В ноябре 1883 года Василий Верещагин, после долгих уговоров, согласился позировать Ивану Крамскому для своего портрета. К тому времени Верещагин был известен не только как талантливый и самобытный живописец, но как литератор, путешественник, этнограф и боевой офицер.
К несчастью, портрет остался неоконченным – сказался импульсивный темперамент Верещагина, который не желал попусту тратить время. В рубрике #запискихудожника делимся воспоминаниями Василия Верещагина о нелегком процессе позирования для Ивана Крамского:
«…Крамской предлагал мне написать портрет мой, но я отклонил, зная по опыту, что обещание кончить в один или два сеанса обыкновенно не сдерживается и надобно потерять 4, 5, 6 дней. <...> В 1883 году я выбрал, наконец, время для этого злополучного портрета и приехал в мастерскую Крамского. Первый сеанс затянулся страшно долго; огонь в камине давно уже погас и в мастерской сделалось холодно, а Крамской все просил посидеть еще, “еще немножко”, “еще четверть часика”, “минуточку”! Я страшно передрог и лишь добрался до гостиницы, как меня схватил сильнейший припадок азиатской лихорадки. <...> Когда после нескольких дней болезни я случайно встретился с Крамским и рассказал о том, что случилось, он, кажется, даже не поверил и по обыкновению пустился рассуждать о влиянии тепла и холода на организм... даже досада меня взяла!
Вскоре он написал мне, прося привезти с собою несколько индейских вещей, индейский ковер, если можно, так как намеревался-де представить меня на индейском фоне с пледом на руке и проч, — очевидно, он сам был заинтересован и меня хотел заинтересовать портретом. Но я решил, что больше калачами меня не заманишь — и не поехал вовсе. Тут мой Крамской рассердился по всем правилам: “и невежа-то, и обманщик, и мазилка-то я”, даже сочинил на меня безыменную статью для одной большой газеты...».
