Я подозрительно на него уставилась, скрестив руки на груди.
- Как ты меня нашел?
Максим лениво скользнул взглядом по моему декольте, которое было слегка глубже приличного, и отвел взгляд в сторону. Почему-то от этого действия внутри меня все встрепенулось.
- У меня есть связи. Много. - Равнодушно хмыкнул он, пожав одним плечом, и сунул руки в карманы своих джоггеров.
Я недовольно цокнула языком и картинно закатила глаза.
- А, ну понятно. Удачный бизнес-проект богатого папочки, - протянула я разочарованно.
Парень медленно повернул ко мне свое лицо, его глаза цвета голубого льда сверкнули от негодования.
- Вообще-то я олимпийский чемпион по плаванию. И этот статус заработал потом, болью и кровью абсолютно самостоятельно. - На удивление сдержанно возразил он, и его губы неприязненно скривились: - Но уж тебе-то откуда знать о том, как самому чего-то добиваться... Когда за тебя все сделают твои прихвостни-воздыхатели, которые пускают на тебя слюни. Даже жаль их. Они совершенно не понимают, что их грязно используют.
Я метнула взгляд на своего однокурсника Рому Бердяева позади нас. Он все еще стоял на парковке и прожигал спину Макса взглядом, полным лютой ревности. Столкнувшись со мной глазами, он сразу смягчился, помахал мне рукой и сказал одними губами: "Позвони мне".
- А они и не против, чтоб ими так пользовались. Некоторые мужчины даже деньги за такое платят в определённых заведениях.
Я благосклонно улыбнулась однокурснику и хлопнула ресницами из-под челки, а сама про себя решила, что черта с два я еще раз буду просить его сделать за меня лабораторную работу. От греха подальше.
Максим издал хриплый смешок, от которого вдруг появилась легкая слабость в коленках. Это что еще за новости?
- Так, э-э... Что у тебя, говоришь, там за связи такие, м? - прочистила я горло, отрывая пристальный взгляд от однокурсника и переводя его на своего раздражающего собеседника.
Тот уже открыл дверцу своей машины, приглашая меня сесть в нее. Он наклонился ко мне так низко, что я почувствовала запах его свежего парфюма, и, когда наши глаза оказались на одном уровне, с легкой ухмылкой постучал пальцем себе по виску:
- Нейронные, Кира.

Я сдался, но писать не перестал.
Вскоре все, что болело, любило и тосковало, превратилось в тексты песен. Бывало, очередная бутылка откладывалась в сторону, а вместо нее я брал гитару и пьяно пощипывал струны, пытаясь уловить мелодию своих страданий.