С течением времени все становилось только хуже. Я следил за возрастающим желанием защищать, оберегать и заботиться, которое не имело ничего общего с моей профессией. Каждый раз, когда я смотрел на нее, что-то внутри меня умирало и перерождалось снова. Я всегда старался придерживаться рабочего этикета, стремился не допустить лишнего, пока этим лишним не стало мое сопротивление.
Пока я не набрался достаточно смелости для того, чтобы признать: я влюбился. Влюбился окончательно, бесповоротно, и пустил в эту привязанность такие корни, что вырвать невозможно. Даже если бы Шелл меня отвергла, даже если бы я послушал голос разума и разорвал бы с ней контакт до конца, я бы все равно остался по самое горло в плену этого чувства. У меня не было ни шанса. Она забрала их все, когда ступила на порог гостиной и посмотрела на меня, как на цербера без цепи.

— Так что в итоге? Вы отказываетесь от предложения? — нетерпеливо спрашивает наместник, сложив руки перед собой.
Хоннан кидает на него несколько ленивый взгляд.
— Всего лишь меняю план. — Вновь обратив взгляд к карте, капитан «Арнатора» указывает на акватории, закрашенные тёмными чернилами. — Костяной пролив. Соединяет Платиновое море с океаном Аниген, но пройти по нему почти невозможно. Настоящее кладбище кораблей.
— И к чему вы клоните? — мрачнеет наместник, взирая на Хоннана в полном непонимании.
— Костяной пролив – единственный путь, который поможет нам сбросить хвост. Туда не сунется ни один корабль Бесхави или Идеона, никто даже не подумает о том, чтобы искать «Арнатор» там. Как только принц будет у нас, мы не станем сражаться с подмогой и уйдём через этот пролив.
— Вы безумец, капитан, — покачивает головой наместник. — Настоящий безумец.
— Я не в первый раз слышу о себе подобный диагноз, — улыбается Хоннан и переводит задумчивый взгляд в сторону окна, будто бы карта утеряла для него всякий интерес. — Но какова задача, такой и план. Безумная затея и такое же идиотское исполнение. Всё это дело заметно усложняется, поэтому за бесхавийского принца я возьму не один жалкий сундук золота, а дюжину. Поскольку на борту моего корабля нет квартирмейстера, в расчёте расходов я соображаю сам. Одного сундучка тут не хватит.