«Конъюнктурщица»
— Расскажите о ваших жизненных принципах.
— За миллион в жопу не дам!
Все, кто были в зале, прилегли. Когда народ отсмеялся, то раздался голос тренера:
— Анна, теперь ваша очередь выступать!
Я поднялась на сцену. На меня с интересом уставилась довольно бодрая аудитория. Тогда я, размышляя, куда мне девать руки, откашлялась и приступила:
— Здравствуйте. Меня зовут Анна Райская. В прошлом я резидент Сколково и автор международного стартапа, у которой брали интервью для Observer и Financial Times. В декабре 2021 года готовилась переезжать в Лондон. Однако наступил февраль 2022 года и первое, что я услышала от зарубежного инвестора — это «Если хочешь продолжать, сделай донат на ВСУ».
Аудитория внезапно стала равнодушной. Я удивилась, потому как думала, что это будет сильным поворотом истории. Но надо было продолжать, и я неловко попыталась пошутить:
— Как вы догадываетесь, эта идея мне не понравилась.
Аудитория безмолвствовала. Я смутилась еще больше.
— Конечно, я осталась в России и обратила внимание, как людей забрасывают гадостями в инфопространстве. Именно тогда я узнала, что такое ЦИПСО, и мне захотелось противопоставить ему что-то свое.
Я перевела дух. Кто-то начал зевать.
— Тогда я создала проект «Цифровая Армия России», где мы стали блокировать вражеские соцсети и распространять в них правду.
Кажется, я даже приподняла руки, стараясь как-то вовлечь аудиторию. Аудитория была апатична.
И вдруг меня зачем-то пробило на откровенность. Ту мозоль, которую я берегла, вдруг решила содрать и оголить:
— А сейчас мне кажется, как будто бы это уже никому и не нужно. Людям надоело читать про Украину и стало неинтересно атаковать противника в соцсетях. И я ищу, как их вести за собой — однако много ли найдется тех, кто сейчас захочет присоединиться, когда от темы СВО, сказать по правде, все немного подустали?
Я чуть огляделась. Аудитория была в гневе.
«Ну вот, опять», — с грустью подумала я.
Когда я рассказываю свою историю, я не встречаю сочувствия. Я снова и снова пытаюсь показать, что если Запад не пощадил нас, либералов, стартаперов, обитателей Москвы-Сити — в прошлом своих самых верных сынов, то вас он не пощадит и подавно. Но кажется, все тщетно.
Мы были брошены там и оказались чужими здесь.
Когда я уходила со сцены, в спину мне плевали словами: «Конъюнктурщица!», «Тоже мне, столичная штучка!», «Недоуехавшая!», «Да какая у нее драма вообще!».
Похоже, объяснить эту драму у меня не получилось.
Легко нам было обнаружить, что все наши проекты, мечты и устремления были уничтожены за день? Что нужно было быстро определяться, ты «туда» или «сюда»? Что нужно было находить в себе силы расстаться с прошлой жизнью и приступить к совсем другой?
«Обезжирили чуток, и поделом», — ухмыляются в ответ.
В то время как «столичная недоуехавшая штучка» была единственной среди двадцати спикеров, кто не стал делать вид, будто в стране нет войны.
Может, потому что для таких, как я — эта тема действительно больная? Может, потому что из-за нее мы потеряли фактически все — и все-таки нашли в себе силы остаться в трудный момент со своей страной и помогать ей — как можем, как умеем?
Спустя десяток спикеров аудитория, чрезвычайно довольная собой, ушла пить кофе. А я ушла в себя.
В последнее время мне хочется закрыться. Успокоиться. Внушить себе: «Авось договорятся. Ведь в конце концов, побеждаем».
Начиная каждое утро с новостей о дронах, которые сбивают над нами.
Сейчас тема СВО в неформальном общении, кажется, вызывает даже больший гнев и недоверие, чем раньше. Ощущение, что мы проходим через серьёзный кризис доверия общества вообще ко всему, что с ней связано. «Война идет где-то там, ну и ладно, не напоминайте о ней. И вы вообще там каким боком? Карьеру делаете, небось».
Как завершится этот кризис? Не знаю.
А вы?
@gruboprostiite
