Оставшись на пути один,
Не вешай в горе головы.
И ты, с дороги не сходи -
Иди!

Законы жизни таковы,
Дорога разная бывает,
Изъяны, ямы, камнепад.
Порой дождем её смывает,
Когда не нужно в спину град.
Но ,ты не думай огорчаться,
Ты это место обойди.
И с целью ,чтоб своей остаться
Ищи вокруг тропу -
Найди!

Когда ж, достигнешь пика счастья,
Для интереса, оглянись.
А там, невзгоды и ненастья,
О них забудь и отрекись.
От всех дверей же, есть отмычки,
Вот открывай их чуть дыша...
И ты поймёшь во тьме  сжигая  спички ,
Что жизнь безумно хороша
И дальше следуй не спеша.

Среди сугробов и воронок
В селе, разрушенном дотла,
Стоит, зажмурившись ребёнок —
Последний гражданин села.
Испуганный котёнок белый,
Обломок печки и трубы —
И это всё, что уцелело
От прежней жизни и избы.
Стоит белоголовый Петя
И плачет, как старик без слёз,
Три года прожил он на свете,
А что узнал и перенёс!
При нём избу его спалили,
Угнали маму со двора,
И в наспех вырытой могиле
Лежит убитая сестра.
Не выпускай, боец, винтовки,
Пока не отомстишь врагу
За кровь, пролитую в Поповке,
И за ребёнка на снегу.

«В районе Крюково мы строили мост через реку Днепр к Кременчугу. Ко мне подошёл начпрод, лейтенант интендантской службы: «Товарищ Макаров, я знаю, вы играете на баяне. Не могли бы вы подобрать музыку к очень хорошим словам стихотворения «Огонёк»?... Я прочёл его и понял, что по размеру и ритмике оно подходит к танго «Стелла». Мне пришлось только видоизменить два такта во второй части танго и отбросить припев. Таким образом появилась на свет всеми любимая песня «Огонёк».

Да кто их поймёт, этих русских солдат…
Когда над страной раздаётся набат,
Простые ребята, где каждый – герой,
Берут автомат и становятся в строй.

Они, неказисты, с курносым лицом,
В границу страны упираясь крестцом,
Встают перед нечистью мощной стеной,
Чтоб враг впопыхах захлебнулся слюной.

Подбит БТР, в нём – живой экипаж.
Противник доволен, он ловит кураж.
Десяток стволов по машине долбит…
Сейчас БТР будет точно добит!

Вдруг танк наш подходит под взрывы и свист,
К подбитой «броне» подбегает танкист,
Цепляет на крюк перекрученный трос –
И благополучно решает вопрос!

Все живы, покинув «броню» налегке.
Лишь у командира осколок в руке.
Промедли – и был бы печальный исход.
А это до свадьбы авось заживёт!

Никто, кроме русских, не может посметь
Сквозь зубы плевать на летящую смерть,
«За други» бросаясь в пылающий ад!..
Да кто их поймёт, этих русских солдат…

Чужой земли мы не хотим ни пяди,
Но и своей вершка не отдадим.

Что тебе рассказать о войне, я не знаю.
Подобрать покрасивей слова не смогу.
Я ее по ночам через мат вспоминаю
И, как страшный свой сон, позабыть поскорее хочу.

Я хочу позабыть эту серую рвотную горечь,
Что застряла под горлом комком, как осколок в груди,
И как братьев моих расстреляла нацистская сволочь,
Когда с боем они из окружения пытались уйти.

Как попали в засаду колонной на переправе,
Как горели мальчишки живьем в раскаленной броне,
Как сквозь слезы пытались сказать чьей-то старенькой маме,
Что ее сын погиб, как Герой, на последней войне!

Как жена не спала у кроватки, ночами рыдая,
В сотый раз слыша в трубке опять - "абонент не в сети",
И что стала вдовой час назад, она даже не знает,
Матерясь, проклинает короткие эти гудки.

Его нет в этом стане живых,
Но и к мертвым никто не причел.
Там, где бой над полями утих,
Он в безвестие мира ушел.
Двести сорок безрадостных дней
С верой в то, что он жив, не погиб.
Ни письма, ни звонков, ни вестей.
Лишь молитва над полем летит...

Живи! Свежим ветром, снежинками первого снега - живи!
Живи! Дотянуться рукой до бескрайнего неба - живи!
Живи! Ни обид, ни невзгод, ни признаний, ни боли - живи!
Живи! Даже если не здесь, не со мною, живи! Живи!

Двести сорок безрадостных дней
И наверное, нужно принять,
Что не станет на сердце теплей,
Рук родных никогда не обнять.
Но не может любовь умереть,
Даже если у смерти в руках.
Будет вечно молитва лететь
На уставших от боя полях...

Живи! Свежим ветром, снежинками первого снега - живи!
Живи! Дотянуться рукой до бескрайнего неба - живи!
Живи! Ни обид, ни невзгод, ни признаний, ни боли - живи!
Живи! Даже если не здесь, не со мною, живи! Живи!

Двести сорок безрадостных дней
С верой в то, что он жив, не погиб.
Ни письма, ни звонков, ни вестей.
Лишь молитва над полем летит...

Живи! Свежим ветром, снежинками первого снега - живи!
Живи! Дотянуться рукой до бескрайнего неба - живи!
Живи! Ни обид, ни невзгод, ни признаний, ни боли - живи!
Живи! Даже если не здесь, не со мною, живи! Живи!