Разве что оба они спрыгнут.
Но в таком случае их беседа будет недолгой