«Рыцари Рыбы»
Жил-был когда-то бедный сапожник-подбойщик (1), который ничего не зарабатывал своим ремеслом, и потому решил купить сеть и стать рыбаком. Много дней он рыбачил, но всё, что ему попадалось, — это крабы да старые башмаки, каких он даже в бытность свою подбойщиком ни разу не видал. Наконец бедолага подумал: «Сегодня последний день, когда я отправляюсь на рыбалку. Если ничего не поймаю, пойду и повешусь».
Он забросил сети, а когда вытащил, в них попалась рыба святого Петра (2). Как только подбойщик взял в руки красивую рыбу, та сказала ему (ибо очевидно была не такой молчаливой, как это заведено у представителей ее вида):
— Отнеси меня домой; разрежь на восемь кусков и потуши с солью и перцем, корицей и гвоздикой, лавровыми листьями и мятой. Два куска отдай съесть своей жене, два — своей кобыле, два — своей собаке, а оставшиеся два — посади в саду.
Подбойщик в точности выполнил всё, что велела рыба; столь велика была вера, которую внушили ему её слова. Из этого следует одно обоснованное, но крайне антипарламентское наблюдение (увы, скрыть его мы никак не можем), а именно: те, кто говорит мало, внушают больше веры и доверия, чем те, кто говорит много.
Через девять месяцев его жена родила двух мальчиков; кобыла — двух жеребят; собака — двух щенков, а в саду выросли два копья, на которых как цветы распустились два щита, и на каждом была изображена серебряная рыба на лазурном поле.
Всё это росло в поразительной любви и согласии, и настал час, когда из дома подбойщика выехали двое статных юношей верхом на великолепных скакунах. Каждый нес копье и блистающий щит, а сопровождал его отважный пес.
Братья были так невероятно похожи друг на друга, что их прозвали «Рыцарем, единым в двух лицах». Как заведено, оба желали доказать свою необыкновенность, и потому решили пойти разными дорогами. Обнялись они на прощание, и один отправился на запад, а другой — на восток.
Через несколько дней пути первый из братьев прибыл в Мадрид и увидел, что венценосный град льет горькие соленые слезы в чистые пресные воды возлюбленной реки Мансанарес. Рыдали все — даже Марибланка на Пуэрта-дель-Соль (3). Прекрасный юноша спросил, что стало причиной подобной скорби, и узнал, что каждый год свирепый дракон, отродье адской ведьмы, уносит прекрасную деву, и на сей раз злосчастный жребий пал на Принцессу — королевскую дочь, чьей доброте и красоте не было равных.
Рыцарь тут же поинтересовался, где находится Принцесса, и ему ответили, что она в четверти лиги от города — ждёт чудище, которое приходит ровно в полдень, чтобы унести свою жертву.
Тотчас же направился он к указанному месту и нашёл Принцессу — она была вся в слезах и дрожала с головы до ног.
— Бегите! — вскрикнула она, увидев Рыцаря Рыбы. — Бегите, безумец, чудовище вот-вот придёт! Если оно вас увидит, вам несдобровать!
— Я не уйду, — ответил благородный рыцарь. — Я пришёл, чтобы спасти вас.
— Спасти? Но как? Это невозможно!
— Посмотрим, — спокойно сказал храбрый воин. — Есть ли в этом городе немцы?
— Да, сударь, — удивлённо ответила Принцесса. — Но зачем вы спрашиваете?
— Скоро узнаете.
С этими словами он поскакал во весь опор обратно в скорбящий Мадрид, и вскоре вернулся, неся с собой огромное зеркало, купленное в лавке у немца. Он прислонил зеркало к стволу дерева, накрыл его вуалью Принцессы, поставил её перед ним и велел, как только приблизится чудище, откинуть вуаль и спрятаться за зеркалом; после чего и сам укрылся за ближайшим возвышением.
Долго ждать не пришлось — появился свирепый дракон и стал медленно приближаться к прекрасной девушке, разглядывая её с такой наглостью и бесстыдством, что ему не хватало лишь монокля, чтобы сделаться похожим на какого-нибудь другого гада, не столь грозного на вид…
—
