Часть номер два
Та часть, в которой мы почувствовали себя (да, скорее всего, и выглядели) героями передачи «Беременна в 16». Увертюра нашей тупости громогласно прозвучала после трёх дней в роддоме.
Стоит ли говорить, что эти дни были нервными, запутанными, сложными с моральной и физической точек зрения? Особенно перепало вкусить все «голожопые» пряности материнства моей благоверной, которая оставалась тет-а-тет с немым вопросом: «Что дальше и как?» — то направленным на кряхтящее, пукающее существо, то на жёлто-ночное московское небо, неспешно плывущее в окне роддома.
Я приходил ранним утром, проветривая амбре сплина в палате, но, естественно, за всеми шутейками и ответственными отцовскими манипуляциями над Фекселем, за взглядом, полным сочувствия и любви к жене, за бесконечными вопросами «что да как?» медсёстрам и врачам очень тщательно скрывался напуганный поц, желающий сбежать с шухера, который сам же и наворотил.
Я не верил, что это я хожу и старательно делаю взрослую морду, записываю все магические названия лекарств и плачу по счетам за услуги, оказанные даже не мне. Казалось, что какой-то автопилот управляет моим телом, а я — маленький пришелец, сижу в голове этого аппарата и просто наблюдаю в окна глаз.
Но спешу обнадёжить молодых папаш, которые всё-таки решат помогать жёнам в роддомах: это пройдёт. Поц привыкнет к новой роли и быстро отрастит усы. Природа куда умнее нас, она подскажет — где-то интуитивно, а где-то через сирену голоса вашего чада, которое тонко намекнёт: «Твой алгоритм действий, папаша, неточен. Меняй».
Каждый день я становился «лучшей версией себя». В конце концов, к выписке мы были бодры, уверены в себе и в нашем родительском таланте. Ах-ха-ха.
Бабушка привезла нам блатной костюмчик на выписку. Ну просто лепота: зимний, три слоя + тёплый конверт (та хрень, в которую засовывают ребёнка на выписке). Мы приодели поцандровича, но решили, что последний слой, а именно шерстяной комбез, в неожиданно весеннюю московскую зиму будет лишним. На том и порешали, я забрал все вещи и спустился.
Началось всё с того, что я не взял пропуск (о котором нам никто ничего не сказал) да и подъехал не туда, где, собственно, выдают детей. Начался сумбур: меня не пропускают, Софии медсестра говорит стоять на месте, охранник мне заявляет, что тут я Флекса не получу — уезжай. До меня доходит, что нужно обогнуть здание.
Я подъезжаю, сквозь стеклянную дверь вижу своих, ору: «Я папаша, дайте жену и сына!» Меня замечают, подводят Софию и Феликса, по просьбе медсестры открывают дверь. Я забегаю, но вглубь здания меня не пропускают, следовательно, всратую казённую фотосессию (которая почти у всех есть в детских альбомах) нам сделать не дают.
Напоследок медсестра нам заявляет, что сын очень легко одет, даже «по-летнему», и выгоняет нас без возможности зайти обратно. Дверь закрылась, мы стоим с сыном на руках. Немая сцена.
Нам даже не дали положить Фиксика в автолюльку в тепле.
У нас паника: мол, сейчас заболеет! Залетаем в непрогретую машину, пытаемся на тесном заднем диване седана снять огромный конверт и запихнуть сына в такую же здоровенную автолюльку. Ничего не получается, всё валится из рук, которые предательски трясутся, голос дрожит, глаза лихорадочно ищут в окнах машины сторону, в которую можно сбежать. Так и хочется заплакать и крикнуть: «Ты рожала — сама и разбирайся!», но дело делаю.
Суета несусветная. Страшно, что получит переохлаждение. Малыш, чувствуя тупость родителей, начинает плакать и дрыгаться, тем самым мешая закрепить на нём ремни.
И в самый напряжённый момент то мне, то Софии начинает названивать Полина, которая уже ждёт нас дома.
Нет, всё-таки не увертюра, а целая симфония тупости.
В конечном итоге всё получилось.
А моя уверенность в собственном взрослении пошатнулась.
Подростки, не иначе.
#молодойпапа
