Депортированные заключенные живут в нестабильных условиях.
Часть заключенных обосновались в Малайзии, Турции и Катаре, в то время как другие ожидают одобрения страны, в которую их собираются депортировать. Изгнание так же горько, как тюрьма
Америка оказывает давление на арабские страны, требуя от них отказаться принимать палестинских заключенных.
Мы живем на большой территории внутри отеля, и есть те, кто выходит за его пределы с разрешения.
Нам разрешается покидать отель при наличии разрешений, а иногда и в сопровождении охраны.
«Единственная фракция, которая заботится о заключенных, — это та, которая сопротивляется».
Были робкие визиты представителей Палестинской администрации, а во время Рамадана заключенные из одной фракции принимались, а другие исключались, и это неприемлемо.
Я общаюсь с семьей через социальные сети. Моей жене запретили посещать Египет.
В мои будущие планы входит написать о плене и палестинском вопросе.
Депортированные заключенные живут в нестабильных условиях.
Часть заключенных обосновались в Малайзии, Турции и Катаре, в то время как другие ожидают одобрения страны, в которую их собираются депортировать. Изгнание так же горько, как тюрьма
Америка оказывает давление на арабские страны, требуя от них отказаться принимать палестинских заключенных.
Мы живем на большой территории внутри отеля, и есть те, кто выходит за его пределы с разрешения.
Нам разрешается покидать отель при наличии разрешений, а иногда и в сопровождении охраны.
«Единственная фракция, которая заботится о заключенных, — это та, которая сопротивляется».
Были робкие визиты представителей Палестинской администрации, а во время Рамадана заключенные из одной фракции принимались, а другие исключались, и это неприемлемо.
Я общаюсь с семьей через социальные сети. Моей жене запретили посещать Египет.
В мои будущие планы входит написать о плене и палестинском вопросе.
Когда я был ребёнком, однажды встал на молитву и, по невежеству, решил позабавить своих домашних, делая игривые движения во время намаза. Тогда мама, находясь далеко, закричала — крик, который я до сих пор помню: «Ийаад!»
Моя мама не была хафизой Корана и не училась у учёных. В нашей семье многое было обыденным, простым, и у нас были ошибки, о прощении которых я прошу Аллаха. Но тот неожиданный крик оставил во мне два глубоких урока:
1. Величие обрядов Аллаха: молитва — это акт благоговения и уважения, в ней нет места шуткам и легкомыслию.
2. Гнев ради Аллаха: не всегда молчание и спокойствие уместны — иногда праведный гнев необходим.
Эти два урока я вряд ли усвоил бы с такой глубиной из книг, если бы не крик моей матери и её искренность в почитании Аллаха и Его обрядов — как я её знаю. Да сохранит её Аллах и всех матерей мусульман.
Спасибо тебе мама!
