#зарисовка #ЛинчДжоны #флафф
— И всё-таки, я до последнего не верил, что в городе можно увидеть звёзды. — С шутливым укором вздохнул Джон, складывая тяжёлую от усталости голову на ладони.
Его скрытая радость, пусть и не была услышана почти никем и, на фоне бездушных городских просторов, казалась ему же чем-то до боли неважным и бессмысленным, она накрепко и с неловким трепетом приятно отозвалась в груди Линча. Быть может, даже с какой-то гордостью журналист подумал, что не зря уговорил приятеля встать с тёплой кровати и пойти на крышу, а может, ему просто была забавна его эта гордо спокойная и одновременно как никогда потрясающая реакция, но сердце, от чего-то, стало больно жечь.
— А я о чём. — Тяжело хмыкнул Егор, всё ещё будучи не в силах оторваться от заворожённого вида друга. — Конечно, не так, как в том же поле, но...
— Да. — Практически прилипая сонным взглядом к необычному небу, ненароком перебил приятеля Джон. — Окраина — она такая.
— Да.
Линч и ранее замечал за писателем это влечение к красивым видам. Местами не понимал, а в тяжёлые дни и вовсе раздражённо подгонял друга, не желая ждать, пока тот насмотрится на интересное сочетание поля и неба из окна машины, однако, с недавнего времени, всё чуть изменилось.
Заметил за собой это недавно. Когда его писатель снова всеми силами цеплялся за милый вид, например, мерцающих огоньков в дали яркой дождливой улицы, Линч тоже любовался. Джоном.
Интересно получается. Ночь, их новое дело в небольшом городке и Линч, теперь уже заместо его друга уговаривающий подняться с редко высокого домишка на незакрытую крышу и просто полюбоваться видом пару минут. Реакция Джона была бесценна!
— По глазам вижу, ты больше на меня не злишься. — Ложась на ледяную ограду, по-доброму подначил приятеля Линч. Как никогда согретый и окрылённый.
— Пошёл ты. — Тихий смешок хрипло сорвался с губ. Писатель закрыл лицо рукой.
Полная тишина спящего города делала мысли громче. Этот дом — самый высокий вокруг, от того даже самые малые тёплые огоньки окошек, и будучи редкими, не имели для звёзд никакого значения. Отсвечивая и распадаясь на уйму маленьких точек, при внимательном взгляде на чёрное полотно, сердце удивительно быстро замирало. В круглых очках Джона эта красота тоже нашла своё отражение, а может, этот свет и несдерживаемый трепет излучал сам писатель.
Хорошо, волей-неволей, Линч рано или поздно обязан был ему признаться. И, судя по всему, данное стечение обстоятельств оказалось таковым не случайно. Жутко удачным и отстранённым, что, возможно, на подсознательном уровне журналист это самое признание планировал и с начала поездки.
— Я не могу, — В разы громче обычного выкрикнул Джон, заставляя его приятеля в недоумении вздрогнуть. — Как же это красиво! — Уже не пряча вовсе скрытого издавна желания снова посмотреть на звёзды (и пусть не в полной мере их прекрасного света), он резко вскочил на ноги.
Налетевший на застывшую ледяной статуей пару ветер сбил воем возникшие в голове журналиста мысли, собирая их в одну кучу и путая чуть не слетающие с языка так подходящие писателю нежные прилагательные. Яркий отблеск сверкнул в раскрытых в шоке глазах Линча, словно и в правду настоящая звезда сейчас стояла перед ним. Но не такая, как все. Другая, более остальных яркая и цепляющая влюблённый взор.
— Ты тоже... — Не выдерживая, пробубнил Линч, поднимаясь следом за приятелем. — Красивый.
Испускающий жгучие искры бенгальский огонёк ослепительно сверкнул в сторону говорящего. И в такой темноте его лицо сковало глаза Егора железными наручниками.
— Я? — Джон в искреннем удивлении раскрыл рот.
— Ты. — Коротко обозначил Линч, устало хмурясь и с опаской заглядывая в чужие глаза. — Я люблю тебя.
Дыхание перехватило. Сказать это с такой уверенностью было для него правда пугающе.
— И я.
Почти бесшумно дошло до внимательного взгляда журналиста мягкое согласие Джона, в тот же миг с сомнением прерванное. Он растерянно отвёл глаза от Егора, о чём-то уверенно раздумывая.
— Пойдём обратно. — Кратко бросил писатель, за несколько секунд запросто пропадая из поля зрения. Сбежал.
— Как же с тобой тяжело.
