СОЛОМА НА ВОЛОСАХ
В замочной скважине повернулся ключ - раздался щелчок, услышав который, Игорь трясущимися руками взял булавку и сделал небольшой прокол, в районе ещё влажной от перекиси водорода кожи, на запястье левой руки. Небольшое отверстие наполнилось кровью. Мужчина протёр эту зону комком ваты, которая при каждом прикосновении к проколу пачкалась, теряя облик белоснежного облака и уступая более ржавому оттенку, впитывая раз за разом новую порцию крови. После всех этих действий он той же булавкой проколол волдырь на квадратном пластыре: из него побежала густая, похожая на патоку, жидкость янтарного цвета. Этот пластырь ровно лёг на место новой ямы плоти.
В прихожую вошла его жена Ира. Она поставила толстый пакет на пол и, наклонившись, стала снимать свои туфли.
- Дорогой, я дома, - полетел нежный голос по всей квартире, - помоги с продуктами.
- Да, сейчас, - ответил Игорь, шустро убирая со стола вату, иглы, булавки, пузырёк с перекисью и скрепленную связку недавно приобретённых пластырей в деревянную коробочку, которую потом спрятал под кроватью.
Мужчина опустил рукава синего свитера, открыл несколько вкладок с сайтами о поиске работы на ноутбуке, сделал записи в толстой тетради, после чего отложил карандаш и вышел в прихожую.
- Родной, что так долго? - Ира подлетела к мужу, словно бабочка к цветку, и поцеловала его в щёку, оставив вишнёвый отпечаток губ.
- Работу искал.
- И как? Удачно?
- Вполне, сделал заметки для себя. Завтра буду звонить.
- Славно. А я ужасно устала. Сейчас приму душ, а ты пока разбери пакет, - она поцеловала Игоря в губы, - я скучала по тебе.
- Я тоже скучал. Кстати, горячую воду отключили.
- Ничего страшного. В такую жару это меня не сильно расстраивает.
Растёгивая молнию на юбке, Ира прошла в ванную комнату, оставив за собой тропинку влажных следов на паркете.
Игорь поднял пакет и отнёс его на кухню. Он уже убрал в холодильник салями, сыр, бутылку молока и десяток яиц, как вдруг всё его тело обвалокло приятное тепло. Появилось то самое чувство из детства, когда он грелся в лучах утреннего солнца. Кухня качалась из стороны в сторону. Кофеварка меняла не только свой цвет, переходя с жёлтого на зелёный, а с зелёного на синий, но и размеры, становясь то больше, то, наоборот, совсем крохотной. Все его переживания о поиске работы испарились. Апатия, из которой он не выходил уже больше недели, которую он так старательно скрывал от своей жены, исчезла. Его тело пронизывал свет и вибрации, что щекотали его физическую и духовную составляющие. Мир превратился в нежного и чуткого зверя, что, убрав свои коготки, тянет к Игорю пушистую лапу. Мужчина провалился в блаженство, держа в руке бутылку красного вина: кухня стала красивой, бокалы и тарелки приобрели изящные формы, а вся жизнь оказалась такой простой и понятной.
Игорь осознал то, что барыги района называют "тепло". И в этом "тепле" ему хотелось петь и любить. Он поставил на стол бутылку, и, не долго думая, скинул всю одежду на пол. Абсолютно голым он вошёл в ванную.
Шум воды скрывал присутствие Игоря. Он смотрел на слегка полноватое тело в душевой кабинке. Ира смывала с головы пену от шампуня, стоя к мужчине спиной. Мутная вода сползала вниз по плечам, по широким бёдрам, по упругим ягодицам, по ногам, исчезая в темноте слива. Ира виделась Игорю не женщиной, не женой, а богиней из цветущих садов Эдема. Он старался рассмотреть и объять каждую точку её тела, вдохнуть в себя каждый незримый куб аромата её кожи.
Мужчина открыл дверь душевой. Ира развернулась, дрогнув от неожиданности.
- Игорь?
Он прижался к ней всем телом и впился в губы.
***
- Ребят, ребят, слышали историю про кота и девочку? - спросил круглолицый, лысеющий мужик в очках.
- Нет, что за история? - заинтересовался молодой бармен с татуировкой черепа на шее.
