Впечатываю ее бедра в свои.

Я жру этот десерт, впитывая вкус всеми нервными окончаниями. Таня стонет в матрас, собирая в кулаки простыню. Она становится все влажнее и влажнее. Сдерживаться становится невозможно.

Выхожу из нее и переворачиваю на спину. Забросив за голову руки, Капустина выгибается и разводит для меня бедра. Это моя финишная прямая. Я обхватываю ладонями ее талию с впалым животом. Соединяю большие пальцы под пупком, и когда в нее возвращаюсь, знаю, чего ждать.

Своего имени, твою мать!

Потому что именно в этой позе мой XL нравится Капустиной особенно сильно.

По ее бедрам проходит дрожь.

— Данила-а-а… — стонет она, зажмурившись.

Когда захожу в аптеку, звякнув колокольчиком, слышу мелодичный смех Капустиной, к которому присоединяется более низкий. Мужской.

— Че завтра? Какие планы? — спрашивает какой-то хрен, зависший перед окном кассы.

На башке у него капюшон толстовки, но это абсолютно точно не тощий придурошный доцент. Комплектация мужика это исключает - он килограмм на двадцать тяжелее и чуть ниже ростом.

— Даже не знаю… — отвечает на его вопрос Таня.

В этот момент я оказываюсь в контрольной точке. Именно отсюда я стартую в состояние, где за себя нихрена не отвечаю.

— Кто… такая Тамара? — скованно спрашивает Таня.

Убрав руку от ее лица, я провожу ладонью по собственным волосам.

— Тамара… — тяну. — Тамара - первая и единственная женщина, из-за которой мы с Зотовым подрались.

Я вижу, как напрягается тонкая линия подбородка на красивом лице Капустиной, губы стягиваются в узкую линию…

— Ревнуешь? — хмыкаю.

— Размечтался, — задирает Таня нос.