Soul to soul [ Tom Riddle/Nagini ]

— Всё кончено, царица.

Том сидел на краю ложа, держа в пальцах золотой кубок. Вино внутри него отражало свет масляных ламп — густое, красное, как кровь на песке.

Нагайна улыбнулась — устало, но гордо. Её тёмные волосы сплетались с золотыми цепями, глаза поблëскивали, словно чёрные камни в оправе. Она потянулась к кувшину, но Том перехватил её руку.

— Ты всё ещё думаешь, что победишь их?

Она склонила голову, словно змей перед броском.

— Я уже победила, — сказала она.
Он сжал её пальцы.

— Они придут с рассветом.

— Тогда пусть рассвет опоздает.

В тишине комнаты слышалось только мерное капанье воды в каменном фонтане. Нагайна поднялась, подошла к нише в стене. Там, среди золотых браслетов и драгоценных сосудов, лежала маленькая корзина, прикрытая тонкой тканью.

Том смотрел, как она снимает покров.

— Ты знаешь, что делаешь?

Нагайна обернулась.

— Ты боишься смерти, Том?

Он засмеялся — тихо, надтреснуто.

— Нет, моя Клеопатра. Я боюсь, что ты уйдёшь первой.

Она взяла змею на руки, её пальцы ласково скользнули по гладкой чешуе.

— Тогда последуй за мной.

Том смотрел, как кобра поднимала голову, как её глаза вспыхнули в полумраке.
За окнами приближался рассвет.

Во рту Нагайны разлагаются сладостных слов трупы. Они зловонной массой льются, стекая по подбородку вместе с грязной бранью и тихим хрипом. Когда-то красивые фразы, обещания, комплименты – теперь лишь гниющие останки, отравляющие воздух вокруг. Каждое слово, вырвавшееся из ее уст, несет в себе привкус разочарования.

Беспокойной фигурой Нагайна мечется по углам тесной комнаты, не в силах найти себе место, где бы на секунду забыться в тишине. Стены давят, воздух сгущается, отражая ее внутреннюю борьбу. Она мечется между желанием спрятаться и стремлением вырваться на свободу, между отчаянием и надеждой.

Она всё еще хочет притворяться, носить маски и играть другого человека, быть серой нормой. Хочет раствориться в толпе, быть незаметной, слиться с общим фоном. Но внутри нее бушует ураган, который не позволит ей стать такой, как все.

Том сразу понял, что она никогда не будет как другие. Он видел сквозь маски, слышал тихий шепот ее души. Он чувствовал ее боль, ее страхи, ее истинную сущность. Он ощутил то, что скрывалось за фасадом, и это ему понравилось.

Нагайна была особенной. Не такая, как все. И в этом ее проклятие и ее благословение. В этом ее сила и ее слабость. В этом ее трагедия и спасение.

Я хочу разрушить твои стены клетки.
К шее тянется моя рука, жива душа.
Но одернув магией взмываю тенью.
Чёрным облаком целую у виска.

Заклинание патронус обжигает болью.
С ней висит запрет, без неё я пыль.
Ты моя спасительная нить, моя погибель.
Девушка, которую не просто полюбить.

Том Реддл не верил в случайности.

А потому, когда в начале нового учебного года в дверях Большого зала появилась она, он сразу понял: это не случайное событие.

Нагайна была новенькой в Хогвартсе. Её перевели из Махотокоро.

Аккуратная чёрная мантия, длинные тёмные волосы, правильная осанка, спокойное выражение лица. Всё в ней говорило о самоконтроле, о дисциплине.

Но Том видел куда глубже.

Скорее, он слышал её.

Точнее... то, что жило внутри неё.

Когда старая Распределяющая Шляпа коснулась её головы, в сознании Тома пронеслось тихое шипящее эхо. Не слова, не мысли — но что-то знакомое.

Что-то змеиное.

Реддл выпрямился на своём месте за слизеринским столом, пока Шляпа в раздумьях склонялась над её головой. Он никогда раньше не чувствовал ничего подобного.

— Интересно… — протянула Шляпа, и Том уловил намёк на веселье в её голосе.

Новенькая не шевельнулась.

— Слизерин! – торжественно продекламировала Шляпа.

Это не стало неожиданностью.