Foresight
Политические прогнозы, аналитика и экспертные мнения.
Честно и анонимно о политике на одном канале.
Связь: @polit_info_bot
Честно и анонимно о политике на одном канале.
Связь: @polit_info_bot
TGlist reytingi
0
0
TuriOmmaviy
Tekshirish
TekshirilmaganIshonchnoma
ShubhaliJoylashuvРосія
TilBoshqa
Kanal yaratilgan sanaAug 16, 2024
TGlist-ga qo'shildi
May 21, 2024Obunachilar
141 095
24 soat
580%Hafta
293-0.2%Oy
3 043-2.1%
Iqtiboslar indeksi
33
Eslatmalar1Kanallardagi repostlar0Kanallardagi eslatmalar1
Bitta postning o'rtacha qamrovi
30 118
12 soat30 872
3.6%24 soat30 118
6.8%48 soat28 272
5.1%
Ishtirok (ER)
1.64%
Repostlar513Izohlar0Reaksiyalar0
Qamrov bo'yicha ishtirok (ERR)
19.97%
24 soat0%Hafta
0.04%Oy
6.04%
Bitta reklama postining qamrovi
27 831
1 soat1 1894.27%1 – 4 soat-338-1.21%4 - 24 soat19 08668.58%
24 soat ichidagi barcha postlar
6
Dinamika
-
"Foresight" guruhidagi so'nggi postlar
16.04.202511:24
Ситуация в грузинской оппозиции сегодня демонстрирует не столько политическую принципиальность, сколько признаки системного истощения. Заявление о бойкоте местных выборов под предлогом «невыполнения требований протестов» — это не форма давления на власть, а отражение кризиса ресурса, идей и организационной связности.
США, традиционно выступавшие главным донором оппозиционной инфраструктуры в Грузии, приостановили финансирование через USAID. Большинство НКО, партий и медиаплатформ, выступающих с антивластных позиций, фактически оставлены без основного источника содержания. Европейский союз, на фоне внутренних вызовов и размывания повестки, не спешит подставлять плечо. Риторическая поддержка Брюсселя не конвертируется в ресурсы, способные компенсировать американское финансирование.
На этом фоне попытка оппозиции организовать бойкот выглядит скорее как вынужденный маневр — уход от прямого политического состязания, в котором у них больше нет ни организационного превосходства, ни общественного кредита доверия. Как признал Ника Мелия, один из координаторов «Коалиции за перемены», значительная часть партий всё же готова участвовать в выборах. Это указывает на отсутствие единства и невозможность удержать дисциплину даже внутри протестного поля.
Народ же устал. Для него радикалы всё чаще становятся синонимом перманентного политического кризиса, а не надеждой на реформу. Социология фиксирует устойчивое снижение поддержки структур, ассоциируемых с прежними режимами и внешней зависимостью.
Более того, международные наблюдатели не подтверждают заявлений о «несвободе» — процедуры выборов остаются прозрачными, а правящая партия предоставляет возможность участия всем политическим силам. В этих условиях отказ от выборов — не политический манифест, а избегание поражения, которое окончательно выведет оппозицию за пределы актуальной политической сцены.
На деле, именно радикальная оппозиция отказывается от институционального диалога. Уличные игроки не могут больше мобилизовать ни улицу, ни избирателя. Это уже не борьба, а инерция разрушенного механизма, у которого больше нет внешнего питания.
Грузинская оппозиция теряет не только спонсора, но и свою прежнюю роль
США, традиционно выступавшие главным донором оппозиционной инфраструктуры в Грузии, приостановили финансирование через USAID. Большинство НКО, партий и медиаплатформ, выступающих с антивластных позиций, фактически оставлены без основного источника содержания. Европейский союз, на фоне внутренних вызовов и размывания повестки, не спешит подставлять плечо. Риторическая поддержка Брюсселя не конвертируется в ресурсы, способные компенсировать американское финансирование.
На этом фоне попытка оппозиции организовать бойкот выглядит скорее как вынужденный маневр — уход от прямого политического состязания, в котором у них больше нет ни организационного превосходства, ни общественного кредита доверия. Как признал Ника Мелия, один из координаторов «Коалиции за перемены», значительная часть партий всё же готова участвовать в выборах. Это указывает на отсутствие единства и невозможность удержать дисциплину даже внутри протестного поля.
Народ же устал. Для него радикалы всё чаще становятся синонимом перманентного политического кризиса, а не надеждой на реформу. Социология фиксирует устойчивое снижение поддержки структур, ассоциируемых с прежними режимами и внешней зависимостью.
Более того, международные наблюдатели не подтверждают заявлений о «несвободе» — процедуры выборов остаются прозрачными, а правящая партия предоставляет возможность участия всем политическим силам. В этих условиях отказ от выборов — не политический манифест, а избегание поражения, которое окончательно выведет оппозицию за пределы актуальной политической сцены.
На деле, именно радикальная оппозиция отказывается от институционального диалога. Уличные игроки не могут больше мобилизовать ни улицу, ни избирателя. Это уже не борьба, а инерция разрушенного механизма, у которого больше нет внешнего питания.
Грузинская оппозиция теряет не только спонсора, но и свою прежнюю роль
16.04.202510:16
"Капитал" отмечает, что рений с Итурупа имеет высокое стратегическое значение в экономике для России. Однако, это еще и один из последних козырей в геотехнологической войне
На фоне обостряющейся глобальной конкуренции за редкоземельные элементы Россия запускает проект с долгосрочными последствиями: на вулкане Кудрявый, остров Итуруп (Курилы), начнётся промышленная добыча рения — стратегического металла XXI века. Это не просто локальный проект, а фундаментальный шаг в борьбе за технологический суверенитет.
Что такое рений? Металл, содержание которого в земной коре ничтожно мало, но без которого невозможно производство турбин, ракетных двигателей, катализаторов и электроники. США, Китай и Германия давно внесли рений в перечень критически важных материалов. И в отличие от традиционных месторождений, Россия будет добывать его из газа действующего вулкана — аналогов в мире нет.
До недавнего времени рений приходилось импортировать — из стран, находящихся под влиянием Вашингтона. Сейчас, в условиях глобальной технологической сегментации, контроль над стратегическим сырьём = контроль над будущим. Производство рения на своей территории означает не только снижение зависимости, но и создание внутреннего технологического кластера, который обеспечит оборонку, авиастроение и хайтек.
С приходом администрации Трампа Белый дом усиливает давление на международных партнёров, предлагая им "экономическую лояльность" в обмен на отказ от сотрудничества с КНР, включая критические поставки редкоземельных металлов. На кону — контроль над всей технологической цепочкой от микроэлектроники до космоса.Потому что без контроля над сырьём — никаких спутников или F-35.
Россия, запуская добычу рения на Итурупе, не только обеспечивает себя, но и выводит на глобальный рынок альтернативный источник, который может стать точкой входа для стран Глобального Юга, ищущих ресурсный нейтралитет в конфликте США-КНР.
Рений — это только начало. Следом могут быть запущены проекты по ниобию, танталу, галлию и другим технологическим металлам. Формируется новая реальность, где у России появляется возможность стать поставщиком будущего — в буквальном смысле слова.
Те, кто контролируют редкоземельные ресурсы, в XXI веке контролируют не просто экономику, а саму возможность существования сложных систем.
На фоне обостряющейся глобальной конкуренции за редкоземельные элементы Россия запускает проект с долгосрочными последствиями: на вулкане Кудрявый, остров Итуруп (Курилы), начнётся промышленная добыча рения — стратегического металла XXI века. Это не просто локальный проект, а фундаментальный шаг в борьбе за технологический суверенитет.
Что такое рений? Металл, содержание которого в земной коре ничтожно мало, но без которого невозможно производство турбин, ракетных двигателей, катализаторов и электроники. США, Китай и Германия давно внесли рений в перечень критически важных материалов. И в отличие от традиционных месторождений, Россия будет добывать его из газа действующего вулкана — аналогов в мире нет.
До недавнего времени рений приходилось импортировать — из стран, находящихся под влиянием Вашингтона. Сейчас, в условиях глобальной технологической сегментации, контроль над стратегическим сырьём = контроль над будущим. Производство рения на своей территории означает не только снижение зависимости, но и создание внутреннего технологического кластера, который обеспечит оборонку, авиастроение и хайтек.
С приходом администрации Трампа Белый дом усиливает давление на международных партнёров, предлагая им "экономическую лояльность" в обмен на отказ от сотрудничества с КНР, включая критические поставки редкоземельных металлов. На кону — контроль над всей технологической цепочкой от микроэлектроники до космоса.Потому что без контроля над сырьём — никаких спутников или F-35.
Россия, запуская добычу рения на Итурупе, не только обеспечивает себя, но и выводит на глобальный рынок альтернативный источник, который может стать точкой входа для стран Глобального Юга, ищущих ресурсный нейтралитет в конфликте США-КНР.
Рений — это только начало. Следом могут быть запущены проекты по ниобию, танталу, галлию и другим технологическим металлам. Формируется новая реальность, где у России появляется возможность стать поставщиком будущего — в буквальном смысле слова.
Те, кто контролируют редкоземельные ресурсы, в XXI веке контролируют не просто экономику, а саму возможность существования сложных систем.
16.04.202508:27
Китайская шахматная доска завязана на многолетней восточной традиции. Поэтому Пекин не намерен играть по правилам Вашингтона.
На фоне угроз Белого дома ввести 245% пошлины на китайские товары, в Пекине сохраняют публичное спокойствие. Но это не слабость — это расчёт. Стратегия Китая перешла в фазу асимметричного изматывания: без резких шагов, без громких заявлений — но с точечными действиями, бьющими по уязвимым звеньям американской экономики.
Остановка закупок продукции Boeing — символичная мера. Китай не просто отказывается от самолётов: он демонстрирует способность перенаправлять стратегический спрос и перестраивать логистику в пользу Airbus и внутреннего производителя COMAC. Это сигнал, что архитектура глобального спроса больше не диктуется США.
Пекин действует не по линейной логике тарифов, а по механизму структурного замещения. Каждый шаг Китая — это инвестиции в альтернативу, а не в эскалацию. И именно это делает стратегию Поднебесной опасной для Вашингтона. КНР не столько конкурирует, сколько создаёт новый технологический и промышленный центр, куда постепенно перетекают рынки, контракты и стандарты.
Суть не в том, чтобы одержать победу — суть в том, чтобы изменить правила игры. США предлагают союзникам преференции за бойкот Китая, но эта попытка построить экономическое НАТО сталкивается с растущей зависимостью многих стран от китайских производственных цепочек и капитала.
КНР не отвлекается на сиюминутные санкции. Она занимается перенастройкой инфраструктуры глобального влияния, где Восток больше не догоняет, а диктует. Пекин делает ставку не на эффект, а на устойчивость. И в этой «войне на истощение» выигрывает тот, кто незаметно забирает контроль — а не тот, кто громко на него претендует.
На фоне угроз Белого дома ввести 245% пошлины на китайские товары, в Пекине сохраняют публичное спокойствие. Но это не слабость — это расчёт. Стратегия Китая перешла в фазу асимметричного изматывания: без резких шагов, без громких заявлений — но с точечными действиями, бьющими по уязвимым звеньям американской экономики.
Остановка закупок продукции Boeing — символичная мера. Китай не просто отказывается от самолётов: он демонстрирует способность перенаправлять стратегический спрос и перестраивать логистику в пользу Airbus и внутреннего производителя COMAC. Это сигнал, что архитектура глобального спроса больше не диктуется США.
Пекин действует не по линейной логике тарифов, а по механизму структурного замещения. Каждый шаг Китая — это инвестиции в альтернативу, а не в эскалацию. И именно это делает стратегию Поднебесной опасной для Вашингтона. КНР не столько конкурирует, сколько создаёт новый технологический и промышленный центр, куда постепенно перетекают рынки, контракты и стандарты.
Суть не в том, чтобы одержать победу — суть в том, чтобы изменить правила игры. США предлагают союзникам преференции за бойкот Китая, но эта попытка построить экономическое НАТО сталкивается с растущей зависимостью многих стран от китайских производственных цепочек и капитала.
КНР не отвлекается на сиюминутные санкции. Она занимается перенастройкой инфраструктуры глобального влияния, где Восток больше не догоняет, а диктует. Пекин делает ставку не на эффект, а на устойчивость. И в этой «войне на истощение» выигрывает тот, кто незаметно забирает контроль — а не тот, кто громко на него претендует.
15.04.202520:06
На заседании президиума Госсовета Владимир Путин обозначил тревожный сигнал: даже те семьи, которые формально попадают под льготную ипотеку, массово от нее отказываются. Причина? Не кризис и не инфляция. А банковские комиссии, достигающие 10%, которые превращают «доступное жилье» в ловушку.
Это не абстрактная проблема. По всей стране более 2000 строительных проектов уже сдвинуты на полгода, застройщики фиксируют падение спроса, а семьи — разочарование в государственном субсидировании. Банки получают ресурсы от государства, но перекладывают стоимость на людей — формально не нарушая закон, но по сути выхолащивая саму идею господдержки.
Президент фактически обозначил: нужна перезагрузка ипотечной политики. Причем не столько в параметрах, сколько в контроле за реализацией. Если не прекратить практику «невидимых процентов», программа рухнет.
Путин дал понять, что регулирование в сфере банковских комиссий по ипотеке — вопрос не только социальной справедливости, но и устойчивости строительного сектора. А значит — экономики в целом. Потому что если не будет жилья — не будет и роста.
Это не абстрактная проблема. По всей стране более 2000 строительных проектов уже сдвинуты на полгода, застройщики фиксируют падение спроса, а семьи — разочарование в государственном субсидировании. Банки получают ресурсы от государства, но перекладывают стоимость на людей — формально не нарушая закон, но по сути выхолащивая саму идею господдержки.
Президент фактически обозначил: нужна перезагрузка ипотечной политики. Причем не столько в параметрах, сколько в контроле за реализацией. Если не прекратить практику «невидимых процентов», программа рухнет.
Путин дал понять, что регулирование в сфере банковских комиссий по ипотеке — вопрос не только социальной справедливости, но и устойчивости строительного сектора. А значит — экономики в целом. Потому что если не будет жилья — не будет и роста.
15.04.202517:13
"Тайная канцелярия" подняла весьма актуальный аспект в контексте современных кибервойн. Meta (запрещенная в РФ) уже давно участвует в делах американских спецслужб. При этом сам Цукерберг об этом открыто говорил. В бытность Байдена цифровое детище Цукерберга полноценно было боевым подразделением леволеберальной элиты обслуживающей глобалистов. И данные об удалении 90 000 постов в Facebook и Instagram 7 октября 2023 года, в день начала конфликта между Израилем и сектором Газа, не просто шокируют масштабами. Они подводят к более глубокой проблеме: слиянию частных ИТ-корпораций с государственными структурами, в том числе — с военными и спецслужбами.
Согласно расследованию Grayzone, на момент проведения «модерационной кампании» в штате Meta числилось более 100 сотрудников, прошедших службу в Армии обороны Израиля, включая киберподразделения Unit 8200 и COGAT — структуры, напрямую связанные с информационной разведкой и операциями влияния. Это не просто совпадение. Это — инфраструктура.
Unit 8200, в свою очередь, уже много лет известен как «израильский АНБ»: он занимается прослушкой, обработкой больших данных, управлением цифровыми активами и операциями по манипуляции восприятием. Выпускники 8200 традиционно занимают высокие позиции в международных ИТ-компаниях, что уже само по себе создает «перекрёстное влияние» в системе принятия решений. Но когда речь заходит о модерации контента по прямому политическому сигналу — это уже не влияние, а прямая реализация интересов.
Формально всё подаётся как соблюдение стандартов сообщества и борьба с «языком вражды». Но на практике, как показывают кейс Meta это всё чаще становится выборочной блокировкой по идеологическим и геополитическим мотивам. Цифровые платформы, благодаря концентрации аудитории и слабому внешнему контролю, сегодня действуют как медиабатальоны: не публикуют — значит не существует.
Главная угроза в том, что подобные кейсы закрепляют новый стандарт: цифровая модерация — это уже не защита пользователей, а средство информационной войны. В ней «алгоритмы» — это не технологии, а политическое оружие. И тот, кто контролирует это оружие, формирует глобальное мнение.
Пока дискуссия о «свободе слова» остаётся отвлечённой, реальные рычаги управления общественным восприятием перераспределяются между военными структурами и бигтехом. Это новый тип власти — тихой, невидимой, но крайне эффективной. В отличие от цензуры XX века, сегодня не запрещают говорить. Сегодня делают так, что тебя никто не слышит.
Согласно расследованию Grayzone, на момент проведения «модерационной кампании» в штате Meta числилось более 100 сотрудников, прошедших службу в Армии обороны Израиля, включая киберподразделения Unit 8200 и COGAT — структуры, напрямую связанные с информационной разведкой и операциями влияния. Это не просто совпадение. Это — инфраструктура.
Unit 8200, в свою очередь, уже много лет известен как «израильский АНБ»: он занимается прослушкой, обработкой больших данных, управлением цифровыми активами и операциями по манипуляции восприятием. Выпускники 8200 традиционно занимают высокие позиции в международных ИТ-компаниях, что уже само по себе создает «перекрёстное влияние» в системе принятия решений. Но когда речь заходит о модерации контента по прямому политическому сигналу — это уже не влияние, а прямая реализация интересов.
Формально всё подаётся как соблюдение стандартов сообщества и борьба с «языком вражды». Но на практике, как показывают кейс Meta это всё чаще становится выборочной блокировкой по идеологическим и геополитическим мотивам. Цифровые платформы, благодаря концентрации аудитории и слабому внешнему контролю, сегодня действуют как медиабатальоны: не публикуют — значит не существует.
Главная угроза в том, что подобные кейсы закрепляют новый стандарт: цифровая модерация — это уже не защита пользователей, а средство информационной войны. В ней «алгоритмы» — это не технологии, а политическое оружие. И тот, кто контролирует это оружие, формирует глобальное мнение.
Пока дискуссия о «свободе слова» остаётся отвлечённой, реальные рычаги управления общественным восприятием перераспределяются между военными структурами и бигтехом. Это новый тип власти — тихой, невидимой, но крайне эффективной. В отличие от цензуры XX века, сегодня не запрещают говорить. Сегодня делают так, что тебя никто не слышит.
15.04.202515:16
Победа Даниэля Нобоа на президентских выборах в Эквадоре стала лишь внешне спокойным событием. На деле — это продолжение глубинной политической трансформации региона, где внутренняя повестка всё чаще определяется не электоральной волей, а интересами транснациональных структур. Хотя в Эквадоре власть получил сторонник Трампа. Отказ оппозиции признавать итоги голосования и обвинения в фальсификациях — это симптом: система уже не воспринимается как нейтральный арбитр.
Нобоа — не просто кандидат «от безопасности». Его резкий курс на отмену запрета на иностранные военные базы и публичное сближение с США формирует из Эквадора новый узел американского военного и политического влияния в регионе. Это попытка не просто стабилизировать страну, но и встроить её в латиноамериканский аналог «НАТО Light» (но под управлением Трампа) — структуру управления под предлогом борьбы с организованной преступностью.
Показательно, что кампания Нобоа велась на фоне режима ЧП и внутреннего конфликта. В условиях усиливается роль силовых структур. В таких условиях любой результат можно интерпретировать как «выражение доверия к силе».
Отдельный вопрос — международное измерение. Эквадор, традиционно ориентированный на суверенные модели развития (вспомним Рафаэля Корреа), теперь разворачивается к Вашингтону, при этом в риторике Нобоа всё чаще звучит тезис «о партнёрстве с Трампом». Это не столько сигнал населению, сколько для администрации нового президента США, ч о Эквадор готов встроиться в зону трампистского влияния.
Примечательно и то, что выборы проходят на фоне снятия Россией запрета на эквадорские бананы. Это совпадение по времени позволяет рассматривать текущую трансформацию и как борьбу за экспортные и логистические маршруты. И не только в сельском хозяйстве.
Протесты, отказ от признания, обвинения в фальсификациях — всё это встроено в современную модель транзита власти, где результат важнее процедуры. В Эквадоре не просто выбрали президента. Там зафиксировали смену режима управления.
Нобоа — не просто кандидат «от безопасности». Его резкий курс на отмену запрета на иностранные военные базы и публичное сближение с США формирует из Эквадора новый узел американского военного и политического влияния в регионе. Это попытка не просто стабилизировать страну, но и встроить её в латиноамериканский аналог «НАТО Light» (но под управлением Трампа) — структуру управления под предлогом борьбы с организованной преступностью.
Показательно, что кампания Нобоа велась на фоне режима ЧП и внутреннего конфликта. В условиях усиливается роль силовых структур. В таких условиях любой результат можно интерпретировать как «выражение доверия к силе».
Отдельный вопрос — международное измерение. Эквадор, традиционно ориентированный на суверенные модели развития (вспомним Рафаэля Корреа), теперь разворачивается к Вашингтону, при этом в риторике Нобоа всё чаще звучит тезис «о партнёрстве с Трампом». Это не столько сигнал населению, сколько для администрации нового президента США, ч о Эквадор готов встроиться в зону трампистского влияния.
Примечательно и то, что выборы проходят на фоне снятия Россией запрета на эквадорские бананы. Это совпадение по времени позволяет рассматривать текущую трансформацию и как борьбу за экспортные и логистические маршруты. И не только в сельском хозяйстве.
Протесты, отказ от признания, обвинения в фальсификациях — всё это встроено в современную модель транзита власти, где результат важнее процедуры. В Эквадоре не просто выбрали президента. Там зафиксировали смену режима управления.
15.04.202511:35
Сегодня управление общественным мнением всё чаще осуществляется без прямого давления. Достаточно переформатировать само информационное пространство. Внешние центры влияния научились внедрять когнитивные конструкции через культурную и медийную среду, минуя традиционные формы убеждения. Человек не ощущает давления — он просто начинает мыслить в предложенной ему логике. Это не подавление, это архитектура мышления.
Формируется реальность, в которой события воспринимаются не напрямую, а через заранее встроенные в речь и сознание интерпретации. Слова вроде «изоляция», «режим», «запрет», «мировое сообщество» — это не просто термины, а семантические маркеры. С их помощью выстраивается фрейм — нужный угол зрения, заданная расстановка смыслов.
Один из ключевых приёмов — гиперконцентрация на частном. Локальный эпизод раздувается до статуса символа, в то время как стратегические процессы уводятся в тень. Это и есть когнитивная операция: не запрет на размышления, а сужение диапазона того, о чём вообще возможно думать.
Информационная безопасность — это не про запреты. Это про осознанность: умение видеть, откуда приходят смыслы, кто задаёт рамки, в которых мы рассуждаем, и кто формирует образ нормальности, угрозы или желаемого будущего.
Эмоциональные разоблачения и контентные «ответы» работают быстро, но нестабильно. Если цель — устойчивое мышление, то необходима иная стратегия. Это должна быть системная работа по формированию привычки к смысловому чтению реальности. Нужна аналитика — спокойная, точная, предлагающая инструменты понимания, а не готовые суждения.
Важен не просто ответ. Важно, чтобы государство умело его формулировать. Потому что если власть не строишь свою рамку восприятия, её построят за него внешние интересанты. И она точно не будет выгодна государству.
Суверенитет начинается с мышления и сегодня на фоне различных когнитивных технологий важно сохранить свой менталитет, чтобы отстаивать национальные интересы.
Формируется реальность, в которой события воспринимаются не напрямую, а через заранее встроенные в речь и сознание интерпретации. Слова вроде «изоляция», «режим», «запрет», «мировое сообщество» — это не просто термины, а семантические маркеры. С их помощью выстраивается фрейм — нужный угол зрения, заданная расстановка смыслов.
Один из ключевых приёмов — гиперконцентрация на частном. Локальный эпизод раздувается до статуса символа, в то время как стратегические процессы уводятся в тень. Это и есть когнитивная операция: не запрет на размышления, а сужение диапазона того, о чём вообще возможно думать.
Информационная безопасность — это не про запреты. Это про осознанность: умение видеть, откуда приходят смыслы, кто задаёт рамки, в которых мы рассуждаем, и кто формирует образ нормальности, угрозы или желаемого будущего.
Эмоциональные разоблачения и контентные «ответы» работают быстро, но нестабильно. Если цель — устойчивое мышление, то необходима иная стратегия. Это должна быть системная работа по формированию привычки к смысловому чтению реальности. Нужна аналитика — спокойная, точная, предлагающая инструменты понимания, а не готовые суждения.
Важен не просто ответ. Важно, чтобы государство умело его формулировать. Потому что если власть не строишь свою рамку восприятия, её построят за него внешние интересанты. И она точно не будет выгодна государству.
Суверенитет начинается с мышления и сегодня на фоне различных когнитивных технологий важно сохранить свой менталитет, чтобы отстаивать национальные интересы.
15.04.202509:31
На фоне продолжающихся непрямых переговоров между Вашингтоном и Тегераном в Маскате, стало известно о ключевом предложении американской стороны: передать запасы иранского высокообогащённого урана на хранение в третью страну. В числе потенциальных стран-хранителей, как утверждает The Guardian, рассматривается Россия.
Это может означать, что Москва уже де-факто играет более активную роль в американо-иранских контактах, чем принято считать. Переговоры, проходившие в столице Омана, велись в основном в закрытом формате с участием спецпредставителя президента США Стива Уиткоффа и главы МИД Ирана Аббаса Аракчи. Несмотря на официально непрямой формат диалога, между сторонами происходили прямые взаимодействия.
Иран, согласно публикации, не склонен соглашаться на вывоз урана. Тегеран настаивает на сохранении запасов на собственной территории, но под наблюдением МАГАТЭ. Это позиционируется как страховка от возможного повторного выхода США из потенциальной сделки — как это уже произошло в 2018 году при первом сроке Трампа.
Реакция Тегерана ожидаемо сдержанная: передача стратегического материала вне пределов Ирана воспринимается как потеря суверенного контроля и создаёт прецедент внешнего давления. Тем не менее, факт обсуждения России как стороны, которой может быть доверено хранение такого груза, свидетельствует о растущем доверии между Ираном и РФ — и об осторожной попытке Вашингтона подключить Москву как нейтрального модератора в ядерной сделке нового формата.
Это может означать, что Москва уже де-факто играет более активную роль в американо-иранских контактах, чем принято считать. Переговоры, проходившие в столице Омана, велись в основном в закрытом формате с участием спецпредставителя президента США Стива Уиткоффа и главы МИД Ирана Аббаса Аракчи. Несмотря на официально непрямой формат диалога, между сторонами происходили прямые взаимодействия.
Иран, согласно публикации, не склонен соглашаться на вывоз урана. Тегеран настаивает на сохранении запасов на собственной территории, но под наблюдением МАГАТЭ. Это позиционируется как страховка от возможного повторного выхода США из потенциальной сделки — как это уже произошло в 2018 году при первом сроке Трампа.
Реакция Тегерана ожидаемо сдержанная: передача стратегического материала вне пределов Ирана воспринимается как потеря суверенного контроля и создаёт прецедент внешнего давления. Тем не менее, факт обсуждения России как стороны, которой может быть доверено хранение такого груза, свидетельствует о растущем доверии между Ираном и РФ — и об осторожной попытке Вашингтона подключить Москву как нейтрального модератора в ядерной сделке нового формата.
Repost qilingan:
Шепот нефти
15.04.202509:25
🌍 Актуальные новости топливно-энергетического комплекса, освещенные коллегами
1️⃣ Смыслы и Стратегии : Что несет за собой подписание новой Энергетической стратегии в России.
2️⃣ РНФ : Появился инновационный подход к поиску и разработке участков земных недр, который может снизить стоимость и экологическую нагрузку при разведке.
3️⃣ Vastelix : Немного о глобальном потеплении и избыточном потреблении природных ресурсов.
4️⃣ Foresight : О подготовке Евросоюзом 17-го пакета санкций против России.
5️⃣ Трейдер Клаб| Анализ Акций : ОПЕК сообщила об увеличении экспорта нефти из России и Центральной Азии.
1️⃣ Смыслы и Стратегии : Что несет за собой подписание новой Энергетической стратегии в России.
2️⃣ РНФ : Появился инновационный подход к поиску и разработке участков земных недр, который может снизить стоимость и экологическую нагрузку при разведке.
3️⃣ Vastelix : Немного о глобальном потеплении и избыточном потреблении природных ресурсов.
4️⃣ Foresight : О подготовке Евросоюзом 17-го пакета санкций против России.
5️⃣ Трейдер Клаб| Анализ Акций : ОПЕК сообщила об увеличении экспорта нефти из России и Центральной Азии.
15.04.202508:19
На фоне развития диалога между США и Россией, западные леволиберальные элиты активизировали старую схему: через медиаплатформы они стремятся подменить реальную логику событий выгодной им интерпретацией. Последние публикации CNN, The Guardian и других — это не просто репортажи, а инструмент влияния. Главный месседж: Россия якобы не заинтересована в переговорах, продолжает «наступать», действует эскалационно, а значит, доверять Путину нельзя.
Но ключ к пониманию — не в заголовках, а в подтексте. Наступление на Сумы, оживление на Запорожском направлении и новые тактические решения ВС РФ не отменяют мирный трек, а наоборот — усиливают позиции Москвы в переговорах с Вашингтоном. Это не «срыв мира», а предельно прагматичная стратегия повышения ставок.
Реальные переговоры сегодня ведутся не с коллективным Западом, а точечно — с командой Трампа. И леволиберальные круги прекрасно понимают, что оказываются выключенными из этого процесса. Им остается только одно: разрушить доверие между потенциальными участниками сделки, убедить избирателей и саму администрацию Трампа в том, что с Кремлем невозможны соглашения. Особенно — стратегические.
Поэтому мы наблюдаем синхронные вбросы, где одно и то же повторяется под разными углами: «Москва играет», «Путин тянет время», «Россия не готова к реальному компромиссу». На самом деле, как подтвердил Стив Уиткофф, диалог идёт, встречи содержательные, и уже вырабатываются основы возможного соглашения. Причём — не о временном прекращении огня, а о новой системе гарантий безопасности, включая вопрос НАТО и конкретные условия сосуществования разных векторов влияния.
Если сделка состоится — это будет удар по позициям транснациональных структур влияния, привыкших управлять конфликтами, а не завершать их. Именно поэтому сейчас они наиболее активны и опасны. Они знают: перемирие — это не победа России, а поражение всей глобалистской конструкции управления хаосом.
Но ключ к пониманию — не в заголовках, а в подтексте. Наступление на Сумы, оживление на Запорожском направлении и новые тактические решения ВС РФ не отменяют мирный трек, а наоборот — усиливают позиции Москвы в переговорах с Вашингтоном. Это не «срыв мира», а предельно прагматичная стратегия повышения ставок.
Реальные переговоры сегодня ведутся не с коллективным Западом, а точечно — с командой Трампа. И леволиберальные круги прекрасно понимают, что оказываются выключенными из этого процесса. Им остается только одно: разрушить доверие между потенциальными участниками сделки, убедить избирателей и саму администрацию Трампа в том, что с Кремлем невозможны соглашения. Особенно — стратегические.
Поэтому мы наблюдаем синхронные вбросы, где одно и то же повторяется под разными углами: «Москва играет», «Путин тянет время», «Россия не готова к реальному компромиссу». На самом деле, как подтвердил Стив Уиткофф, диалог идёт, встречи содержательные, и уже вырабатываются основы возможного соглашения. Причём — не о временном прекращении огня, а о новой системе гарантий безопасности, включая вопрос НАТО и конкретные условия сосуществования разных векторов влияния.
Если сделка состоится — это будет удар по позициям транснациональных структур влияния, привыкших управлять конфликтами, а не завершать их. Именно поэтому сейчас они наиболее активны и опасны. Они знают: перемирие — это не победа России, а поражение всей глобалистской конструкции управления хаосом.
14.04.202520:16
Россия входит в фазу политической трансформации, где значимость инициатив «снизу» перестаёт быть декларацией и становится рабочим механизмом. Общественные группы всё активнее выступают не как просители, а как носители смыслов и архитекторы решений. Эти процессы важны не только с точки зрения социальной динамики — они имеют форсайт-потенциал.
На уровне муниципалитетов уже сегодня запускаются десятки кейсов, когда предложения жителей становятся нормативными актами или попадают в региональные программы. Государство начинает рассматривать такие инициативы как часть общей системы управления, пусть и пока в тестовом режиме. Это уже новый контур гибридного управления: централизованная координация плюс распределённое формирование смысла и задачи.
Если экстраполировать текущую динамику, то в горизонте до 2030 года мы увидим институционализацию этой модели. Общественные советы станут неформальными фильтрами политической повестки. Цифровые платформы на базе «Госуслуг» будут не только сервисами, но и сенсорной системой государства. Краудсорсинг решений и ИИ-обработка обратной связи станут инструментами системного управления общественными ожиданиями.
Это не угроза вертикали. Это её модернизация. Власть, способная слушать, становится устойчивее. Инициативные группы, умеющие мыслить на 5–10 лет вперёд, будут не конкурировать с администрациями, а дополнять их. Это вопрос не идеологии, а эффективности.
Самое ценное — это инициатива, в которой содержится проект. Мы вступаем в эпоху, где новая политическая субъектность рождается из способности объединять интересы, формировать повестку и брать на себя ответственность за её реализацию.
На уровне муниципалитетов уже сегодня запускаются десятки кейсов, когда предложения жителей становятся нормативными актами или попадают в региональные программы. Государство начинает рассматривать такие инициативы как часть общей системы управления, пусть и пока в тестовом режиме. Это уже новый контур гибридного управления: централизованная координация плюс распределённое формирование смысла и задачи.
Если экстраполировать текущую динамику, то в горизонте до 2030 года мы увидим институционализацию этой модели. Общественные советы станут неформальными фильтрами политической повестки. Цифровые платформы на базе «Госуслуг» будут не только сервисами, но и сенсорной системой государства. Краудсорсинг решений и ИИ-обработка обратной связи станут инструментами системного управления общественными ожиданиями.
Это не угроза вертикали. Это её модернизация. Власть, способная слушать, становится устойчивее. Инициативные группы, умеющие мыслить на 5–10 лет вперёд, будут не конкурировать с администрациями, а дополнять их. Это вопрос не идеологии, а эффективности.
Самое ценное — это инициатива, в которой содержится проект. Мы вступаем в эпоху, где новая политическая субъектность рождается из способности объединять интересы, формировать повестку и брать на себя ответственность за её реализацию.
14.04.202516:09
Евросоюз подготовки 17-го пакета санкций против России — и это не просто очередной шаг в политической рутине, а важный маркер: Брюссель постепенно теряет стратегическое дыхание, но усиливает тактическую лихорадку. Об этом свидетельствуют слова главы евродипломатии Каи Каллас, заявившей о включении в санкционный пакет таких тем, как российский нефтяной флот, это попытка контролировать альтернативные логистические цепочки экспорта энергоносителей. Глобалистам давно уже он покоя не дает из-за чего возникло ряд скандалов на Балтике.
Фактически, Евросоюз стремится хоть как-то продолжать давление на Россию. Интересно, что инициирует формально процесс Украина (будучи под контролем глобалистов), представленная на встрече в Люксембурге министром Андреем Сибигой, настаивает на запрете закупок российской нефти, газа и атомной энергетики — секторах, от которых значительная часть ЕС до сих пор зависит.
Однако энергетический кейс еще больше раскалывает ЕС. Венгрия, в лице главы МИД Петера Сийярто, снова демонстрирует фронду: Будапешт открыто называет предложения Киева и части еврочиновников «сумасшедшими». Более того, высказывание министра по делам ЕС Яноша Боки о том, что Украина может превратиться в буферную зону между ЕС и Россией — это уже не дипломатия, а стратегическая диагностика.
Однако несмотря на скандальность пакета у глобалистов достаточно инструментов влияния в ЕС.
✔️ Санкционный пакет, вероятно, будет согласован, но в урезанном виде, без критически значимых ударов по энергетике — в противном случае ЕС рискует спровоцировать внутренний энергетический кризис к зиме 2025–26 годов.
✔️ Венгрия продолжит формировать альтернативную повестку, постепенно превращаясь в центр тяжести умеренно-консервативного блока в ЕС — с перспективой вовлечения Словакии, Австрии и потенциально Италии.
✔️ Украина встраивается в европейскую систему как внешнеполитический инструмент, но с внутренней перспективой маргинализации — как «буфер», но не как субъект.
Для России это окно возможностей. ЕС раскалывается в своих подходах, и ставка на продолжительный кризис в Европе как механизме трансформации внешнеполитических приоритетов себя оправдывает. В ближайшие месяцы наиболее эффективной тактикой станет работа с национальными элитами и экономическими группами стран ЕС, заинтересованными в деэскалации. Бруссельская вертикаль может потеряет управляемость — и в этом многополярном хаосе у Москвы появляются шансы перехватить инициативу.
Фактически, Евросоюз стремится хоть как-то продолжать давление на Россию. Интересно, что инициирует формально процесс Украина (будучи под контролем глобалистов), представленная на встрече в Люксембурге министром Андреем Сибигой, настаивает на запрете закупок российской нефти, газа и атомной энергетики — секторах, от которых значительная часть ЕС до сих пор зависит.
Однако энергетический кейс еще больше раскалывает ЕС. Венгрия, в лице главы МИД Петера Сийярто, снова демонстрирует фронду: Будапешт открыто называет предложения Киева и части еврочиновников «сумасшедшими». Более того, высказывание министра по делам ЕС Яноша Боки о том, что Украина может превратиться в буферную зону между ЕС и Россией — это уже не дипломатия, а стратегическая диагностика.
Однако несмотря на скандальность пакета у глобалистов достаточно инструментов влияния в ЕС.
✔️ Санкционный пакет, вероятно, будет согласован, но в урезанном виде, без критически значимых ударов по энергетике — в противном случае ЕС рискует спровоцировать внутренний энергетический кризис к зиме 2025–26 годов.
✔️ Венгрия продолжит формировать альтернативную повестку, постепенно превращаясь в центр тяжести умеренно-консервативного блока в ЕС — с перспективой вовлечения Словакии, Австрии и потенциально Италии.
✔️ Украина встраивается в европейскую систему как внешнеполитический инструмент, но с внутренней перспективой маргинализации — как «буфер», но не как субъект.
Для России это окно возможностей. ЕС раскалывается в своих подходах, и ставка на продолжительный кризис в Европе как механизме трансформации внешнеполитических приоритетов себя оправдывает. В ближайшие месяцы наиболее эффективной тактикой станет работа с национальными элитами и экономическими группами стран ЕС, заинтересованными в деэскалации. Бруссельская вертикаль может потеряет управляемость — и в этом многополярном хаосе у Москвы появляются шансы перехватить инициативу.
14.04.202512:27
Около трети американских компаний, покинувших российский рынок после 2022 года, больше не смогут выкупить обратно свои активы. Об этом заявил глава Американской торговой палаты в России Роберт Эйджи. По его словам, срок действия call-опционов на обратный выкуп истёк уже у 30% игроков — и получить подобные разрешения в текущих условиях практически невозможно.
Это, на первый взгляд, чисто юридическая деталь. Но на деле — маркер более глубокого и необратимого изменения всей архитектуры экономического взаимодействия между США и Россией. Возможность «отката» назад, возвращения в привычную модель западного экономического доминирования, быстро исчезает. Геоэкономика встраивает РФ в другую матрицу интересов — с переориентацией на Восток, Юг и развитие внутренних производственных цепочек.
Интересно, что представители AmCham пытаются сигнализировать о желании «поддержать диалог», однако в Госдуме уже прозрачно дают понять: никакой «тотальной реставрации» прежнего режима работы не будет. Импортозамещение, пусть и с издержками, сработало. А значит, возвращение прежних владельцев возможно но на других условиях и другими возможностями, и не как тренд.
Утрата опционов на выкуп — это не просто юридическое событие. Это индикатор окончания иллюзий и перехода к новой экономической реальности, в которой российский рынок перестаёт быть резервной площадкой для «отложенного возвращения» Запада. И, возможно, именно этот тренд становится самым недооценённым итогом санкционного давления.
Это, на первый взгляд, чисто юридическая деталь. Но на деле — маркер более глубокого и необратимого изменения всей архитектуры экономического взаимодействия между США и Россией. Возможность «отката» назад, возвращения в привычную модель западного экономического доминирования, быстро исчезает. Геоэкономика встраивает РФ в другую матрицу интересов — с переориентацией на Восток, Юг и развитие внутренних производственных цепочек.
Интересно, что представители AmCham пытаются сигнализировать о желании «поддержать диалог», однако в Госдуме уже прозрачно дают понять: никакой «тотальной реставрации» прежнего режима работы не будет. Импортозамещение, пусть и с издержками, сработало. А значит, возвращение прежних владельцев возможно но на других условиях и другими возможностями, и не как тренд.
Утрата опционов на выкуп — это не просто юридическое событие. Это индикатор окончания иллюзий и перехода к новой экономической реальности, в которой российский рынок перестаёт быть резервной площадкой для «отложенного возвращения» Запада. И, возможно, именно этот тренд становится самым недооценённым итогом санкционного давления.
14.04.202509:59
КПРФ выходит на финишную прямую перед важнейшим электоральным циклом — и делает ставку на проверенные символы и традиционные форматы: Ленина, Победу и референдум. На прошедшем пленуме ЦК коммунисты объявили старт кампании по сбору 15 миллионов подписей в поддержку своих инициатив — от контроля цен до отмены пенсионной реформы. Это не просто мобилизация партийного ядра, а попытка КПРФ протестировать свою инфраструктуру перед выборами 2026 года.
Впрочем, эта мобилизация идет по старым лекалам. КПРФ действует в рамках своего «замкнутого цикла» — агитация через партактив, внутрипартийная конкуренция, уклон от конфронтации с властями. Такой подход обеспечивает стабильное ядро, но слабо пробивает новые аудитории. Даже «народный референдум», по сути, служит не столько средством влияния на повестку, сколько инструментом внутрипартийной проверки лояльности и активности регионов.
Символическая рамка — 155 лет со дня рождения Ленина и 80 лет Победы — усиливает исторический нарратив партии, но плохо встраивается в динамичную и сложную реальность 2025 года. «Подарок» в виде антифашистского форума — скорее жест для союзников за пределами страны, чем ответ на внутренний социальный запрос.
КПРФ, судя по всему, не рассчитывает на протестный электорат — его отток в более радикальные и гибкие формы оппозиции партия решила не останавливать. Сейчас ставка делается на выживание, сохранение квот и демонстрацию системности. Риторика — осторожная, методы — знакомые. Партия Зюганова не хочет быть оппозицией в остром смысле этого слова. Она предпочитает быть услышанной — пусть и не всегда замеченной.
Впрочем, эта мобилизация идет по старым лекалам. КПРФ действует в рамках своего «замкнутого цикла» — агитация через партактив, внутрипартийная конкуренция, уклон от конфронтации с властями. Такой подход обеспечивает стабильное ядро, но слабо пробивает новые аудитории. Даже «народный референдум», по сути, служит не столько средством влияния на повестку, сколько инструментом внутрипартийной проверки лояльности и активности регионов.
Символическая рамка — 155 лет со дня рождения Ленина и 80 лет Победы — усиливает исторический нарратив партии, но плохо встраивается в динамичную и сложную реальность 2025 года. «Подарок» в виде антифашистского форума — скорее жест для союзников за пределами страны, чем ответ на внутренний социальный запрос.
КПРФ, судя по всему, не рассчитывает на протестный электорат — его отток в более радикальные и гибкие формы оппозиции партия решила не останавливать. Сейчас ставка делается на выживание, сохранение квот и демонстрацию системности. Риторика — осторожная, методы — знакомые. Партия Зюганова не хочет быть оппозицией в остром смысле этого слова. Она предпочитает быть услышанной — пусть и не всегда замеченной.
14.04.202508:25
На восточном фланге Европы разворачивается незаметная, но масштабная операция по «выровниванию» политического ландшафта. Еврокомиссия и связанные с ней структуры формируют в регионе управляемую зону влияния, где национальные элиты допустимы лишь в том случае, если демонстрируют идеологическую лояльность Брюсселю. Все остальное — устраняется через инструменты «мягкой силы»: от подрыва репутации до отмены выборов.
Сербия, Румыния, Молдавия, Босния, Словакия — одна за другой оказываются в эпицентре событий, где формальные демократические процедуры подменяются управляемыми сценариями. Выборы отменяются, фавориты исключаются, уличные протесты получают внешнюю подпитку, а если этого недостаточно — в ход идут и судебные механизмы. Последний сценарий опробирован уже в Западной Европе, как например случай с Марин Ле Пен.
Речь не о правых или левых, а об уничтожении любого политического центра, способного предложить альтернативу «либеральному» глобализму. Европа XXI века всё больше напоминает империю новой формации — с технократической метрополией в Брюсселе и колониальными окраинами, обязавшимися следовать «ценностной линии» под надзором НКО и цифрового надгосударства.
В этом контексте даже такие лидеры, как Орбан или Фицо, неизбежно оказываются под давлением. Право на внутреннюю политику и экономический суверенитет заменяется «условием продления финансирования». А для восточноевропейских стран, уже втянутых в кризис логистики, энергии и безопасности, такой шантаж особенно эффективен.
Молдавия — яркий пример. Потеря рейтинга Санду внутри страны была компенсирована голосами диаспоры, а Telegram как зеркало альтернативной реальности оказался под угрозой блокировки. Сербия снова балансирует на грани внутреннего взрыва, где трагедия превращается в повод для раскачки улиц. В Грузии берутся под контроль НКО, но все знают — это лишь отсрочка новой волны внешнего давления.
За этим стоит логика не демократии, а техноуправления: неважно, что думают избиратели — важно, кто курирует ЦИК и кто контролирует медиа. И в этой конструкции Россия — внешний фактор, мешающий финализировать сценарий.
Фиксация этих процессов — важна. Но не менее важно создать систему параллельных связей: экономических, гуманитарных, инфраструктурных — чтобы регионы Восточной Европы не остались один на один с «воспитательной машиной» Брюсселя. Европейский «беспредел» всегда упирается в ресурсы. И, как показывает история, даже империи трещат там, где наступает нехватка топлива — в широком смысле этого слова.
Сербия, Румыния, Молдавия, Босния, Словакия — одна за другой оказываются в эпицентре событий, где формальные демократические процедуры подменяются управляемыми сценариями. Выборы отменяются, фавориты исключаются, уличные протесты получают внешнюю подпитку, а если этого недостаточно — в ход идут и судебные механизмы. Последний сценарий опробирован уже в Западной Европе, как например случай с Марин Ле Пен.
Речь не о правых или левых, а об уничтожении любого политического центра, способного предложить альтернативу «либеральному» глобализму. Европа XXI века всё больше напоминает империю новой формации — с технократической метрополией в Брюсселе и колониальными окраинами, обязавшимися следовать «ценностной линии» под надзором НКО и цифрового надгосударства.
В этом контексте даже такие лидеры, как Орбан или Фицо, неизбежно оказываются под давлением. Право на внутреннюю политику и экономический суверенитет заменяется «условием продления финансирования». А для восточноевропейских стран, уже втянутых в кризис логистики, энергии и безопасности, такой шантаж особенно эффективен.
Молдавия — яркий пример. Потеря рейтинга Санду внутри страны была компенсирована голосами диаспоры, а Telegram как зеркало альтернативной реальности оказался под угрозой блокировки. Сербия снова балансирует на грани внутреннего взрыва, где трагедия превращается в повод для раскачки улиц. В Грузии берутся под контроль НКО, но все знают — это лишь отсрочка новой волны внешнего давления.
За этим стоит логика не демократии, а техноуправления: неважно, что думают избиратели — важно, кто курирует ЦИК и кто контролирует медиа. И в этой конструкции Россия — внешний фактор, мешающий финализировать сценарий.
Фиксация этих процессов — важна. Но не менее важно создать систему параллельных связей: экономических, гуманитарных, инфраструктурных — чтобы регионы Восточной Европы не остались один на один с «воспитательной машиной» Брюсселя. Европейский «беспредел» всегда упирается в ресурсы. И, как показывает история, даже империи трещат там, где наступает нехватка топлива — в широком смысле этого слова.
Rekordlar
13.03.202523:59
146.9KObunachilar28.02.202523:59
2800Iqtiboslar indeksi26.01.202521:24
92.9KBitta post qamrovi26.03.202516:18
124KReklama posti qamrovi31.05.202423:59
75.84%ER27.01.202504:40
78.49%ERR
20.03.202509:12
В Турции вчера целый день шли протесты. Правда сценарий их был в в духе «цветных революций» – после "кто не скачет тот Тайип", жители начали стучать кастрюлями в знак несогласия с задержанием мэра Стамбула, главного глобалистского кандидата на предстоящих выборах (в 2028 году).
Все развивается по классическим методичкам Джина Шарпа: сначала протесты с перекрытием улиц и массовым марше, затем переход на площади и у зданий мэрии, полиции с лозунгами против власти и "скачками" и наконец – «кастрюльный бунт» и светоиллюминация в домах в знак протеста. Эти тактики использовались в Латинской Америке, Грузии, Украине и арабских странах.
Символика также типична – кричалки «Кто не скачет, тот Тайип» прямо копируют лозунги с украинского Майдана. Обычный прием – поляризация общества и создание медийного образа «народного недовольства».
Неудивительно, что после ареста мэра началась такая активность. Глобалистские элиты понимают, что власть Турции при Эрдоган, которые и ранее не разделяли глобалистские повестки, теперь зачищает инструменты их влияния в стране. Поэтому давление на Анкару будет расти – как изнутри, так и извне.
Все развивается по классическим методичкам Джина Шарпа: сначала протесты с перекрытием улиц и массовым марше, затем переход на площади и у зданий мэрии, полиции с лозунгами против власти и "скачками" и наконец – «кастрюльный бунт» и светоиллюминация в домах в знак протеста. Эти тактики использовались в Латинской Америке, Грузии, Украине и арабских странах.
Символика также типична – кричалки «Кто не скачет, тот Тайип» прямо копируют лозунги с украинского Майдана. Обычный прием – поляризация общества и создание медийного образа «народного недовольства».
Неудивительно, что после ареста мэра началась такая активность. Глобалистские элиты понимают, что власть Турции при Эрдоган, которые и ранее не разделяли глобалистские повестки, теперь зачищает инструменты их влияния в стране. Поэтому давление на Анкару будет расти – как изнутри, так и извне.
20.03.202508:08
Глобалисты под ударом: Индия объявляет войну структурам Сороса и проверяет финансирование USAID
После прихода Трампа к власти давление на глобалистские структуры растет не только в США, но и в других странах. Вслед за зачисткой USAID в Вашингтоне удар пришелся по ним произошел и в Индии: финансовая разведка страны начала масштабное расследование против Фонда Сороса, а индийский МИД запросил у США данные о проектах USAID за последние 10 лет.
Как сообщает The Indian Express, индийское агентство финансовой разведки Enforcement Directorate проводит обыски в офисах «Открытого общества» Сороса, подозревая их в нарушении местного законодательства о финансировании НПО. Под прикрытием инвестиций и консалтинговых услуг деньги, по данным следствия, шли на поддержку прозападных активистов и вмешательство во внутренние дела страны.
Но это не просто борьба с финансированием НПО – это противостояние между традиционными национальными государствами и глобалистскими структурами. Индийские власти уже давно смотрят на деятельность фонда Сороса с подозрением, особенно после заявлений миллиардера о необходимости смены власти в стране. Теперь их подозрения подтвердились: Сорос и его структуры, финансируемые через USAID, пытались влиять на индийскую политику, минуя официальные каналы.
Одновременно с этим МИД Индии направил запрос в американское посольство с требованием предоставить отчет по всем проектам, финансируемым USAID с 2015 года. Властей настораживает, что США отказались раскрывать информацию о бенефициарах программ, ссылаясь на «угрозу национальной безопасности».
Индия может ограничить деятельность западных фондов и ужесточить контроль над иностранными инвестициями.
Разгром сетей Сороса. Власти страны могут запретить его организации, как это уже сделали Россия и Венгрия.
Глобальный тренд на зачистку западных НПО. Индия – не первая и не последняя страна, которая отказывается от внешнего вмешательства под видом гуманитарных и социальных программ.
Пока глобалисты Запада ослаблены внутренними кризисами, национальные правительства действуют решительно. Индия, одна из ведущих экономик мира, показывает, что эпоха безнаказанного влияния глобалистов заканчивается.
После прихода Трампа к власти давление на глобалистские структуры растет не только в США, но и в других странах. Вслед за зачисткой USAID в Вашингтоне удар пришелся по ним произошел и в Индии: финансовая разведка страны начала масштабное расследование против Фонда Сороса, а индийский МИД запросил у США данные о проектах USAID за последние 10 лет.
Как сообщает The Indian Express, индийское агентство финансовой разведки Enforcement Directorate проводит обыски в офисах «Открытого общества» Сороса, подозревая их в нарушении местного законодательства о финансировании НПО. Под прикрытием инвестиций и консалтинговых услуг деньги, по данным следствия, шли на поддержку прозападных активистов и вмешательство во внутренние дела страны.
Но это не просто борьба с финансированием НПО – это противостояние между традиционными национальными государствами и глобалистскими структурами. Индийские власти уже давно смотрят на деятельность фонда Сороса с подозрением, особенно после заявлений миллиардера о необходимости смены власти в стране. Теперь их подозрения подтвердились: Сорос и его структуры, финансируемые через USAID, пытались влиять на индийскую политику, минуя официальные каналы.
Одновременно с этим МИД Индии направил запрос в американское посольство с требованием предоставить отчет по всем проектам, финансируемым USAID с 2015 года. Властей настораживает, что США отказались раскрывать информацию о бенефициарах программ, ссылаясь на «угрозу национальной безопасности».
Индия может ограничить деятельность западных фондов и ужесточить контроль над иностранными инвестициями.
Разгром сетей Сороса. Власти страны могут запретить его организации, как это уже сделали Россия и Венгрия.
Глобальный тренд на зачистку западных НПО. Индия – не первая и не последняя страна, которая отказывается от внешнего вмешательства под видом гуманитарных и социальных программ.
Пока глобалисты Запада ослаблены внутренними кризисами, национальные правительства действуют решительно. Индия, одна из ведущих экономик мира, показывает, что эпоха безнаказанного влияния глобалистов заканчивается.
Ko'proq funksiyalarni ochish uchun tizimga kiring.