Хороший текст
08.03.202509:18
Всегда найдется женская рука,
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.
Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,
ему доверив сон мятежный свой.
Всегда найдутся женские глаза,
чтобы они, всю боль твою глуша,
а если и не всю, то часть ее,
увидели страдание твое.
Но есть такая женская рука,
которая особенно сладка,
когда она измученного лба
касается, как вечность и судьба.
Но есть такое женское плечо,
которое неведомо за что
не на ночь, а навек тебе дано,
и это понял ты давным-давно.
Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей.
А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз…
Ты предавал их в жизни столько раз!
И вот оно — возмездье — настает.
«Предатель!» — дождь тебя наотмашь бьет.
«Предатель!» — ветки хлещут по лицу.
«Предатель!» — эхо слышится в лесу.
Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
простит, хотя обида и тяжка,
и только то усталое плечо
простит сейчас, да и простит еще,
и только те печальные глаза
простят все то, чего прощать нельзя…
Евгений Евтушенко (1932 – 2017)
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.
Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,
ему доверив сон мятежный свой.
Всегда найдутся женские глаза,
чтобы они, всю боль твою глуша,
а если и не всю, то часть ее,
увидели страдание твое.
Но есть такая женская рука,
которая особенно сладка,
когда она измученного лба
касается, как вечность и судьба.
Но есть такое женское плечо,
которое неведомо за что
не на ночь, а навек тебе дано,
и это понял ты давным-давно.
Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей.
А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз…
Ты предавал их в жизни столько раз!
И вот оно — возмездье — настает.
«Предатель!» — дождь тебя наотмашь бьет.
«Предатель!» — ветки хлещут по лицу.
«Предатель!» — эхо слышится в лесу.
Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
простит, хотя обида и тяжка,
и только то усталое плечо
простит сейчас, да и простит еще,
и только те печальные глаза
простят все то, чего прощать нельзя…
Евгений Евтушенко (1932 – 2017)
Переслав з:
Хороший текст
28.02.202520:56
ты машешь мне с лодки,
и я вздрагиваю во сне,
потому что то, чего не было,
обступает меня кольцом,
начинает лизать мне руки,
слюна его липкая жадная жалкая,
ты машешь всё настойчивее,
всё безнадёжнее,
чтобы вскоре раствориться совсем.
я никогда не видела твоё лицо
настолько безмятежным,
как будто для тебя всё закончилось, схлопнулось,
и я падаю, падаю
в это озеро, в эту реку,
я – это не важно, я – не важно,
и ты – не важно, не думай
я и не думаю –
отвечаешь из темноты,
с середины реки,
счастливый, радостный,
каким и не был-то никогда,
а вокруг вода
голубая серая
нескончаемая
немота
одиночная
суть
беда
Анастасия Бугайчук (р. 1996 г.)
и я вздрагиваю во сне,
потому что то, чего не было,
обступает меня кольцом,
начинает лизать мне руки,
слюна его липкая жадная жалкая,
ты машешь всё настойчивее,
всё безнадёжнее,
чтобы вскоре раствориться совсем.
я никогда не видела твоё лицо
настолько безмятежным,
как будто для тебя всё закончилось, схлопнулось,
и я падаю, падаю
в это озеро, в эту реку,
я – это не важно, я – не важно,
и ты – не важно, не думай
я и не думаю –
отвечаешь из темноты,
с середины реки,
счастливый, радостный,
каким и не был-то никогда,
а вокруг вода
голубая серая
нескончаемая
немота
одиночная
суть
беда
Анастасия Бугайчук (р. 1996 г.)
27.02.202513:08
Ты привези мне, дорогой,
из ваших мест
не мех, не перстень золотой –
он для невест.
Но есть на северной земле
цветок такой:
как он в единственном числе?
Жарок? жаркой?
Я не наивна, мой родной,
и не юна,
и мне не страшно быть одной –
я не одна:
мой запад весь и весь восток,
и то, и сё …
Кто просит аленький цветок,
тот хочет всё.
Инна Кабыш (р. 1963 г.)
из ваших мест
не мех, не перстень золотой –
он для невест.
Но есть на северной земле
цветок такой:
как он в единственном числе?
Жарок? жаркой?
Я не наивна, мой родной,
и не юна,
и мне не страшно быть одной –
я не одна:
мой запад весь и весь восток,
и то, и сё …
Кто просит аленький цветок,
тот хочет всё.
Инна Кабыш (р. 1963 г.)
Переслав з:
Кубрин Рубрика
26.02.202510:23
курить что ли бросить через плечо,
сто грамм что ли бахнуть и в горячо
за словом шагнуть заблудиться.
где птицы на шумном своём языке
шу-шу за спиной у меня обо мне
всю правду кидают мне в спину.
и тени родные на лёгком легке
идут мне навстречу.
и смерть меня бьёт по затылку.
и мать меня бьёт по рукам и ногам,
чужое не трогай, а тронул — отдай.
не верь ни друзьям, ни врагам,
ни даже любимейшим нашим богам,
но помни, что ты говорил мне, когда
тебя из меня получали,
что а-а-а твоё было люблю не могу,
что у-у-у твоё было давай помогу,
что ы-ы-х твой печальный
молчал обо всём, и вместе молчали.
так вот же зачем по дороге домой
кудрявый февраль хохотал надо мной,
в лицо мне дымил.
и водка лилась вместо крови.
я слов не нашёл, я стоял запятой
меж двух неприкрытых собой и собой,
и сам был как будто бы словом.
сто грамм что ли бахнуть и в горячо
за словом шагнуть заблудиться.
где птицы на шумном своём языке
шу-шу за спиной у меня обо мне
всю правду кидают мне в спину.
и тени родные на лёгком легке
идут мне навстречу.
и смерть меня бьёт по затылку.
и мать меня бьёт по рукам и ногам,
чужое не трогай, а тронул — отдай.
не верь ни друзьям, ни врагам,
ни даже любимейшим нашим богам,
но помни, что ты говорил мне, когда
тебя из меня получали,
что а-а-а твоё было люблю не могу,
что у-у-у твоё было давай помогу,
что ы-ы-х твой печальный
молчал обо всём, и вместе молчали.
так вот же зачем по дороге домой
кудрявый февраль хохотал надо мной,
в лицо мне дымил.
и водка лилась вместо крови.
я слов не нашёл, я стоял запятой
меж двух неприкрытых собой и собой,
и сам был как будто бы словом.
Переслав з:Хороший текст
26.02.202509:58
Мы подошли из-за угла,
Но март не струсил.
Утыр - сидеть, вперёд - алга,
Весна и мусор.
Салам алейкум, бох не бог,
Накажет сдуру.
Я, к сожалению, не смог
В литературу.
Весна пришла, и чёрный снег
Лежит на белом,
И жулик - тоже человек,
Большой и смелый.
В страницах уголовных дел
Никто не лишний.
Я сел за текст и отсидел,
И вышел.
Сергей Кубрин (р. 1991 г.)
Но март не струсил.
Утыр - сидеть, вперёд - алга,
Весна и мусор.
Салам алейкум, бох не бог,
Накажет сдуру.
Я, к сожалению, не смог
В литературу.
Весна пришла, и чёрный снег
Лежит на белом,
И жулик - тоже человек,
Большой и смелый.
В страницах уголовных дел
Никто не лишний.
Я сел за текст и отсидел,
И вышел.
Сергей Кубрин (р. 1991 г.)
24.02.202512:11
когда-нибудь я вспомню всё что знал
и всё что вспомню рассую по полкам
и даже тем чего не вспомню толком
набью до люстр библиотечный зал
пусть служит мне последняя своя
просторная хоть и на склоне века
александрийская библиотека
где все из бывшей памяти слова
не упущу в реестре ни одно
из прежних лиц что радовали око
но горько будет мне и одиноко
глядеть в библиотечное окно
под визги сверл и циркулярных пил
сквозь стеллажей ажурные границы
от неудачи в поисках страницы
где было про тебя но я забыл
Алексей Цветков (1947 – 2022)
и всё что вспомню рассую по полкам
и даже тем чего не вспомню толком
набью до люстр библиотечный зал
пусть служит мне последняя своя
просторная хоть и на склоне века
александрийская библиотека
где все из бывшей памяти слова
не упущу в реестре ни одно
из прежних лиц что радовали око
но горько будет мне и одиноко
глядеть в библиотечное окно
под визги сверл и циркулярных пил
сквозь стеллажей ажурные границы
от неудачи в поисках страницы
где было про тебя но я забыл
Алексей Цветков (1947 – 2022)
02.03.202512:39
Сонет 120
То, что мой друг бывал жесток со мною,
Полезно мне. Сам испытав печаль,
Я должен гнуться под своей виною,
Коль это сердце — сердце, а не сталь.
И если я потряс обидой друга,
Как он меня, — его терзает ад,
И у меня не может быть досуга
Припоминать обид минувших яд.
Пускай та ночь печали и томленья
Напомнит мне, что чувствовал я сам,
Чтоб другу я принес для исцеленья,
Как он тогда, раскаянья бальзам.
Я все простил, что испытал когда-то,
И ты прости, — взаимная расплата!
Перевод С. Маршака
Уильям Шекспир (1564 – 1616)
То, что мой друг бывал жесток со мною,
Полезно мне. Сам испытав печаль,
Я должен гнуться под своей виною,
Коль это сердце — сердце, а не сталь.
И если я потряс обидой друга,
Как он меня, — его терзает ад,
И у меня не может быть досуга
Припоминать обид минувших яд.
Пускай та ночь печали и томленья
Напомнит мне, что чувствовал я сам,
Чтоб другу я принес для исцеленья,
Как он тогда, раскаянья бальзам.
Я все простил, что испытал когда-то,
И ты прости, — взаимная расплата!
Перевод С. Маршака
Уильям Шекспир (1564 – 1616)
28.02.202520:45
Рыбокит
Как лес ты выдумал её, неразделимое владение:
Живут коль музыка, и тени, и зло, и воплощенный гений,
То и волшебный лес живёт, тобой вскормлённый рыбокит:
Он с городами-деревнями будто волшебными ногами
На море музыки стоит.
И плещутся его жильцы, необъяснимые создания —
И дева лунного сияния, и китоврас, олений выдр.
И там прядут двенадцать дев свои печальные уроки,
И скачет птица одноногая, и путник глаз не доглядел.
Там мойры памяти сидят на старом круглом табурете,
И ветер на повозке едет, куда б ни ехал он — назад.
И пляшет голубой костер, и ходит призрачное море,
И души всех сирот-сестер идут в полях в среброузоре.
А главное — там живы сны и лань с главою человечьей:
Она бормочет: «Отче, отче, не доставай своей стрелы...»
И говорю я: забери меня назад, в свой старый город,
Могла б служить тебе так долго, как и другие здесь могли.
Пусти меня в запретный лес, где куст, когда-то бывший девой,
Где колыбель между древес отцом забыта век уж целый,
И дом, наверное, мой там — но вспомнить не могу ключа я:
Какое слово открывало его волшебные врата.
Не оставляй меня одну и меньше чем одну на свете —
Какую мне найти страну, кроме твоих тенет и нети, —
Не отдавай меня ему.
Анна Аликевич (р. 1986 г.)
Как лес ты выдумал её, неразделимое владение:
Живут коль музыка, и тени, и зло, и воплощенный гений,
То и волшебный лес живёт, тобой вскормлённый рыбокит:
Он с городами-деревнями будто волшебными ногами
На море музыки стоит.
И плещутся его жильцы, необъяснимые создания —
И дева лунного сияния, и китоврас, олений выдр.
И там прядут двенадцать дев свои печальные уроки,
И скачет птица одноногая, и путник глаз не доглядел.
Там мойры памяти сидят на старом круглом табурете,
И ветер на повозке едет, куда б ни ехал он — назад.
И пляшет голубой костер, и ходит призрачное море,
И души всех сирот-сестер идут в полях в среброузоре.
А главное — там живы сны и лань с главою человечьей:
Она бормочет: «Отче, отче, не доставай своей стрелы...»
И говорю я: забери меня назад, в свой старый город,
Могла б служить тебе так долго, как и другие здесь могли.
Пусти меня в запретный лес, где куст, когда-то бывший девой,
Где колыбель между древес отцом забыта век уж целый,
И дом, наверное, мой там — но вспомнить не могу ключа я:
Какое слово открывало его волшебные врата.
Не оставляй меня одну и меньше чем одну на свете —
Какую мне найти страну, кроме твоих тенет и нети, —
Не отдавай меня ему.
Анна Аликевич (р. 1986 г.)
Переслав з:Хороший текст
27.02.202513:06
ПОСЛЕ АНГЕЛА (роман-стихотворение «Ангел в песочных часах», заключительная часть, фрагмент)
Должно быть какое-нибудь большое стихотворение,
где все мы уместимся, как под грибком,
как в теремке.
Сперва придет Михайло Потапыч.
Он скажет: «Я буду жить на крыше».
Теремок и развалится.
Потом подбежит волчок, серый-бочок, скажет:
«Я буду жить в теремке» – теремок и поправится
(тяжело привстанет с земли на одно колено, скажет: «вот я вчера напился»).
Потом лисичка-сестричка-раненная-медсестричка
прильнет, приползет вся в крови, скажет: «Взгляните. Что у меня с лицом?»
И теремок поправит крышу свою и крыльцо.
А потом и зайчик прискачет, скажет: «Будем жить вчетвером».
А мышка-норушка ничего не скажет, только махнет хвостом –
и покатится дом-теремок, как яйцо золотое.
Должно же где-то быть стихотворение такое большое,
чтоб оно всех нас не убило,
не расплющило, не задавило,
не измучило, не отравило –
а полюбило.
Дмитрий Воденников (р. 1968 г.)
Должно быть какое-нибудь большое стихотворение,
где все мы уместимся, как под грибком,
как в теремке.
Сперва придет Михайло Потапыч.
Он скажет: «Я буду жить на крыше».
Теремок и развалится.
Потом подбежит волчок, серый-бочок, скажет:
«Я буду жить в теремке» – теремок и поправится
(тяжело привстанет с земли на одно колено, скажет: «вот я вчера напился»).
Потом лисичка-сестричка-раненная-медсестричка
прильнет, приползет вся в крови, скажет: «Взгляните. Что у меня с лицом?»
И теремок поправит крышу свою и крыльцо.
А потом и зайчик прискачет, скажет: «Будем жить вчетвером».
А мышка-норушка ничего не скажет, только махнет хвостом –
и покатится дом-теремок, как яйцо золотое.
Должно же где-то быть стихотворение такое большое,
чтоб оно всех нас не убило,
не расплющило, не задавило,
не измучило, не отравило –
а полюбило.
Дмитрий Воденников (р. 1968 г.)
26.02.202510:02
Спичка отгорела и погасла —
Мы не прикурили от нее,
А луна — сияющее масло —
Уходила тихо в бытие.
И тогда, протягивая руку,
Думая о бедном, о своем,
Полюбил я горькую разлуку,
Без которой мы не проживем.
Будем помнить грохот на вокзале,
Беспокойный,
Тягостный вокзал,
Что сказали,
Что не досказали,
Потому что поезд побежал.
Все уедем в пропасть голубую,
Скажут будущие: молод был,
Девушку веселую, любую,
Как реку весеннюю любил…
Унесет она
И укачает,
И у ней ни ярости, ни зла,
А впадая в океан, не чает,
Что меня с собою унесла.
Вот и всё.
Когда вы уезжали,
Я подумал,
Только не сказал,
О реке подумал,
О вокзале,
О земле, похожей на вокзал.
Борис Корнилов (1907 – 1938)
Мы не прикурили от нее,
А луна — сияющее масло —
Уходила тихо в бытие.
И тогда, протягивая руку,
Думая о бедном, о своем,
Полюбил я горькую разлуку,
Без которой мы не проживем.
Будем помнить грохот на вокзале,
Беспокойный,
Тягостный вокзал,
Что сказали,
Что не досказали,
Потому что поезд побежал.
Все уедем в пропасть голубую,
Скажут будущие: молод был,
Девушку веселую, любую,
Как реку весеннюю любил…
Унесет она
И укачает,
И у ней ни ярости, ни зла,
А впадая в океан, не чает,
Что меня с собою унесла.
Вот и всё.
Когда вы уезжали,
Я подумал,
Только не сказал,
О реке подумал,
О вокзале,
О земле, похожей на вокзал.
Борис Корнилов (1907 – 1938)
25.02.202514:38
С классиком трудно не согласиться.
Что у вас любимое из произведений Антона Павловича?
Что у вас любимое из произведений Антона Павловича?
Переслав з:Хороший текст
24.02.202512:11
Людям с карими глазами,
– Теплыми глазами юга –
Людям с близкими мечтами
Не дано любить друг друга.
Полон юмора, испуга
И упрека каждый взгляд…
За невольное молчанье,
Память без воспоминанья —
Лучшая из всех наград.
Впрочем, и об этом с Вами
– Даже лунными ночами –
Никогда не говорят.
Лидия Червинская (1907 – 1988)
– Теплыми глазами юга –
Людям с близкими мечтами
Не дано любить друг друга.
Полон юмора, испуга
И упрека каждый взгляд…
За невольное молчанье,
Память без воспоминанья —
Лучшая из всех наград.
Впрочем, и об этом с Вами
– Даже лунными ночами –
Никогда не говорят.
Лидия Червинская (1907 – 1988)
Переслав з:Хороший текст
01.03.202509:11
Гамлет, мой миленький дружок
Что приключилось в королевстве?
Убийство, говоришь? – так если
Убийство – очень хорошо!
Так подними народных масс
Непобедимое восстанье
Они еще узнают нас!
Узнают, что такое – Пригов!
Когда сотрем их в порошок
И знамя красное воздвигнем
Вот так-то, Гамлет, мой дружок –
И вся интрига
Дмитрий Пригов (1940 – 2007)
Что приключилось в королевстве?
Убийство, говоришь? – так если
Убийство – очень хорошо!
Так подними народных масс
Непобедимое восстанье
Они еще узнают нас!
Узнают, что такое – Пригов!
Когда сотрем их в порошок
И знамя красное воздвигнем
Вот так-то, Гамлет, мой дружок –
И вся интрига
Дмитрий Пригов (1940 – 2007)
Переслав з:Хороший текст
28.02.202515:28
Нюркина песня
Разложила девка тряпки на полу
Раскидала карты-крести по углам
Потеряла девка радость по весне
Позабыла серьги-бусы по гостям
По глазам колючей пылью белый свет
По ушам фальшивой трелью белый стих
По полям дырявой шалью белый снег
По утрам усталой молью белый сон
Развернулась бабской правдою стена
Разревелась, раскачалась тишина
По чужим простым словам, как по рукам
По подставленным ногам, по головам
А в потресканном стакане старый чай
А в потресканном стакане старый чай
Не хватило для разлёту старых дел
Фотографии — там звёздочки и сны
Как же сделать, чтоб всем было хорошо
Всё, что было, — всё, что помнила сама
Смёл котейка с подоконника хвостом
Приносили женихи коньячок
Объясняли женихи — что почём
Кто под форточкой сидит — отгоняй
Ночью холод разогнался с Оби
Вспоминай почаще солнышко своё
То не ветер ветку клонит
Не дубравушка шумит…
Янка Дягилева (1966 – 1991)
Разложила девка тряпки на полу
Раскидала карты-крести по углам
Потеряла девка радость по весне
Позабыла серьги-бусы по гостям
По глазам колючей пылью белый свет
По ушам фальшивой трелью белый стих
По полям дырявой шалью белый снег
По утрам усталой молью белый сон
Развернулась бабской правдою стена
Разревелась, раскачалась тишина
По чужим простым словам, как по рукам
По подставленным ногам, по головам
А в потресканном стакане старый чай
А в потресканном стакане старый чай
Не хватило для разлёту старых дел
Фотографии — там звёздочки и сны
Как же сделать, чтоб всем было хорошо
Всё, что было, — всё, что помнила сама
Смёл котейка с подоконника хвостом
Приносили женихи коньячок
Объясняли женихи — что почём
Кто под форточкой сидит — отгоняй
Ночью холод разогнался с Оби
Вспоминай почаще солнышко своё
То не ветер ветку клонит
Не дубравушка шумит…
Янка Дягилева (1966 – 1991)
Переслав з:Хороший текст
27.02.202513:06
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре любили, но все имели разные «потому что»:
одна любила, потому что так отец с матерью ей велели,
другая любила, потому что богат был ее любовник,
третья любила, потому что он был знаменитый художник,
а я любила, потому что полюбила.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре желали, но у всех были разные желанья:
одна желала воспитывать детей и варить кашу,
другая желала надевать каждый день новые платья,
третья желала, чтобы все о ней говорили,
а я желала любить и быть любимой.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре разлюбили, но все имели разные причины:
одна разлюбила, потому что муж ее умер,
другая разлюбила, потому что друг ее разорился,
третья разлюбила, потому что художник ее бросил,
а я разлюбила, потому что разлюбила.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
а, может быть, нас было не четыре, а пять?
1905 г.
Михаил Кузмин (1872 – 1936)
все мы четыре любили, но все имели разные «потому что»:
одна любила, потому что так отец с матерью ей велели,
другая любила, потому что богат был ее любовник,
третья любила, потому что он был знаменитый художник,
а я любила, потому что полюбила.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре желали, но у всех были разные желанья:
одна желала воспитывать детей и варить кашу,
другая желала надевать каждый день новые платья,
третья желала, чтобы все о ней говорили,
а я желала любить и быть любимой.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре разлюбили, но все имели разные причины:
одна разлюбила, потому что муж ее умер,
другая разлюбила, потому что друг ее разорился,
третья разлюбила, потому что художник ее бросил,
а я разлюбила, потому что разлюбила.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
а, может быть, нас было не четыре, а пять?
1905 г.
Михаил Кузмин (1872 – 1936)
Переслав з:Хороший текст
26.02.202510:00
Сталкер
…И поисковая строка
С двух букв угадывает имя.
Ищи о нём, последний в Риме.
Влюбленность – вера дурака.
Кто ищет – тот всегда напрасно.
Как телефон или ключи
Ищи. Перебегай на красный,
Как римляне и москвичи.
Листай страницу за страницей
Давно заброшенного блога,
Где обнажался твой патриций,
С его плеча сползала тога…
По галерее синих ссылок
Без времени и сна ходи,
И сердца розовый обмылок
Пусть пенится в твоей груди.
Ирина Толстикова (р. 1985 г.)
…И поисковая строка
С двух букв угадывает имя.
Ищи о нём, последний в Риме.
Влюбленность – вера дурака.
Кто ищет – тот всегда напрасно.
Как телефон или ключи
Ищи. Перебегай на красный,
Как римляне и москвичи.
Листай страницу за страницей
Давно заброшенного блога,
Где обнажался твой патриций,
С его плеча сползала тога…
По галерее синих ссылок
Без времени и сна ходи,
И сердца розовый обмылок
Пусть пенится в твоей груди.
Ирина Толстикова (р. 1985 г.)
25.02.202512:26
диагональ: едва заметный ливень
пунктиром заштриховывает плоскость.
оконный кадр – гравюра в паспарту.
фонарный луч струится в пустоту
и пролегает ярким, белым воском,
как дюреровский след в искусстве линий.
экран небес включился чёрным светом –
ночной грозы проходит полоса, и
проводит белый шум стеклопакет.
в помехах старых видеокассет,
мерцающих чужими голосами,
свой голос я едва ли слышу где-то.
26.10.24
Элла Манукова (р. 1990 г.)
пунктиром заштриховывает плоскость.
оконный кадр – гравюра в паспарту.
фонарный луч струится в пустоту
и пролегает ярким, белым воском,
как дюреровский след в искусстве линий.
экран небес включился чёрным светом –
ночной грозы проходит полоса, и
проводит белый шум стеклопакет.
в помехах старых видеокассет,
мерцающих чужими голосами,
свой голос я едва ли слышу где-то.
26.10.24
Элла Манукова (р. 1990 г.)
23.02.202512:13
Зуммер
Я бессмертен, пока я не умер,
И для тех, кто еще не рожден,
Разрываю пространство, как зуммер
Телефона грядущих времен.
Так последний связист под обстрелом,
От большого пути в стороне,
Прикрывает расстрелянным телом
Ящик свой на солдатском ремне.
На снегу в затвердевшей шинели,
Кулаки к подбородку прижав,
Он лежит, как дитя в колыбели,
Правотой несравненною прав.
Где когда-то с боями прошли мы
От большого пути в стороне,
Разбегается неповторимый
Терпкий звук на широкой волне.
Это старая честь боевая
Говорит:
— Я земля. Я земля, —
Под землей провода расправляя
И корнями овсов шевеля.
Арсений Тарковский (1907 – 1989)
Я бессмертен, пока я не умер,
И для тех, кто еще не рожден,
Разрываю пространство, как зуммер
Телефона грядущих времен.
Так последний связист под обстрелом,
От большого пути в стороне,
Прикрывает расстрелянным телом
Ящик свой на солдатском ремне.
На снегу в затвердевшей шинели,
Кулаки к подбородку прижав,
Он лежит, как дитя в колыбели,
Правотой несравненною прав.
Где когда-то с боями прошли мы
От большого пути в стороне,
Разбегается неповторимый
Терпкий звук на широкой волне.
Это старая честь боевая
Говорит:
— Я земля. Я земля, —
Под землей провода расправляя
И корнями овсов шевеля.
Арсений Тарковский (1907 – 1989)
01.03.202509:10
Артюр Рембо — Гласные
Перевод Е. Г. Бекетовой
А — черный; белый — Е; И — красный; У — зеленый.
О — синий: тайну их скажу я в свой черед,
А — бархатный корсет на теле насекомых,
Которые жужжат над смрадом нечистот.
Е — белизна холстов, палаток и тумана.
Блеск горных родников и хрупких опахал!
И — пурпурная кровь, сочащаяся рана
Иль алые уста средь гнева и похвал.
У — трепетная рябь зеленых волн широких,
Спокойные луга, покой морщин глубоких
На трудовом челе алхимиков седых.
О — звонкий рев трубы, пронзительный и странный,
Полеты ангелов в тиши небес пространной —
О — дивных глаз ее лиловые лучи.
Перевод Николая Гумилева
А — черно, бело — Е, У — зелено, О — сине,
И — красно… Я хочу открыть рождение гласных.
А — траурный корсет под стаей мух ужасных,
Роящихся вокруг как в падали иль в тине,
Мир мрака; Е — покой тумана над пустыней,
Дрожание цветов, взлет ледников опасных.
И — пурпур, сгустком кровь, улыбка губ прекрасных
В их ярости иль в их безумье пред святыней.
У — дивные круги морей зеленоватых,
Луг, пестрый от зверья, покой морщин, измятых
Алхимией на лбах задумчивых людей.
О — звона медного глухое окончанье,
Кометой, ангелом пронзенное молчанье,
Омега, луч Ее сиреневых очей.
Перевод Е. Г. Бекетовой
А — черный; белый — Е; И — красный; У — зеленый.
О — синий: тайну их скажу я в свой черед,
А — бархатный корсет на теле насекомых,
Которые жужжат над смрадом нечистот.
Е — белизна холстов, палаток и тумана.
Блеск горных родников и хрупких опахал!
И — пурпурная кровь, сочащаяся рана
Иль алые уста средь гнева и похвал.
У — трепетная рябь зеленых волн широких,
Спокойные луга, покой морщин глубоких
На трудовом челе алхимиков седых.
О — звонкий рев трубы, пронзительный и странный,
Полеты ангелов в тиши небес пространной —
О — дивных глаз ее лиловые лучи.
Перевод Николая Гумилева
А — черно, бело — Е, У — зелено, О — сине,
И — красно… Я хочу открыть рождение гласных.
А — траурный корсет под стаей мух ужасных,
Роящихся вокруг как в падали иль в тине,
Мир мрака; Е — покой тумана над пустыней,
Дрожание цветов, взлет ледников опасных.
И — пурпур, сгустком кровь, улыбка губ прекрасных
В их ярости иль в их безумье пред святыней.
У — дивные круги морей зеленоватых,
Луг, пестрый от зверья, покой морщин, измятых
Алхимией на лбах задумчивых людей.
О — звона медного глухое окончанье,
Кометой, ангелом пронзенное молчанье,
Омега, луч Ее сиреневых очей.
Переслав з:Хороший текст
28.02.202515:18
Та — другая — не придет ко мне
в комнату, где фикусовый глянец
растопырил листья на окне.
Там Пикассо красный на стене,
там Пикассо синий на стене,
как вино в наполненном стакане.
Там затейливый узор обоев
не скрывал клопиных старых гнезд,
там нас как-то случай свел обоих,
там нас как-то муж застал обоих —
дворник, сволочь, видно, все донес.
Муж и я. И наша, та, другая,
только вскрикивала из угла.
У него спина была тугая
и глаза, и лоб, как у бугая —
вся в наклон, по-бычьи, голова.
Может, что и слышали соседи,
как на стол, на блюдце он упал,
может, что и слышали соседи,
только я стоял, дышал, молчал.
А босая, наша, та, другая,
белая, как призрак, в простыне,
медленно сползала по стене...
Дворник, дворник, не тебя ругаю...
...Фикус, страшный фикус на окне!
декабрь 1959
Александр Морев (1934 - 1979)
в комнату, где фикусовый глянец
растопырил листья на окне.
Там Пикассо красный на стене,
там Пикассо синий на стене,
как вино в наполненном стакане.
Там затейливый узор обоев
не скрывал клопиных старых гнезд,
там нас как-то случай свел обоих,
там нас как-то муж застал обоих —
дворник, сволочь, видно, все донес.
Муж и я. И наша, та, другая,
только вскрикивала из угла.
У него спина была тугая
и глаза, и лоб, как у бугая —
вся в наклон, по-бычьи, голова.
Может, что и слышали соседи,
как на стол, на блюдце он упал,
может, что и слышали соседи,
только я стоял, дышал, молчал.
А босая, наша, та, другая,
белая, как призрак, в простыне,
медленно сползала по стене...
Дворник, дворник, не тебя ругаю...
...Фикус, страшный фикус на окне!
декабрь 1959
Александр Морев (1934 - 1979)
27.02.202506:43
Переслав з:Хороший текст
26.02.202509:59
Пророк
Он жил без хлеба и пощады.
Но, в наше заходя село,
Встречал он, как само тепло,
Улыбки добрые и взгляды,
И много легче время шло,
А мы и вправду были рады –
Но вот зеркальное стекло:
А мы и вправду были рады,
И много легче время шло,
Улыбки добрые и взгляды
Встречал он, как само тепло,
Но в наше заходя село,
Он жил без хлеба и пощады.
Александр Аронов (1934 – 2001)
Он жил без хлеба и пощады.
Но, в наше заходя село,
Встречал он, как само тепло,
Улыбки добрые и взгляды,
И много легче время шло,
А мы и вправду были рады –
Но вот зеркальное стекло:
А мы и вправду были рады,
И много легче время шло,
Улыбки добрые и взгляды
Встречал он, как само тепло,
Но в наше заходя село,
Он жил без хлеба и пощады.
Александр Аронов (1934 – 2001)
25.02.202509:46
Д.Б. Воденникову
Я сломала иглу,
Дмитрий Борисович,
одиннадцать лет назад.
Не починишь! —
злословили языки посторонние.
Не исправишь!
В шкатулке под старым диваном с клопами
был клад:
там части иглы оставались.
Вот вырос мой сын,
изучил закон
Божий,
а также законы химии.
Нашел ту шкатулку
без зайца, без утки, без скорлупы.
Налил что-то в колбу, закинул иглу,
помешал, встряхнул
и вытащил новую, как с магазина.
Спасибо, мой сын, спасибо!
Ты вырос,
и этой иглой
я сошью тебе новую маму,
счастливую оттого,
что может писать стихи.
Елена Хамдан (р. 1986 г.)
Я сломала иглу,
Дмитрий Борисович,
одиннадцать лет назад.
Не починишь! —
злословили языки посторонние.
Не исправишь!
В шкатулке под старым диваном с клопами
был клад:
там части иглы оставались.
Вот вырос мой сын,
изучил закон
Божий,
а также законы химии.
Нашел ту шкатулку
без зайца, без утки, без скорлупы.
Налил что-то в колбу, закинул иглу,
помешал, встряхнул
и вытащил новую, как с магазина.
Спасибо, мой сын, спасибо!
Ты вырос,
и этой иглой
я сошью тебе новую маму,
счастливую оттого,
что может писать стихи.
Елена Хамдан (р. 1986 г.)
23.02.202512:08
Мы ушли в песок, мы вросли в поля,
кто от голода, кто от пули.
Это нам она мать-сыра земля,
нас по праву ей и вернули.
Не воители и не вестники,
неимущие и немые,
были нолики — стали крестики
или звёздочки жестяные.
Майя Никулина (р. 1937 г.)
кто от голода, кто от пули.
Это нам она мать-сыра земля,
нас по праву ей и вернули.
Не воители и не вестники,
неимущие и немые,
были нолики — стали крестики
или звёздочки жестяные.
Майя Никулина (р. 1937 г.)
Показано 1 - 24 із 54
Увійдіть, щоб розблокувати більше функціональності.