ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
– Это место занято? – вошедший в купе толстый весельчак указал на свободную нижнюю полку.
Пассажир, сидящий напротив, узкоплечий мужчина средних лет с мелкими чертами лица, оторвался от телефона и посмотрел на попутчика поверх очков.
– Наверно, следует занимать места согласно купленным билетам. – ответил он строго.
Вошедший усмехнулся наивному заявлению, закинул рюкзак на верхнюю полку и с шумом уселся.
– Я не беру билеты, – сказал он, протягивая крупную руку с короткими волосатыми пальцами. – Петрухович.
Пассажир заинтересованно взглянул на попутчика и, представившись Цепляевым, сообщил:
– А я беру. И все берут.
– Все, но не я, – самодовольно заявил Петрухович. – Я даже в ресторанах перестал платить.
– Почему?
– Деньги лишними не бывают.
– И никто возражает?
– О, возражают, ещё как! Но я устраиваю скандал, привлекаю общественность, и вопрос снимается.
На этот раз Цепляев с особым тщанием изучил попутчика. В глаза ему бросились толстые небритые щёки, наглый нависающий лоб и неприятно оттянутая нижняя губа.
– Позвольте узнать, – осведомился, наконец, Цепляев, – чем вы занимаетесь?
– Снабжаю страну топливом, – заявил Петрухович. – Сейчас ещё по линии патриотизма начал подвизаться. Слышали, что президент сказал? Единственная идеология, говорит, патриотизм. И я тут как тут!
– А разве где-то сказано, – прищурился Цепляев, – чтобы патриоты за проезд и в ресторанах не платили?
– В каком смысле?
– Допустим, если мы видим, как полицейский берёт взятку, а священник ест скоромное в пост, то мы справедливо негодуем, ведь к этим людям у нас повышенные требования. А разве патриот не несёт бОльшую ответственность, чем остальные граждане, и не должен показывать пример своим поведением?
– Предрассудки! – отмахнулся Петрухович. – Иногда это является даже смягчающим обстоятельством.
– Тогда разрешите полюбопытствовать, – не унимался Цепляв, которого задели рассуждения безбилетника о привилегиях, – вы глава какой корпорации?
– Глава? Я глава? – усмехнулся Петрухович. – Заправщик я, заправщик с бензоколонки!
– Так вы же сказали, что обеспечиваете топливом страну?
Тут Петрухович поманил Цепляева толстым пальцем.
– В том-то и фокус. Вы абсолютно не разбираетесь в современных медиа, – прошептал Петрухович и вновь откинулся на спинку сидения.
– А вы разбираетесь?
– Ещё бы! – Петрухович горделиво сложил руки на груди. – Сейчас как надо: сделал доброе дело – сообщи об этом миру. Попал окурком в урну, покажи людям, какой ты сознательный гражданин. А не покажешь, ни одна сволочь не оценит. Вот я, заправщик, а после каждой заправки делаю селфи и через телеграм-канал оповещаю, какой я молодец, что, залив бензин, помог человеку уехать. Люди смотрят, хвалят, говорят, вот, мол, настоящий труженик, опора страны. Грамоты дают, даже медаль вручить хотели…
– Послушайте, – в замешательстве нахмурил брови Цепляев, – это ваша работа. Вы за неё награду получаете – зарплату.
– Ну, работа – не работа, – Петрухович успокоительно выставил вперёд ладонь, – а для народа я герой и патриот!
– Но это неправда. В отрасли работают тысячи людей и в более суровых условиях, и на более важных должностях.
– А мне что? – округлил глаза Петрухович – Кому интересно это производство? Для людей главный по топливу я. Поэтому имею право ездить без билета. А если обидят, я шум в обществе подниму, мало не покажется!
Тут Петрухович нахально расхохотался, но, заметив, что сосед не разделяет его веселья, а, напротив, с каждым словом хмурится сильнее, сменил тон и предложил:
– Хотите, я вас научу, тоже будете героем нашего времени.
За пару минут Петрухович создал Цепляеву телеграм-канал и, держа телефон, торжественно спросил:
– Итак, каким будет ваше первое сообщение о хорошем поступке, за который вас превознесут?
– Пишите, – вздохнул Цепляев. – «Мною, наконец, установлен ответственный за разлив некачественного топлива в Барнауле, приведший к массовой волне жалоб. Им оказался некто Петрухович, назвавшийся ответственным…» Пишите, пишите!
– Нет, нет! – возразил Петрухович. – Я не того… Я – патриот!
– Вот и спросим с вас со всей строгостью, как с патриота!
