Мне нужно такое омертвение [языка], которое не препятствует сопричастности читающих.
Звукописные тексты с флористическо-фольклорной символикой. Библиографическая редкость.
Завьялов транспонирует физическое в над-физическое. Александр Скидан: «…"Мелика" — это не "лирика" ещё и в том смысле, что отталкивается от античной драматургии с ее буквальным, а не метафорическим многоголосием».
Редкая старая книга одного из самых интересных русскоязычных поэтов.
Вербализация внесловесности предметов — клавиш, простыней, обёрток, бумажных листков, где вслушивание и есть созидание.
Гендерное размытие в пространстве языка-эроса, пересобранный космогонический миф, где всё — фрагментарно, осколочно, прерывисто, но потому и целостно.
Выверенная инверсированная проза о границах дозволенного, о пишущемся и читаемом как сакральном, об ощущении себя в инородном и Другом.
Горгульи есть явление одновременных обособленности и общности: они часто располагаются вблизи, но лишь изредка — сообща. Уникальное иностранное издание о вещах-в-себе Принстонского Университета. В вакуумной упаковке — не дай бог, вырвутся.
Коллажная композиция редактора «Горгульи» М.Б. В комплекте — оригинальная работа в вакуумной упаковке и электрофотографический принт формата А3 в раме.
Звукописные тексты с флористическо-фольклорной символикой. Библиографическая редкость.
Завьялов транспонирует физическое в над-физическое. Александр Скидан: «…"Мелика" — это не "лирика" ещё и в том смысле, что отталкивается от античной драматургии с ее буквальным, а не метафорическим многоголосием».
Редкая старая книга одного из самых интересных русскоязычных поэтов.
Вербализация внесловесности предметов — клавиш, простыней, обёрток, бумажных листков, где вслушивание и есть созидание.
Гендерное размытие в пространстве языка-эроса, пересобранный космогонический миф, где всё — фрагментарно, осколочно, прерывисто, но потому и целостно.
Выверенная инверсированная проза о границах дозволенного, о пишущемся и читаемом как сакральном, об ощущении себя в инородном и Другом.
Горгульи есть явление одновременных обособленности и общности: они часто располагаются вблизи, но лишь изредка — сообща. Уникальное иностранное издание о вещах-в-себе Принстонского Университета. В вакуумной упаковке — не дай бог, вырвутся.
Коллажная композиция редактора «Горгульи» М.Б. В комплекте — оригинальная работа в вакуумной упаковке и электрофотографический принт формата А3 в раме.
Мне нужно такое омертвение [языка], которое не препятствует сопричастности читающих.
Большую часть моей повседневности как драматурга занимает заполнение заявок, участие в open-call’ах, попытки попасть в резиденции, в общем, массовая рассылка и ежедневное заполнение форм, — насколько это срабатывает — не знаю, пару раз из сотни, что уже кажется мне огромным успехом и радостью. Моя последняя постановка по пьесе «нежить (всегда читать как оглаголенную нежность)» — и есть результат такого участия в open-call’е...
Ненавидит ли автор текст, который скорее вспоминает, чем сочиняет, как мертвец вспоминает жизнь, песню смерти? Или ему дороже свободы момент добровольной передачи полномочий, само решение подчиниться наплывающим знакам, принимаемое тем раньше, чем больше на его счету неудачных попыток сохранить интенцию? Признав в капитуляции отправной парадигмы ключевое событие письма, созерцая почти отрешенно паранойяльное самоутверждение стиля, ретроспективную перепайку структур, утешится ли причастностью хотя бы к такой победе, страннейшей из возможных?
