Любой закон, и тем более целостное законодательство, представляет собой ответ на конституционные страхи писавшей и принимавшей его группы о своем прошлом с целью недопущения повторения в будущем.
Поэтому все поколения отечественных "элит" помнящие, прямо или от отцов, сталинские репрессии двигались в сторону медленной с паузами и постепенной, но гуманизации, причем не только для себя, но и для всех - идея о том, что из власть имущего можно за ночь превратиться в кусок мяса у них сидела в голове, а поэтому главным конституционным страхом была не потеря власти, а чёрный воронок. Никто не решался на институциональном уровне идти на повышение уровня жестокости. Сначала просто отправили на пенсию вместо расстрела Кагановича и Булганина, потом и Хрущева, следом и у Гали Брежневой даже имущество изымать не стали, а там дошли и до мысли, что Сахарова, а за ним и других политзеков, мучать не надо, и даже прямых политических противников можно даже не полностью устранять из политической жизни, а позволить уехать править в Курск. Ельцин был последним представителей поколения помнящих, на его инерции мы даже доехали до довольно гуманистического УПК 2002 года, да и вообще - ратификация ЕКПЧ и признание частичной юрисдикции ЕСПЧ, запрет уже-не-чекистам иметь собственные изоляторы, порог правовой Гипербореи. А потом случился 2003 год.
Всё же случилась смена поколения и состава элит, совсем недолго не дотянув и вместо таких же последних советских людей вроде Черномырдина, Примакова или Лужкова случились носители других страхов. Уже не понимающих, что они когда-то тоже могут оказаться с другой стороны, а боящихся опять, даже если это к ним раньше и не относилось, потерять власть и социальный статус. И за последующие двадцать, уже с лишним, лет они заняли тем, что они успешно внедрили характерные для их отцов, но пропущенные для ними сами страхи уже следующими поколениям, за сжатые двадцать лет пройдя назад полувековую эволюцию назад в ускоренном порядке.
Исторический позитивизм поста в том, что есть надежда что следующий, кто дорвется до принятия решений, вне зависимости от его нынешнего статуса и партийного положения, всё же будет обладать подходящим для гуманизации и демократизации набором конституционных страхов, чтобы не повторять за предшественниками.
