Нет ничего удивительного в неоднозначной первой реакции белорусского общества на провозглашение ССРБ. Эта акция не обсуждалась предварительно ни на страницах печати, ни в местных Советах. Советскими работниками государственная самостоятельность отождествлялась с политической и экономической изоляцией, ослаблением хозяйственных связей с Россией, заигрыванием с националистами.

Местными Советами принимались резолюции о нежелании создавать белорусские государственные органы, организовывать самостоятельное государство. Об этом, в частности, сообщали Чичерину в начале января 1919 года представители народного комисариата иностранных дел в Белоруссии Машицкий и Литве Д. Ю. Гопнер.

Если первый сделал акцент на продемонстрированное делегатами минского съезда, провозгласившего создание ССРБ, опасение перед ростом национализма, то Гопнер отметил такой важный момент, что причиной согласия участников совещания ответственных партийных работников в Витебске проводить в жизнь решение Москвы по Белоруссии помимо партийной дисциплины, стало доверие "центру в вопросах международной ориентации".

Ленин - абсолютно гениальный тактик, умевший увидеть новые измерения и возможность извлечь из ситуации то, что не видит в данный момент без послезнания никто. Настоящий вождь, лично равнодушный и к роскоши, и к комфорту, и к богатству, и к наградам - но знающий цену пропаганде и публичному убеждению и могущий приравнять листовку к линкору и аэроплану.

Политик, готовый действовать жёстко, точно и практически - а не только теоретически и на словах, как блестящие болтуны эпохи Временного Правительства. По факту он вчистую переиграл на политическом поле боя не только тысячи своих коллег по дворянскому классу, с опытом государственной деятельности и облеченных большими постами в Империи, но и множество сильных зарубежных противников.

Ленин первый в современном ему мире Первой Мировой войны должным образом оценил пятое измерение силы тогдашних государств - не только территорию, население, армию и инфраструктуру. Но и социально-классовое положение, его стабильность или нестабильность. И старая, традиционная "сила государств" на глазах стала худеть - империи разваливались, низовые массы на войне братались и даже победившие страны Антанты ничего не могли поделать со своими пропагандистски разложенными на просторах Советской России войсками - пришлось им уходить в итоге несолоно хлебавши обратно.

Были у него, конечно же, и недостатки. Он был величайшим тактиком, но посредственным стратегом. И построение больших систем у него получалось с перекосами и ошибками. В частности, конституционный фундамент СССР был выстроен со стратегическим изьяном, который дал о себе знать много позже. Большие системы гораздо лучше строил Сталин, понимая их закономерности - и когда на очереди встало оформление Красного Китая в 1950 году, там уже ошибки СССР в его конституцию не заложили.

"В XVII веке мазуры рассматривались как отдельный народ из-за сепаратистских традиций Мазовецкого княжества [XII-XVI веков] и характерных отличий в произношении мазовского диалекта" (Augustyniak U. History of the Polish-Lithuanian Commonwealth: State, Society, Culture. Peter Lang, 2015. P. 279).

"Кто-то говорит: "Что за народ московский? Боязливый в бою да и чернь, к тому же". Однако хочу обратить внимание на то, каким был народ литовский и русский раньше; а московский народ - тоже Русь и то же племя..." (Czubek J. Pisma polityczne z czasów pierwszego bezkrólewia. Kraków, 1906. S. 395).

"...ваше панование Руси надоело: и она может встряхнуть рогами, надеясь на государя своей веры, своего языка и своего народа..." (там же, с. 52).