Как я после приговора — знаешь, у меня складывается впечатление, что лучше, чем все окружающие вместе взятые. На следствии меня пытались давить пламенными речами и проникновенными беседами по душам с моралью “пока не поздно, покайся, послушайся гласа божьего” [и дай признательные показания]. Особенно тарищ подполковник старался, очень трогательно рассказывал “если вы признаете вину сейчас, диапазон назначения наказания - семь - восемь лет, если только на суде, под тяжестью всех доказательств - там могут изменить разве что год-два”, про тяготы строгого режима, про “вам угрожает пожизненное заключение!”... Короче, добились они только того, что я в принципе перестал бояться срока. На прениях сторон во время речи прокурора я только что не заснул (это было очень долгое и монотонное бу-бу-бу по бумажке), даже не расслышал, сколько она просила (позже узнал, что 13 лет), - “хрен с ним, завтра на оглашении узнаю всё точно”. Когда услышал, что минималка, причём общего - “и что, и всё?! Хосспаде, а разговоров-то было!...” (Дорогое мироздание, двенадцати лет вполне достаточно, добавлять не требуется, пожалуйста, спасибо.)
...
Как ощущается такой срок — скажу так, для меня отбывание наказания началось с момента ареста, какого-то другого сценария здесь быть не могло по умолчанию, и к моменту оглашения приговора я привык и обжился. Это даже не констатация факта, это — “что ж, моё бессрочное временное существование (термин Франкла) получило несколько более чёткие рамки”. Самое досадное (если скажу “единственное зацепившее”, вряд ли сильно преувеличу) в приговоре — это конфискация ноутбука (игрового, за 90 “додефолтных” тысяч и к тому несчастному переводу не имеющего никакого отношения).

Самое смешное, что не на конец света, но на случай глобального отключения интернета в России, я в срочном порядке пытался собрать себе такую библиотечку. Сейчас уже не припомню, что было в той первоначальной версии, но вот что я выбрал бы сейчас:

6️⃣ Энди Вейер «‎Марсианин»
Очень хорошо поднимает настроение, особенно когда понимаешь, что, каким бы твоё положение ни казалось безвыходным, тебе хотя бы не надо выращивать картошку в условиях космоса. А ещё эта книга о том, сколько же может сделать человечество ради спасения одного единственного человека. Может быть, именно это и отличает человека от животных…

2️⃣ Нора Галь «‎Слово живое и мёртвое» (книгу можно скачать бесплатно здесь)
С этой книги у меня начался интерес к серьёзной литературе, к тому, как мы пишем и говорим, в целом к Слову. Помнится, когда-то я мечтал стать журналистом, не в последнюю очередь под влиянием Галь и Чуковского. В какой-то мере мечта сбылась.

3️⃣ Рэй Брэдбери «‎Марсианские хроники»
Во времена моей первой юности она произвела на меня очень сильное впечатление, даже несмотря на то, что тогда я в ней понял далеко не всё. Но, «‎Будет ласковый дождь» очень крепко врезался мне в память. Пользуясь словами одного литературного критика, «‎Хочется много думать и никогда не стрелять».

4️⃣ Любава Горницкая «Олимп|и|Ада‎»
Этой книге повезло выйти в свет в начале 2022 года до того, как… вы меня понимаете. Знаю, что автор планировала ещё две части, но бог весть, выйдут ли они даже под знаком подростковой литературы. Равнинный Союз, страна, где все живут со звёздами под чутким руководством Старшего Родителя и Родительского комитета, занятия искусством как моральная патология, дружба, запрещённые сказки по вечерам и постепенное пробуждение способности мыслить и мечтать, способности оставаться человеком при любых обстоятельствах.

5️⃣ Ольга Громыко «‎Космоолухи»
Люблю эту юмористическую научную фантастику (ну или не совсем научную) и с удовольствием перечитывал её в СИЗО. Если в Лефортово на подходе к камере 38 был слышен здоровый ржач — извините, товарищи, — это я. Но юмористическое — не значит несерьёзное, и одну цитату оттуда я часто вспоминаю: «Похоже, у них действительно нет выбора. Но каким будет этот единственный вариант, зависит от того, кто выбирает».

"Марк осознанно стал символом борьбы за права и достоинство трансперсон, осуждённых в России"

"Спасибо всем смелым и замечательным людям, которые несмотря ни на что рискуют своей свободой, часто проигрывают, но продолжают верить в Россию и говорить правду о том, что происходит. Спасибо".

Кстати о Лефортово и местных заморочках. Из того, что мне пишут, у меня складывается впечатление, что у сего места чуть ли не зловещая репутация. Могу заверить, что действительности она не соответствует, однако тут есть свои странности. Например, сюда нельзя скрепки, никакие (хочется добавить «скрепы должны быть строго духовные, а не канцелярские»), поэтому, когда меня сюда привезли, сотрудника, который меня оформлял, ждал увлекательный квест «выдрать все скрепки из моих тетрадей, писем и документов». Так у меня все и лежит расшитое. Можно было бы попросить иголку с ниткой, но я уже как-то привык. Еще одна хохма, о которой я узнал спустя почти месяц после моего переезда сюда, - в местных передачах нельзя передавать туалетную бумагу. Вообще. Совсем. Прежде чем ты вспомнишь мемы «а как какать» и «я вам запрещаю срать» (в ту же степь рекомендую переделку известной сцены из фильма «Бункер» про Гитлера, коронавирус и туалетную бумагу), поясняю: её полагается заказывать в местном ларьке. Даже не спрашивай, с чем связана сия, Господи прости, мера предосторожности, не имею ни малейшего понятия, я раз пять переспросил, чтобы убедиться, что мама ничего не путает. И почему, допустим, мыло и зубные щетки можно передавать, а туалетную бумагу нельзя, - загадка (бадум-тс-с) века.

«У меня нет ни запасной жизни, ни запасной совести, ни запасной Родины. Поэтому я могу говорить только так», — передают слова Марка из зала суда.

Итак, дорогие товарищи, с 26 декабря по 10 января я провел в ШИЗО в славной компании из еще 3х человек. Самый оригинальный новый год в моей жизни!
- А давайте водить хоровод вокруг стола!
- Опять прикрутят какое-нибудь нарушение ПВР. Какое-нибудь не вежливое обращение...
- Со столом?!
- Я в этом участвовать не буду. Это уже какая-то сатанинская оргия.
- А это уже оскорбление чувств верующих!
Хоровод вокруг стола мы все таки водили. Водрузили на него зеленую мыльницу и книгу в зеленой обложке чтобы создать какую-то видимость хвои, прошли 12 кругов по часовой стрелке, чтобы год был удачный, пели “В лесу родилась елочка” (мальчик Марк 27 годиков), чокнулись кружками с водой и провозгласили тост “Да здравствует свобода!”. В общем. нам было весело, только праздничное меню немножко подвело. Ужин к нам приходит, ужин к нам приходит, картошку приносит, чаечек бодрящий, вкус баланды всегда настоящий!
На праздниках обнаружил, что дорос до Тургенева. Читал “Дворянское гнездо”, “Асю”, “Рудин” (кажется, нашел себе еще одного героя русской классики, который мне в чем-то духовно близок наряду с Чацким и Пьером Безуховым. Наверное, это звучит слишком, но это правда).
А когда я таки вышел из ШИЗО, меня ждал лучший новогодний подарок - письма! До сих пор не могу до конца поверить, скольких же людей волнует моя судьба и сколько же у меня единомышленников. Ребята, вы потрясающие - и огромнейшее вам спасибо!

О сожалениях. По моему убеждению, фаза сожалений и того, что у Дейла Карнеги называется «пилить опилки», вплоть до самых мрачных мыслей, когда попадаешь в эти места, — фаза столь же неизбежная, сколько и преходящая. Было бы странно, если бы в заключении я ни разу не подумал «Ну почему я не уехал из России (не воздержался от публикации чего-то в соцсетях) [нужное вставить]?! Но чем дольше здесь находишься, тем реже посещают такие мысли; не помню, когда я думал серьёзно о чем-то подобном в последний раз.

Во-первых, защитную функцию психики, шире – инстинкт самосохранения, никто не отменял. Прошлое не воротишь даже в формате «развернулись, и алга», так что толку его ворошить и желать невозможного? Постепенно такие мысли проходят. Если, конечно, их специально не подогревать, но у меня вроде как достаточно мозгов, чтобы этого не делать.

А во-вторых… Не знаю, конечно, может быть, это тоже защитная реакция психики. Но – я представлял себе, как бы могла сложиться моя жизнь, если бы я уехал из России. Мне было бы куда ехать, знакомых за рубежом хватает, думаю, они могли бы мне помочь. И был бы я на свободе, и сэкономило бы это мне и моим близким кучу нервных клеток и кучу денег, и мог бы я приносить значительно больше пользы, НО… И в это «но» все упирается, причём я не могу дать ему сколько-то конкретное описание. Не что-то из убеждений, не что-то рациональное. Терпеть не могу говорить/писать о любви к кому бы то ни было, в том числе к Родине. Но, наверное, я врос корнями в Россию достаточно глубоко, чтобы не покинуть её, что бы ни происходило вокруг. «Где был дом, станет дым, если вовсе был дом…». Это группа «Мельница», «Сердце ястреба». Часто вспоминаю эти слова, смыслом их проникнулся в полной мере, наверное, только после ареста. Не смог бы я нормально жить, если бы уехал из России, и это недостающее звено не сводится к материальным вопросам, тоске по своим и т.д. и т.п. Чего-то мне всё равно недоставало бы, и это «что-то» есть у меня сейчас, даже в заключении.

«Горячий привет из ШИЗО — особенно горячий потому, что я просидел неделю в «холодильнике», легендарной шестой камере, одиночке, самой холодной. Уже вторую весну встречу за решеткой и третью — в компании, прости господи, правоохранительных органов.
Первая была 1 марта 2022 года, после митинга.
Из важного: огромная охапка писем от вас, к сожалению, останется без ответа, пока я из ШИЗО не выйду. Там переписки де-факто нет, ссылаться на то, что положено, бесполезно: положили тут только большой и толстый болт на наши права.
«Бумага — ничто», — заявила мне, среди прочего, оперативница.
Бумага — ничто, поэтому в поисках твоего дневника мы перевернем вверх дном твои вещи, в том числе вывернем носки и открутим крышку от шампуня.
Бумага — ничто, поэтому письма тебе мы начнем отдавать с горем пополам только после нескольких жалоб.
Бумага — ничто, потому мы сделаем все, чтобы ты как можно дольше не смог отвечать на письма.
Бумага — ничто, поэтому листок бумаги с подписью «Нет войне»*, (тоже пример бумаги, которая ничто), мы будем тебе припоминать. Ах, какие морды были у комиссии, когда я сказал, что горжусь своими листовками!)

[На этом моменте Марка прервали и он не успел договорить].

Продолжение получилось только спустя 2 недели — впрочем, я рад выходить на связь хотя бы так. Скорбные даты — слишком много их в феврале! — отмечать в одиночестве не так горько, когда знаешь и чувствуешь, сколько у тебя единомышленников там, за стенами и решетками. Спасибо Вам. Здесь беспокоишься не за себя: думаешь о родных, о других политических заключенных, о тех, кто сейчас под огнём по обе стороны границы... о России. "Родина моя, как же ты могла и что будет теперь с тобой?" — этот вопрос я задаю с 24 февраля 2022 года и до сих пор не нахожу ответа.

До того как меня закрыли в ШИЗО, я читал книгу Ганса Фаллады "Каждый умирает в одиночку". Надеюсь, что смогу поделиться во всех подробностях мыслями и впечатлениями, а сейчас ярче всего на память приходит вот что. Когда гестаповец комиссар арестовывает Отто Квангеля, который вместе с женой Анной распространял открытки с антифашистскими воззваниями, он показывает ему: из 276 открыток в гестапо не попали только 18. "Ваши действия ни к чему не привели, — заявляет Квангелю в лицо комиссар Эшерих — вся ваша работа была бесполезна". И вроде бы с виду так оно и есть, но... Почему же тогда гестапо гонялось почти два года за загадочным "невидимкой"? Почему начальник Эшериха заявляет подчинённому, что даже одна открытка — недопустимое и опасное явление в Германии? Почему в стране, где нацистская партия и фюрер всесильны, на фронте дела идут (пока что) успешно, и вроде бы вся немецкая нация в едином порыве сплотились вокруг Гитлера, слова несогласия, которые в большинстве своем так толком никто не прочитал, — тягчайшее преступление, государственная измена? Почему, наконец, тюремщикам палачам есть дело, что им говорит приговоренный к смерти человек?

Так ли уж эти воззвания ни на что не влияют? Так ли уж бессильны слова?

Честнее всего будет сказать, что я сам не могу сформулировать, в чем же опасность антифашистов — одиночек для нацистского режима. А раз не могу сформулировать, значит и сам не понимаю до конца. Но мы-то, в отличие от героев книги, знаем, что будет дальше. Мы знаем, что через несколько лет война закончится, Гитлеру и его приспешникам придет конец, а Германия станет совершенно иной страной, после того как устыдится и оплачет всё, что сделала с собой.
Пока ты ищешь ответ — история даёт его сама.

*Одно из вещественных доказательств в уголовном деле Марка».