Как и каждый год, ближе к концу весны 1918 года десятки тысяч тех, которые сейчас называют себя азербайджанцами, из равнин юго-восточного Закавказья с сотнями тысяч голов скота двигались в Зангезур, особенно к богатым травами и прохладным горам Сисиана. Кочевники, проходя через дороги и территории армянских сел, вели себя еще более дерзко, чем обычно, гоняя свои стада и табуны по полям и сенокосам, а в ответ на протесты армянских крестьян угрожали разрушить их деревни и уничтожить их.
Под видом кочевников в горы поднимались и мусаватистские боевики и террористы, везя с собой большое количество оружия и боеприпасов для вооружения местных жителей, которые сейчас называют себя азербайджанцами. Среди армянского населения Зангезура эти местные жители, живущие вперемежку с армянами, считались бакинскими политиканами своим резервом - «пятой колонной», которая должна была вести подрывную работу и наносить удары по тылам армян. Мусаватистские агенты и османские эмиссары вели широкую работу среди этих жителей уезда, вооружая молодежь и обучая ее обращению с оружием.
Наши, как вы знаете, были оседлыми, занимались земледелием в пределах своего села или максимум ближайших пастбищ. Армяне и те, которые сейчас называют себя азербайджанцами, жили в горах Зангезура, и для армян пастбища были продолжением их земельных наделов. Расстояние пастбищ от армянских сел Зангезура было примерно следующим: от села Ахлатян Сисианского района около 2-3 км, от Шнатаха 4-5, от Брнакота 5-6, чуть больше например от сел Каварт и Араджадзор Капанского района с 7 до 9. Тогда как кочевники, которые сейчас называют себя азербайджанцами, поднимались в горы, преодолевая сотни верст. Чтобы добраться до пастбищ Зангезура, они, например, из села Амиранлар Джеватского уезда проходили около 250 км, из Халаджа 260-265, из Муганлу 275-280, из Хаджи-Керимбеклу под 310-320. Сюда приходили кочевые скотоводы из уездов Карягин, Сальян, Шуши, а также низменных частей самого Зангезура, а также из Нахиджевана.
Входя в Зангезур, те, которые сейчас называют себя азербайджанцами, попирали посевы и луга армянских сел, ломали сады, смешивали заблудившийся армянский скот со своими стадами и т.д. Этим они нарушали покой края и становились причиной бедствий для соседей. Происходили стычки, столкновения, убийства, и в результате вражда углублялась.
В этих условиях армяне Зангезура вынуждены были прибегнуть к контрмерам и укрепить самооборону. Это нашло отражение в решении Нацсовета Зангезура, согласно которому кочевникам перекрыли дороги к летним пастбищам уезда. Это делалось не для нанесения экономического ущерба тем, которые сейчас называют себя азербайджанцами, а ради безопасности региона. Целью было не допустить враждебные массы кочевников и тысячи вооруженных людей, идущих с ними, в тыл армян.
В конце мая в Зангезур прибыла часть беженцев из Хнуса, Сасуна, Вана и с других регионов. Эти силы стали ядром, вокруг которого сплотились зангезурские бойцы. В начале июня тысячи вооруженных кочевников скопились на берегу реки Хакари, готовые силой открыть путь в горы. Им на помощь пришли те, которые сейчас называют себя азербайджанцами, из Хаджи-Самлу и Мусулманлара. В местности Харами-Дюз произошли кровопролитные бои между ними и армянами, и побежденные бежали, оставив на поле боя множество трупов. Вскоре азербайджанцы из Хаджи-Самлу напали на Сисиан, но были разбиты и изгнаны. Ожесточенные столкновения произошли и на линии Зейва-Агарак в Мегри-Джульфа, где они также не выдержали и бежали в сторону Ордубада. Так Зангезур временно освободился от кочевого кошмара.
