Персональный Наполеон союзного значения
Вопрос со звёздочкой. Почему возвышение Наполеона так шокировало все европейские страны и общества (вспоминаем салон Анны Павловны Шерер и клише Антихрист)? Он ведь именно шокировал, Антихрист – слишком сильное слово для простого порицания.
Дело даже не только в нарушении правил (а расстрел герцога Энгиенского был вопиющим нарушением правил). Тем более до него все правила порушила французская республика, шок не меньший.
Дело в немыслимом взлёте на верхушку, буквальное воплощение поговорки «из грязи в князи». Вернее, в князи ещё ничего: государь вправе жаловать дворянство по своему усмотрению. А вот в сами государи – если что-то похожее и можно вспомнить, то только из глубокого средневековья.
Тут нужно на секунду остановиться и представить, что по историческим меркам совсем недавно монархия была единственно возможной нормой устройства власти, а республика — исключением, даже недоразумением. Власть передаётся по рождению, её санкционирует простая принадлежность к династии. Пресечение которой — огромная проблема, рекрутирующая преемника (при отсутствии боковых ветвей) либо из-за рубежа, либо из лучших, знатнейших представителей дворянства. (Отсюда же: «мы все глядим в Наполеоны» — глядеть в порфирородных царей довольно глупая затея).
Всё это легко объяснить в учебнике, но сложно прочувствовать.
Нам это трудно прочувствовать в полной мере, потому что мы, в отличие от Анны Павловны Шерер, живём в ином мире. Мы знаем о мировой войне, где во главе двух сил оказались неудачливый художник и недоучившийся семинарист.
ХХ век вообще с его республиканизмом и Большими Событиями подарил всему миру целую плеяду фигур, совершивших немыслимый взлёт с самого низа на самый верх. К усыпальницам сыновей симбирского чиновника и шаошаньского крестьянина стоят неиссякающие очереди паломников со всего мира. Быть рождённым для трона стало забавным североевропейским исключением, а не правилом. Короче говоря, социальные лифты заработали на полную катушку, и даже сейчас, с поправкой на большую институциональную упорядоченность (проще говоря, нынешние президенты совершают более однотипные карьеры, чем в бурлящую первую половину прошлого века) – всё равно, испытываешь нечто вроде благоговения от дуновения ветра судьбы, когда она выбирает абсолютно случайного человека и возносит в Государи.
И вот пришла вдруг мысль, что позднесоветская история подарила истории мировой несколько зеркальных прецедентов, не менее потрясающих воображение разницей потенциалов.
А именно: низвержение Наполеона без сколько-нибудь серьёзных для него последствий. Назовём это: скромная пенсия. Ведь политики высшего уровня обычно уходят либо вперёд ногами, либо на вилле с бассейном за написанием мемуаров. Нет, первых лиц и у нас отправляли в отставку по первому разряду. А вот вторых…
Тут можно нескольких человек вспомнить, но прежде всего это, конечно, Молотов.
Делил с Риббентропом Европу. Объявил всей стране о нападении 22 июня. Летал на конференции и встречался с главами государств-союзников. Кому только руку не жал, с кем только не говорил. Побыл Пермью, поснимался во всей военно-политической киноклассике. И — 90-летним старцем ездит с дачи в поликлинику на электричке, где сидит в очереди к врачу. Пенсия уходит на уголь и оплату истопника и помощницы по хозяйству. Жалуется немногим поддерживающим с ним связь на прозябание. Но в целом — жизнь как жизнь. Многие не лучше живут.
И лично на меня теоретическая возможность встретить Молотова в электричке — ну, не мне, а кому-нибудь из старших родственников — производит не меньшее впечатление, чем превращение итальянского офицера в императора французов…
