Чужеродный литературный язык в процессе его использования приспосабливается к языковым (прежде всего фонетическим) нормам родного языка. Поэтому рецитация и издание «Кысса-и Юсуф» [Кул Гали] должны следовать нормам татарского языка, как и рецитация и издание любого памятника древней литературы, связанного функциональными отношениями с иноязычной средой. Однако огузированный язык ["Кысса-и Юсуф"] - не единственный представитель литературного языка тюркоязычного Поволжья в XIII—XIV вв.
Другой вид литературного языка воплощен в прозаическом произведении «Кысас-уль-Анбия» Рабгузи, сохраняющем в наибольшей степени хорезмско-тюркскую основу, граничащую с более древней караханидско-уйгурской.
Третий вид - язык поэмы «Хосров и Ширин» Кутба, продолжающий поволжско-кипчакскую традицию.
В более позднее время (XVI-XVII вв.) появляется еще один вид,
основанный на чагатайской традиции. Все эти разновидности поволжского «тюрки», как принято именовать в научной литературе язык, можно было бы назвать, имея в виду конкретную обстановку, региональными вариантами старотатарского литературного языка. Каждый из вариантов связан с определенным литературным направлением.
Нельзя не заметить эти направления в развитии литературного языка Поволжья XIII-XIV вв.: одна группа писателей и поэтов придерживалась архаизованного и для того времени языка, другая использовала язык, хранящий общекипчакскую основу, третья прибегала к языку с огузской окраской; на смену им пришел язык, в наибольшей мере отражавший народную основу.
...Следует говорить не об отсутствии нормы, а о ее вариативности... Исходя из этого представления, язык «Кысса-и Юсуф» надо считать одним из региональных вариантов старотатарского (или древнетатарского) литературного языка.
Следует помнить и другое. Названные выше произведения обладали, очевидно, в свое время огромной силой эстетического, художественного воздействия на слушателей. Не случайно некоторые из них сохранились в народном обиходе до настоящего времени: это «Кыссас-уль-Анбия» Рабгузи и в особенности «Кысса-и Юсуф» Кул Гали.

Широко была распространена любительская переписка Корана: переписать один раз в жизни его текст считалось богоугодным делом и едва ли не обязанностью каждого верующего, если только он овладел грамотой. Да и грамоте учились по Корану и другим текстам, буквари были вообще неизвестны. Так, вазир Абу Шуджа ар-Рузравари (ум. в 1095 г.) отличался хорошим почерком и, прежде чем выйти из своего дома, обычно переписывал что-нибудь из Корана.
С довольно раннего времени отмечается обычай дарить в мечеть своего города или квартала список Корана, выполненный собственноручно дарителем; есть известия о людях, которые делали это в своей жизни многократно. Например, Абу Амр аш-Шайбани (ум. в 822 г.), по рассказу его сына, собрал и составил диваны стихов 80 с лишним арабских племен; по случаю окончания и обнародования каждого дивана он переписывал экземпляр Корана и отдавал его в мечети Куфы — так он переписал более 80 экземпляров.

Например, по стословному списку выходило, что ближайшим родственником татарского языка является узбекский язык. Но те, кто знаком с тюркологией прекрасно видят, что на территории Поволжья в качестве литературного языка до 20-х гг. XX-го века использовался язык, так называемый, «поволжский тюрки», который был основан на чагатайской норме(*). Чагатайский язык исторически – это язык Чагатаева улуса, то есть территории современной Средней Азии. Это язык тюркского населения, потомком которого является узбекский. То есть, у них была узбекская языковая норма с некоторым поволжскими вкраплениями. В словарь попадали слова, которые были типичными для престижного литературного чагатайского языка. Разумеется, не исчезали те свои слова, которые находили поддержку в этом же чагатайском языке".

Всевышний Аллах - Тенгри
Пророк (С.А.В.) - Тенгри ильчиси(**)
Коран - ярлык (букв. "указ, приказ").