Синдзи проснулся рано утром от холода. Края его футона, промёрзшие за ночь, негромко захрустели. Конечно, для северной префектуры Ёба холода были делом привычным, но чтобы январские морозы в самом начале ноября? Синдзи накинул на плечи стылое кимоно, с усилием раздвинул застывшие в пазах сёдзи, сунул ноги в холодные сяби и вышел во двор.

Весь двор был покрыт инеем. Поверхность крохотного прудика подёрнулась едва заметной корочкой прозрачного, как стекло, льда. Синдзи улыбнулся: «Прекрасное утро для сэппуки».

Свою первую сэппуку Синдзи сделал в двенадцать лет и с тех пор не пропустил ни дня, где бы он ни был: дома, в казарме с другими самураями, в военном походе. Его отец, ветеран многих битв эпохи сэнгоку и первый сокольничий могучего даймё префектуры Ёба, часто говорил ему: «Помни, сын, что сэппука для самурая – все равно что водочка для обводочки».

Юный Синдзи не понимал, что значат эти так по-чужому звучащие слова, но никогда не переспрашивал, опасаясь вызвать гнев или – хуже! – насмешку строгого отца. Их смысл открылся ему спустя много лет. Синдзи хорошо помнил, как это произошло: в тот день он проснулся рано утром от холода. Края его футона…

Опасно много жрать,
О том не забывая,
Сульфатною струёй налей бокал до края.
От одного глотка живот смутится сразу,
Но пей до дна и вновь склонишься ты над тазом