Язык — это ниша? Хорошо, допустим, что язык — это ниша. Но как и плод с древа познания, он бесполезен, когда висит на дереве. Без «работы» язык — как феномен «говорящих обезьян». Язык у «говорящих обезьян» просто есть, но качественного перехода он им не дает. В чем же тогда состоит миссия языка для «человека»? В том, что этот «плод» надо еще «вкусить». А вот «вкусив», перейдя в систему времен, а значит, переходя в пространстве и времени туда, где мы сопоставим «смерть» с собой, как свою проблему, как будущее препятствие, как свое ограничение, как «рамку» — вот только в этот момент мы получаем качественный переход туда, где появляется всё человеческое: и культура в том числе. Культура может показать нам интересный фокус: как сосуществуют национальная специфичность с «общечеловеческими ценностями». Национальная культура — это языковая специфика в самом широком смысле. Начиная с алфавита, лексем, слов, орфограмм и синтаксиса, локальна: это как «яблочный пирог» и «оливье». Что такое «яблочный пирог» для европейца? Это десерт. Для американца это символ американской идентичности. То же самое с салатом «оливье». Для американца это экзотический салат, а для русских символ Новогодних праздников. И так далее, мы можем перечислять любые культурные артефакты. И только в сфере высокого искусства все культурные отличия народов почему-то перетекают в нечто общее, общечеловеческое. Единственная тема, понятная в любом конце мира — это смерть. Нет ни одного подлинно великого произведения культуры, где любовь или счастье не сводится к борьбе со смертью. Поэтому в ходу религиозные темы, поэтому все знают про «Реквием» Моцарта. Нет «общечеловеческих» пирогов или салатов: пицца всегда останется по духу «итальянской», а «хот-дог» американским, и только тема преодоления смерти абсолютно общечеловеческая.
Валентин Василевский
"Man Death Ethics" ("Человек, смерть и этика")
Автор одноимённого канала: @mandeathandethics
