Тошнотворный голос адски режет уши. Под кожу лезет всё глубже, душу из груди выдирает. Медленно пробирается на самую подкорку мозга и отпечатывается там, кажется, навсегда. Клеймо на коже выжигает, тихо шепча «Ты теперь только мой». Неприятно. Невыносимо. Тошно. Просто, блять, отвратительно.
С каждой секундой, с каждым сказанным словом, с каждым вздохом, хрипом, с каждой чёртовой молитвой становится только хуже. Становится невыносимо. Настолько ужасно, до отвратительных мурашек, что медленно ползут по спине. Они, словно муравьи, пробираются всё глубже. Пробираются в самые потайные уголки сердца, раздирают самые ужасные раны. Убивают.
Заку приходится приложить не мало усилий, чтобы открыть глаза. День за днём, секунду за секундой — всё одно. Всё те же ебучие каменные стены, всё тот же ебучий подвал. Эти блядские кандалы. Те, что не руки — сердце сковывают. В тиски зажимают, заставляют кровью обливаться, разрывают в клочья.
Он скован.
Он здесь теперь навсегда.
Ангелы не умирают. Они обречены на бессмертие, обречены на вечную жизнь во мраке. Ангелы не умирают, но это всё так похоже на смерть. Страшную, сковывающую, больную. Ангелы не умирают, но смерть была бы лучше этого. Даже смерть была бы лучше чёртовой комнатки где-то глубоко под землёй. Лучше железных оков, что сковывают движение. Лучше отвратительной улыбки Нео, что в очередной раз пытается завести непринуждённую беседу. Бесит. Как же, сука раздражает. Будто не он его запер здесь, в этой чёртовой клетке. Будто не он весь этот ад, бесконечный ад, устроил. Будто не он бил за любое непослушание, за любые попытки возразить. Будто не он с корнем, блять, вырвал Заку крылья. «У Бога нет крыльев, помнишь? Ты же Бог, Заки, у тебя не может быть крыльев». Ёбаный псих.
Нео ведь не умеет по другому. Он, сука, не может просто любить. Не умеет. Нео — падший, и этим всё сказано. Нео Творцом был отвергнут, и теперь он возносит Зака к небесам, на самом деле медленно убивая день за днём. Жизнь крадёт, ни секунды не думая о чужих чувствах. Эгоист. Чёртов, сука, эгоист. Ёбаная тварь, Нео.
Ты конченный. Конченая, блять, сука. Ненавижу. Ненавижу-ненавижу-ненавижу. Сдохни. Сдохни, блять, и опусти меня! Я не твой Бог. Я не твоя, блять, игрушка. Я больше не люблю тебя, я больше не хочу быть здесь. Хватит. Перестань. Прекрати весь этот чёртов цирк.
Нет. Нет, не цирк. Это вечный ад, полный страданий. Вечный ад, созданный в четырёх стенах грязного мокрого подвала и железных кандалов. Ад, из которого нет выхода.
Зак пытается вспомнить, когда же это случилось. Когда он впервые улыбнулся сошедшему с небес, когда он решил что так будет правильно. Когда Нео лучезарно улыбался ему, помогая с чертежами Иерихона, или когда они вместе парили над ночным городом, забыв обо всём. Когда Нео увлеченно рассказывал ему о своей базе, или когда впервые упал ему в ноги. Когда только и твердил, что лишь Зак его понимает, что лишь Зак может стать его Богом. Когда исцеловывал руки и начал молиться, искупать свои грехи, или когда убил всех, кто Заку был дорог.
«Мой бог идеален, он не должен быть подвержен таким глупым чувствам, как дружба или любовь, понимаешь, Заки?» Нет, не понимаю. Нет, блять, не пойму тебя, ёбаного психа. Просто уйди. Просто съеби нахуй. Оставь меня, блять.
Но Нео не уйдет. Но Нео в очередной раз встанет на колени, Нео начнёт свою тошнотворную молитву повторять раз за разом. Нео не отпустит. Нео на тихую просьбу принести хоть немного еды посмеётся и скажет: «Боги не едят, Заки. Ты что, забыл? Ты ведь мой Бог».
Нет. Нет нет, блять, нет! Я не твой Бог, я не герой твоих ужасных ролевых игр и извращённой религии, я не твоя, сука, игрушка, Нео. Я живой! Я хочу есть, спать, я хочу чувствовать! Я просто...я ведь хочу жить, понимаешь? Я всегда хотел лишь быть, и ничего больше. Понимаешь?..
