🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -
Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
Релокация наоборот: есть ли у России мягкая сила для ценностной иммиграции?
В августе 2024 г. глава государства подписал указ об оказании гуманитарной поддержки иностранных граждан и лиц без гражданства, разделяющих традиционные российские духовно-нравственные ценности. МИД РФ недавно отчитался, что оформлено 480 иностранных виз таким гражданам-иммигрантам, прежде всего из западных стран. Заявок на сегодняшний день чуть более тысячи. Для чего это делается, и есть ли у этого направления перспективы?
Реакции на изменения мира, футуршоки и шоки секьюритизации порождают желание консерватизма и тихих гаваней. Например, еще 10-15 лет назад самые сильные антимигрантские настроения в Европе были не в развитых странах, а в странах соцлагеря, которые элементарно хотели пожить для себя. Сейчас эти настроения усилились по всей Европе. В основном речь не про молодежь, а про более старшие поколения. Вопрос – является ли Россия такой тихой гаванью? Сейчас - явно нет, но на Западе часть граждан могут думать иначе, по разным причинам.
Критические нарративы говорят о том, что сейчас рисуются очередные потемкинские деревни, снабженные картинками прекрасной жизни в Доброграде. Происходящие вокруг России процессы в последние 3,5 года резко усилили внимание к стране во всем мире (по понятным причинам). И это фактор, который заставляет госвласть заниматься не только идеологией, но и своей мягкой силой.
На волне прихода к власти большевиков сто с лишним лет назад в левую идею поверили многие в мире. И люди со всей Европы переезжали в Советскую Россию ради надежд на общество нового типа. Российское политруководство не строит новое общество, но скрепляет/реновирует устоявшиеся представления о традициях в развитом модерне. В эпоху секьюритизированного постмодерна это имеет перспективы.
Как долгосрочный проект, работа с привлечением граждан западных стран и носителей традиционных ценностей будет идти, несмотря ни на что. Она нужна для выстраивания идеологического фасада и мягкой силы, пусть и на базовом уровне.
Тут стоит отметить, что власти готовы создавать общины и места компактного проживания выходцев из Европы, а, например, несколько проектов создания этнических (киргизских) сел в Центральной России (например, в Тульской области) были отвергнуты решительно и уже давно. Впрыски европейскости (пусть и оформленные в идеологическом стиле) явно нужны стране. Но нынешний (и возможный) масштаб этих впрысков – крайне мал. До 2022 г. в стране находились десятки тысяч граждан западных стран, работавших в иностранных компаниях. Сейчас их число сократилось в десятки раз.
СВО когда-то завершится, и встанет вопрос об авиасообщении с Европой, США и другими странами. И миллионы релокантов и эмигрантов захотят чаще приезжать в страну. Тем более, что абсолютное большинство релокантов, проживающих в Европе, не политизируются, не критикуют власти и не хотят жечь мосты с Россией. Диссидентские нарративы радикализуют самих себя, пробуксовывают и в плане смыслов, и в плане перспектив политического влияния.
Государственный проект пока не рассматривается руководством в логике осажденной крепости. Обособленный мега-Остров с возможностью быстро демонтировать или установить мосты – вот то, что предлагают придворные идеологи.
Граждане западных стран в Россию массово, конечно же, не поедут, но сама попытка привлечь таких граждан говорит о нежелании закрывать двустороннее движение и ограничивать свободу передвижений. И, главное, это говорит о нежелании выпадать из ритмов глобализации. Но все это будет делаться умеренно, с акцентом на сохранение суверенности правящего режима. Поэтому каких-либо масштабных эффектов открытости и повышения привлекательности мягкой силы России в течении следующих 5-6 лет я бы не стал ждать. Эти тонкие ростки легко могут оказаться подавлены новыми плитами секьюритизации, но пока есть воля к тому, чтобы не допускать нарушение необходимого баланса между безопасностью и развитием.
