Продолжение: Напомним, что Хабермас уже в апреле 2022 г. вместе с Алисией Шварцер выступил против милитаристского угара, распространившегося в публичной сфере Германии. Войны только начинаются легко, а прекратить их очень сложно, напоминает философ. С точки зрения международного права европейцы могут и сейчас продолжать помогать Украине, пишет Хабермас, однако без США успехи их будут невелики. Это показали те несколько дней на фронте в Курской области, на которые США перестали оказывать поддержку логистикой. Печален для ЕС и тот факт, что он как субъект практически не играет роли в переговорах о перемирии. О судьбе Украины решают США, Россия, в лучшем случае еще Великобритания с Францией. При этом украинский конфликт и поворот США к России, чем бы он ни закончился — лишь одна грань нынешней геополитической ситуации, в которой США постепенно теряет свою роль гегемона. Хабермас указывает в первую очередь на Китай и другие страны ЮВ-Азии, Латинской Америки, ближневосточного пространства, постепенно развивающие собственные геополитические амбиции. «Раскол Запада лишь драматизировал и заострил эту геополитическую ситуацию», так что нынешнее перевооружение Германии стоило бы рассматривать в значительно более широкой перспективе, чем ныне, когда всем внушается, что оно проводится лишь в связи с опасностью российской агрессии. «Наше (…) перевооружение служит прежде всего иной цели. Члены ЕС обязаны усилить свои военные силы и скоординировать их, ибо в ином случае ЕС потеряет всякое политическое значение в геополитически меняющемся, раскалывающемся мире», а следовательно, во временем будет иметь проблемы ив экономической составляющей своего интеграционного проекта. И тут Хабермас подходит к решающему для него как философа Европы вопросу — а может ли ЕС вообще восприниматься на глобальном уровне как фактор силы, если его государства обладают правом суверенных решений в вопросах своего вооружения, своей армии и вообще всей своей военной и оборонной политики? Нет, отвечает он сам себе, глобальную дееспособность ЕС обретет лишь с обретением коллективной дееспособности и как военная сила. И позаботиться об этой коллективной военной дееспособности следует в первую очередь странам «европейского ядра», потому что новые члены ЕС на востоке Европы, которые сильнее всех кричат о необходимости укреплять его военную силу, на самом деле меньше всех к этому готовы. Так что Фридрих Мерц, авторитет которого сейчас невелик, имеет шанс на этих путях улучшить свой имидж в союзе с Францией. В то же время Хабермас резко выступает против возрождения военной обязанности в Германии. «Меня пугает, какие силы поддерживают сейчас немецкое правительство, одновременно с беспрецедентным перевооружением начавшее — бездумно или же целенаправленно— возрождение того милитаристского менталитета, который, казалось, давно уже был преодолен», - пишет Хабермас, подразумевая возрождение немецкого национализма. Будучи философом не только европейской интеграции, но и постнациональной Германии, патриотизм которой зиждется не на национальной, а на конституционной идее, Хабермас подчеркивает, что масштабное перевооружение Германии для него мыслимо лишь в одном контексте — в европейском. Германия может вооружаться лишь как часть ЕС. - "Что будет с Европой, - пишет он, - если в ее центре восстанет демографически сильное, экономически могучее и, к тому же, мощно вооруженное государство, которое не обязано, на уровне своей конституции, интегрировать эту свою силу в общеевропейскую, подчиняющуюся решениям большинства внешнюю и оборонную политику?» Старая Федеративная республика была теснейшим образом увязана в общеевропейский интеграционный проект. Нынешнее беспрецедентное вооружение страны возможно лишь при условии сохранения европейской интеграции. На других условиях Хабермас — философ «конституционного патриотизма» и «всемирной Европы»- не мог бы это перевооружение поддержать. Данное эссе вызвало серьезные дискуссии в интеллектуальном сообществе Германии. Они будут рассмотрены в ИАЖ ИНИОН, серия "Философия", в следующих номерах
