Дедывоевали 🕊
07.05.202515:16
Открыта База данных офицеров Красной армии, расстрелянных по политическим обвинениям или умерших во время следствия в годы Большого террора
В канун 80-летия Победы «Мемориал» открыл сайт с биографическими данными 6,5 тысяч советских офицеров — от лейтенантов до маршалов и флагманов флота, — ставших жертвами политического террора накануне Великой Отечественной войны: https://rkka.memo.ru/
Большинство из них (более 4 тысяч) были внесены в «Сталинские расстрельные списки» и приговорены к казни по личной санкции Сталина. В 1941 году они могли бы встать на защиту Родины от нацистской агрессии…
База, разумеется, неполная: в неё не попали те, кому удалось выжить. Расскажу о двух таких людях, чьи судьбы связаны с моей семьёй.
Первый — Георгий Иосифович Вериго, муж сестры моей прабабушки. На момент ареста он был интендантом 3 ранга (аналог капитана), начальником боепитания 85-го артиллерийского полка Уральского военного округа.
По воспоминаниям родных, он провёл в заключении около полугода — подвергался избиениям и пыткам, но вины не признал, и в итоге его отпустили.
Георгий Иосифович сумел восстановиться в армии: в начале 1940-х он уже работал в Чкаловском училище зенитной артиллерии (сейчас — Оренбургское высшее зенитное ракетное училище), был подполковником, заведовал циклом материальной части.
Однако его здоровье после пыток оказалось подорвано. В марте 1943 года Георгий Вериго скоропостижно скончался в возрасте 37 лет от «паралича сердца».
Второй — Александр Николаевич Золотов, командир 39-го стрелкового полка 4-й Бежицкой дивизии, начальником штаба которого служил мой прадед.
Во время Гражданской войны Золотов сражался в отрядах генерала Каппеля (того самого, которого в фильме «Адмирал» сыграл Безруков) и, вероятно, участвовал в Великом Сибирском Ледовом походе.
С 1922 года Золотов — офицер Красной армии, участник конфликта на КВЖД в 1929 году, где против РККА вместе с китайцами воевали белогвардейские отряды. Службу завершил в 1937 году в звании майора, затем работал в Осоавиахиме.
В 1938 году был арестован по обвинению в шпионаже, год провел в следственной тюрьме, но в июне 1939-го его освободили за отсутствием доказательств – Золотов не сломался и не оговорил себя.
В ноябре 1944 года, в 49 лет, Александр Николаевич добровольцем ушёл на фронт. В феврале 1945-го возглавил 39-й стрелковый полк.
16 апреля, в день начала Берлинской стратегической операции, Бежицкая дивизия пошла в наступление. В этот день Золотов был ранен, «но после перевязки и обработки раны в медико-санитарном батальоне вернулся в строй».
К сожалению, тема Великой Отечественной войны всё чаще используется не для объединения, а для разделения людей. Вместо движения к правде мы сталкиваемся с эксплуатацией старых мифов и созданием новых. Это — пренебрежение к памяти тех, кто своей жизнью завоевал Победу.
Нужно добиваться открытия архивов и честно относиться к к фактам — даже тем, которые неудобны текущей политической конъюнктуре.
И уж тем более недопустимо использование Победы для оправдания сталинизма, принесшего бесчисленные страдания народу-победителю.
Спасибо «Мемориалу» за эту важную работу.
В канун 80-летия Победы «Мемориал» открыл сайт с биографическими данными 6,5 тысяч советских офицеров — от лейтенантов до маршалов и флагманов флота, — ставших жертвами политического террора накануне Великой Отечественной войны: https://rkka.memo.ru/
Большинство из них (более 4 тысяч) были внесены в «Сталинские расстрельные списки» и приговорены к казни по личной санкции Сталина. В 1941 году они могли бы встать на защиту Родины от нацистской агрессии…
База, разумеется, неполная: в неё не попали те, кому удалось выжить. Расскажу о двух таких людях, чьи судьбы связаны с моей семьёй.
Первый — Георгий Иосифович Вериго, муж сестры моей прабабушки. На момент ареста он был интендантом 3 ранга (аналог капитана), начальником боепитания 85-го артиллерийского полка Уральского военного округа.
По воспоминаниям родных, он провёл в заключении около полугода — подвергался избиениям и пыткам, но вины не признал, и в итоге его отпустили.
Георгий Иосифович сумел восстановиться в армии: в начале 1940-х он уже работал в Чкаловском училище зенитной артиллерии (сейчас — Оренбургское высшее зенитное ракетное училище), был подполковником, заведовал циклом материальной части.
Однако его здоровье после пыток оказалось подорвано. В марте 1943 года Георгий Вериго скоропостижно скончался в возрасте 37 лет от «паралича сердца».
Второй — Александр Николаевич Золотов, командир 39-го стрелкового полка 4-й Бежицкой дивизии, начальником штаба которого служил мой прадед.
Во время Гражданской войны Золотов сражался в отрядах генерала Каппеля (того самого, которого в фильме «Адмирал» сыграл Безруков) и, вероятно, участвовал в Великом Сибирском Ледовом походе.
С 1922 года Золотов — офицер Красной армии, участник конфликта на КВЖД в 1929 году, где против РККА вместе с китайцами воевали белогвардейские отряды. Службу завершил в 1937 году в звании майора, затем работал в Осоавиахиме.
В 1938 году был арестован по обвинению в шпионаже, год провел в следственной тюрьме, но в июне 1939-го его освободили за отсутствием доказательств – Золотов не сломался и не оговорил себя.
В ноябре 1944 года, в 49 лет, Александр Николаевич добровольцем ушёл на фронт. В феврале 1945-го возглавил 39-й стрелковый полк.
16 апреля, в день начала Берлинской стратегической операции, Бежицкая дивизия пошла в наступление. В этот день Золотов был ранен, «но после перевязки и обработки раны в медико-санитарном батальоне вернулся в строй».
К сожалению, тема Великой Отечественной войны всё чаще используется не для объединения, а для разделения людей. Вместо движения к правде мы сталкиваемся с эксплуатацией старых мифов и созданием новых. Это — пренебрежение к памяти тех, кто своей жизнью завоевал Победу.
Нужно добиваться открытия архивов и честно относиться к к фактам — даже тем, которые неудобны текущей политической конъюнктуре.
И уж тем более недопустимо использование Победы для оправдания сталинизма, принесшего бесчисленные страдания народу-победителю.
Спасибо «Мемориалу» за эту важную работу.
27.04.202506:51
К стыду своему, поинтересоваться, при каких обстоятельствах погиб Андрей Степанович Кочетков, я решил только тогда, когда пришло письмо о том, что его имя появится на мемориале у разъезда Жарок. Я вбил в поисковик это название, перешел в картинки — и обмер от того, что увидел.
А увидел я вовсе не батальную сцену, а карту, на которой Жарок соседствовал с деревней Погостье. Если вы читали великую книгу Николая Никулина «Воспоминания о войне», вы не могли забыть одну из первых глав, которая так и называется — «Погостье».
19-летний Никулин ушел на фронт добровольцем в ноябре 1941 года, участвовал в прорыве и снятии блокады Ленинграда, сражался за Псков, Тарту, Либаву. Воевал под Варшавой и Данцигом. Закончил войну в Берлине в звании сержанта. Был четырежды ранен, контужен.
С 1949 года Николай Никулин работал в Эрмитаже: сначала экскурсоводом, затем научным сотрудником отдела западноевропейского искусства. Более полувека он посвятил изучению и популяризации западноевропейской живописи, организовал множество выставок и издал значимые каталоги, воспитал целую плеяду искусствоведов.
В 1970-е годы, стремясь освободиться от тяжелого груза памяти, он записал свои военные воспоминания, не рассчитывая на их публикацию. В начале 2000-х книга «Воспоминания о войне» была издана Эрмитажем. Предисловие к ней написал директор музея Михаил Пиотровский:
«Хранитель прекрасного и знаток высоких ценностей, он особо остро и точно воспринимает ужасы и глупости войны. И рассказывает о них с точки зрения мировой культуры, а не просто как ошалевший боец. Это тот самый случай, когда точный анализ и достоверные описания рождаются из приемов, больше присущих искусству, чем техническим наукам. И рождается самое главное ощущение, а из него — знание. Войны, такие, какими их сделал XX век, должны быть начисто исключены из нашей земной жизни, какими бы справедливыми они ни были. Иначе нам всем — конец!»
Обязательно прочтите эту книгу.
А увидел я вовсе не батальную сцену, а карту, на которой Жарок соседствовал с деревней Погостье. Если вы читали великую книгу Николая Никулина «Воспоминания о войне», вы не могли забыть одну из первых глав, которая так и называется — «Погостье».
«...Много я видел убитых до этого и потом, но зрелище Погостья зимой 1942 года было единственным в своем роде! Надо было бы заснять его для истории, повесить панорамные снимки в кабинетах всех великих мира сего — в назидание. Но, конечно, никто этого не сделал. Обо всем стыдливо умолчали, будто ничего и не было.
Трупами был забит не только переезд, они валялись повсюду. Тут были и груды тел, и отдельные душераздирающие сцены. Моряк из морской пехоты был сражен в момент броска гранаты и замерз, как памятник, возвышаясь со вскинутой рукой над заснеженным полем боя. Медные пуговицы на черном бушлате сверкали в лучах солнца. Пехотинец, уже раненый, стал перевязывать себе ногу и застыл навсегда, сраженный новой пулей. Бинт в его руках всю зиму трепетал на ветру.
В лесочке мы обнаружили тела двух групп разведчиков. Очевидно, во время поиска немцы и наши столкнулись неожиданно и схватились врукопашную. Несколько тел так и лежали, сцепившись. Один держал другого за горло, в то время как противник проткнул его спину кинжалом. Другая пара сплелась руками и ногами. Наш солдат мертвой хваткой, зубами ухватил палец немца, да так и замерз навсегда. Некоторые были разорваны гранатами или застрелены в упор из пистолетов.
Штабеля трупов у железной дороги выглядели пока как заснеженные холмы, и были видны лишь тела, лежащие сверху. Позже, весной, когда снег стаял, открылось все, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании — в гимнастерках и ботинках. Это были жертвы осенних боев 1941 года. На них рядами громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких черных брюках ("клешах"). Выше — сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе-феврале сорок второго. Еще выше — политбойцы в ватниках и тряпичных шапках (такие шапки давали в блокадном Ленинграде). На них — тела в шинелях, маскхалатах, с касками на головах и без них. Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших железнодорожное полотно в первые месяцы 1942 года. Страшная диаграмма наших "успехов"!...»
19-летний Никулин ушел на фронт добровольцем в ноябре 1941 года, участвовал в прорыве и снятии блокады Ленинграда, сражался за Псков, Тарту, Либаву. Воевал под Варшавой и Данцигом. Закончил войну в Берлине в звании сержанта. Был четырежды ранен, контужен.
С 1949 года Николай Никулин работал в Эрмитаже: сначала экскурсоводом, затем научным сотрудником отдела западноевропейского искусства. Более полувека он посвятил изучению и популяризации западноевропейской живописи, организовал множество выставок и издал значимые каталоги, воспитал целую плеяду искусствоведов.
В 1970-е годы, стремясь освободиться от тяжелого груза памяти, он записал свои военные воспоминания, не рассчитывая на их публикацию. В начале 2000-х книга «Воспоминания о войне» была издана Эрмитажем. Предисловие к ней написал директор музея Михаил Пиотровский:
«Хранитель прекрасного и знаток высоких ценностей, он особо остро и точно воспринимает ужасы и глупости войны. И рассказывает о них с точки зрения мировой культуры, а не просто как ошалевший боец. Это тот самый случай, когда точный анализ и достоверные описания рождаются из приемов, больше присущих искусству, чем техническим наукам. И рождается самое главное ощущение, а из него — знание. Войны, такие, какими их сделал XX век, должны быть начисто исключены из нашей земной жизни, какими бы справедливыми они ни были. Иначе нам всем — конец!»
Обязательно прочтите эту книгу.
14.04.202506:26
В поисках предков заказчика просматривал десятки дел лишенцев — казаков одной из кубанских станиц. Глаз зацепился за потрепанную обложку школьной тетрадки с товарищем Сталиным. На обратной стороне — выписка из протокола президиума сельсовета о восстановлении в избирательных правах. Решил вчитаться в дело — и ужаснулся.
В разгар страды, летом 1928 года, у многодетного казака родилось «двое блезнят» — двойня. Жену положили в больницу. Чтобы спокойно работать в поле, он попросил присмотреть за детьми племянницу жены. Полтора месяца она ему помогала.
В 1934 году казаку дали пять лет с конфискацией хозяйства — за невыполнение плана хлебозаготовки на 5 пудов (это около 80 кг). Вскоре он был досрочно освобожден и вернулся в родную станицу, где его за «наем рабочей силы» — той самой родственницы-няньки — включили в список кулаков и лишили избирательных прав.
Как известно, лишенцы не только не могли участвовать в выборах, но и теряли доступ ко многим социальным благам и становились изгоями. Их не принимали в колхозы и на работу в советские учреждения, не брали в партию и комсомол, лишали пенсий и пособий, исключали из кооперативов. После введения карточной системы в 1928 году они были вынуждены покупать продукты по коммерческим ценам. В годы Большого террора лишенцы первыми становились объектом репрессий.
Обложка со Сталиным — предпоследний лист дела, а последний, написанный красными чернилами, — справка сельсовета. В ней приведен один факт о казаке, которого нет в других документах: «освобожден от военной службы по 66 ст. — глухота и эпилепсия».
Понятно, что любые исторические параллели требуют осторожности. Но когда в прошлую пятницу в список «иностранных агентов» включили Николая Эппле — замечательного исследователя исторической памяти, автора знаменитой книги «Неудобное прошлое», — я снова подумал о тех лишенцах.
Между лишенцами прошлого и современными «иноагентами» есть пугающее родство. И тогда, и сейчас государство выделяет группу «неблагонадежных» — тех, кого публично объявляют чужими и опасными. Сегодняшний статус «иноагента» означает не только клеймо, но и реальные ограничения: такие люди теряют доступ к государственному финансированию, к преподаванию, к культурной и научной деятельности, к публичным площадкам. Их имена сопровождает унизительный дисклеймер, их штрафуют за формальности, травят в медиапространстве. За несоблюдение дурацких требований «иноагент» рискует получить уже не только административное, но и уголовное преследование. Но главное — они вовсе не «иностранные агенты». Это, как правило, люди с независимой позицией, репутацией и авторитетом в своих сообществах. Именно поэтому государству важно заставить их замолчать. Клеймо иноагента — это способ запугивания и выдавливания из общественной жизни.
Выражаю Николаю Эппле поддержку и солидарность. Подпишитесь на его канал «Никогда/Снова» — там много интересного.
В разгар страды, летом 1928 года, у многодетного казака родилось «двое блезнят» — двойня. Жену положили в больницу. Чтобы спокойно работать в поле, он попросил присмотреть за детьми племянницу жены. Полтора месяца она ему помогала.
В 1934 году казаку дали пять лет с конфискацией хозяйства — за невыполнение плана хлебозаготовки на 5 пудов (это около 80 кг). Вскоре он был досрочно освобожден и вернулся в родную станицу, где его за «наем рабочей силы» — той самой родственницы-няньки — включили в список кулаков и лишили избирательных прав.
Как известно, лишенцы не только не могли участвовать в выборах, но и теряли доступ ко многим социальным благам и становились изгоями. Их не принимали в колхозы и на работу в советские учреждения, не брали в партию и комсомол, лишали пенсий и пособий, исключали из кооперативов. После введения карточной системы в 1928 году они были вынуждены покупать продукты по коммерческим ценам. В годы Большого террора лишенцы первыми становились объектом репрессий.
Обложка со Сталиным — предпоследний лист дела, а последний, написанный красными чернилами, — справка сельсовета. В ней приведен один факт о казаке, которого нет в других документах: «освобожден от военной службы по 66 ст. — глухота и эпилепсия».
Понятно, что любые исторические параллели требуют осторожности. Но когда в прошлую пятницу в список «иностранных агентов» включили Николая Эппле — замечательного исследователя исторической памяти, автора знаменитой книги «Неудобное прошлое», — я снова подумал о тех лишенцах.
Между лишенцами прошлого и современными «иноагентами» есть пугающее родство. И тогда, и сейчас государство выделяет группу «неблагонадежных» — тех, кого публично объявляют чужими и опасными. Сегодняшний статус «иноагента» означает не только клеймо, но и реальные ограничения: такие люди теряют доступ к государственному финансированию, к преподаванию, к культурной и научной деятельности, к публичным площадкам. Их имена сопровождает унизительный дисклеймер, их штрафуют за формальности, травят в медиапространстве. За несоблюдение дурацких требований «иноагент» рискует получить уже не только административное, но и уголовное преследование. Но главное — они вовсе не «иностранные агенты». Это, как правило, люди с независимой позицией, репутацией и авторитетом в своих сообществах. Именно поэтому государству важно заставить их замолчать. Клеймо иноагента — это способ запугивания и выдавливания из общественной жизни.
Выражаю Николаю Эппле поддержку и солидарность. Подпишитесь на его канал «Никогда/Снова» — там много интересного.
06.05.202506:07
Сегодня моей бабушке Тане, Татьяне Николаевне Берёзе (урожденной Петренко), исполнилось бы 85 лет. Её болезнь и ранний уход побудили меня заняться генеалогией. Именно тогда я впервые остро ощутил, что вместе со старшими родственниками уходит и семейная память — история, которую они хранят. С этого момента я и веду отсчёт своим генеалогическим изысканиям.
На днях меня нашёл троюродный брат бабушки — Олег Сергеевич Тараканов. Перед Днем Победы он искал в интернете информацию о своём деде — полковнике Дмитрии Георгиевиче Беляеве — и наткнулся на мой сайт. За последние несколько лет я хорошо изучил род Беляевых — это девичья фамилия мамы бабушки Тани, Зои Евгеньевны.
Как и бабушка, Олег Сергеевич родился в подмосковном Клину. Он и сейчас там живёт. Он прислал мне много замечательных фотографий, которых у нас в домашнем архиве не было. Я впервые увидел лица некоторых наших общих родственников.
Одну из этих фотографий прилагаю к этому посту. На ней нет бабушки Тани, но есть её мама Зоя (вторая слева), её дядя Митя — Дмитрий Георгиевич Беляев (в шляпе) — и много других наших родственников.
Я подумал, что живые отличаются от покойных еще и тем, что о живых мы можем узнать что-то новое, а о покойных — только вспоминать то, что уже известно. И в этом смысле бабушка Таня и её семья для меня по-прежнему живы.
Ещё неделю назад мы с Олегом Сергеевичем не знали о существовании друг друга. А теперь я собираюсь к нему в гости — в дом, который построил его дед, и где не раз бывали мои Беляевы-Петренко. Тот самый дом – на втором фото, на третьем фото – Дмитрий Георгиевич с женой Софией Владимировной на крыльце своего дома.
Если я когда-нибудь соберу в книгу всё, что успею узнать о нашей семье, в ней обязательно будет посвящение: «Бабушке Тане». И никто из родственников не обидится, потому что все будут знать — без неё книги не было бы. Кстати, и канала этого не было бы тоже.
На днях меня нашёл троюродный брат бабушки — Олег Сергеевич Тараканов. Перед Днем Победы он искал в интернете информацию о своём деде — полковнике Дмитрии Георгиевиче Беляеве — и наткнулся на мой сайт. За последние несколько лет я хорошо изучил род Беляевых — это девичья фамилия мамы бабушки Тани, Зои Евгеньевны.
Как и бабушка, Олег Сергеевич родился в подмосковном Клину. Он и сейчас там живёт. Он прислал мне много замечательных фотографий, которых у нас в домашнем архиве не было. Я впервые увидел лица некоторых наших общих родственников.
Одну из этих фотографий прилагаю к этому посту. На ней нет бабушки Тани, но есть её мама Зоя (вторая слева), её дядя Митя — Дмитрий Георгиевич Беляев (в шляпе) — и много других наших родственников.
Я подумал, что живые отличаются от покойных еще и тем, что о живых мы можем узнать что-то новое, а о покойных — только вспоминать то, что уже известно. И в этом смысле бабушка Таня и её семья для меня по-прежнему живы.
Ещё неделю назад мы с Олегом Сергеевичем не знали о существовании друг друга. А теперь я собираюсь к нему в гости — в дом, который построил его дед, и где не раз бывали мои Беляевы-Петренко. Тот самый дом – на втором фото, на третьем фото – Дмитрий Георгиевич с женой Софией Владимировной на крыльце своего дома.
Если я когда-нибудь соберу в книгу всё, что успею узнать о нашей семье, в ней обязательно будет посвящение: «Бабушке Тане». И никто из родственников не обидится, потому что все будут знать — без неё книги не было бы. Кстати, и канала этого не было бы тоже.
25.04.202517:08
Успели к 9 Мая. Но следующего года
Помните, я писал в марте, что не нашел на братской могиле в Ленинградской области имени погибшего родственника и обратился в местную администрацию с просьбой увековечить его на мемориальной плите? Хотелось, конечно, чтобы имя появилось к 80-летию Победы.
Сегодня пришел официальный ответ: имя Андрея Степановича Кочеткова будет увековечено на мемориале к 9 мая 2026 года.
К юбилею не успели, но мы не в претензии. Сами виноваты, обратились слишком поздно. Администрации района и военкомату нужно было проверить информацию — эта проверка заняла два месяца. Но результат есть. А значит, это возможно.
Думаю, я очень правильно сделал, что стал писать не в Министерство обороны (уполномоченный федеральный орган по увековечению памяти погибших при защите Отечествах, согласно Указу Президента от 22.01.2006 № 37), а именно в местную администрацию.
Согласно статье 11 Закона РФ от 14.01.1993 № 4292-1 «Об увековечении памяти погибших при защите Отечества», органы местного самоуправления: отвечают за содержание и благоустройство воинских захоронений и мемориалов, а также взаимодействуют с Минобороны по вопросам учета памятников.
Я исходил из того, что Минобороны сейчас не до участников Великой Отечественной, а местные власти, которые и так находятся в постоянном контакте со своим военкоматом и хорошо знают, к кому обратиться, смогут выступить посредником. Так и вышло.
Пусть таких историй будет больше, безымянных могил — меньше, а войн не будет вообще.
Помните, я писал в марте, что не нашел на братской могиле в Ленинградской области имени погибшего родственника и обратился в местную администрацию с просьбой увековечить его на мемориальной плите? Хотелось, конечно, чтобы имя появилось к 80-летию Победы.
Сегодня пришел официальный ответ: имя Андрея Степановича Кочеткова будет увековечено на мемориале к 9 мая 2026 года.
К юбилею не успели, но мы не в претензии. Сами виноваты, обратились слишком поздно. Администрации района и военкомату нужно было проверить информацию — эта проверка заняла два месяца. Но результат есть. А значит, это возможно.
Думаю, я очень правильно сделал, что стал писать не в Министерство обороны (уполномоченный федеральный орган по увековечению памяти погибших при защите Отечествах, согласно Указу Президента от 22.01.2006 № 37), а именно в местную администрацию.
Согласно статье 11 Закона РФ от 14.01.1993 № 4292-1 «Об увековечении памяти погибших при защите Отечества», органы местного самоуправления: отвечают за содержание и благоустройство воинских захоронений и мемориалов, а также взаимодействуют с Минобороны по вопросам учета памятников.
Я исходил из того, что Минобороны сейчас не до участников Великой Отечественной, а местные власти, которые и так находятся в постоянном контакте со своим военкоматом и хорошо знают, к кому обратиться, смогут выступить посредником. Так и вышло.
Пусть таких историй будет больше, безымянных могил — меньше, а войн не будет вообще.
11.04.202506:09
Пророки конца света и борцы с антихристом
Такие показания на допросе в ОГПУ против моего прапрадеда Ефрема Палагина дал его коллега Виктор Матвеев в декабре 1930 года.
На днях я завершил очередное исследование. Предки заказчика — крестьяне с юга Воронежской губернии — имели некоторое отношение к секте фёдоровцев. Раньше я никогда не слышал об этом сравнительно небольшом религиозном течении, но, читая материалы ОГПУ и заметки в советской прессе, всё время вспоминал своего репрессированного прапрадеда. Всю жизнь он служил на железной дороге, жил в центральной России, не был, насколько могу судить, религиозным фанатиком, но политика властей вызывала у него такую же реакцию, как и у воронежских крестьян.
В 1923 году в Ново-Донском монастыре появился монах Фёдор Рыбалкин. По докладу ОГПУ, «он объявил себя святым, симулировал чудеса и исцеления». Его арестовали и отправили на Соловки, но при его преемнике секта только выросла — к концу 1920-х в ней было около тысячи человек, в ряде сёл — почти всё население.
С 1928 года фёдоровцы перешли к «открытой контрреволюционной активности»: они категорически отказались сдавать государству излишки хлеба, платить налоги и вообще взаимодействовать с властями, «потому что эти мероприятия исходят от антихриста».
«Следствием установлено», что Архангел Михаил — это великий князь Михаил Александрович, а белые всадники — белое войско, которое под его руководством свергнет советскую власть. (Есть в этой искренней убежденности чекистов тоже что-то религиозное).
Справедливости ради надо сказать, что кроме полных глубокого символизма обрядов, фёдоровцы устраивали поджоги, избиения и даже убийства.
Фёдоровская секта возникла не на пустом месте. Местные жители были потомками казаков, получивших плодородные земли за охрану границ. Помещиков тут никогда не было, крестьяне привыкли к независимости и относительному достатку. В 1920 году действия продотрядов спровоцировало в этих краях стихийное восстание под лозунгом «Против грабежей и голода».
Но, как видно из дела моего прапрадеда, проблема была не только в голоде. Новая власть безжалостно «до основания» разрушала старый уклад жизни. Люди, неспособные это понять и принять, нередко находили происходящему апокалиптические объяснения. И сами эти объяснения становились основанием для новых репрессий.
В 1929 году 16 членов секты были расстреляны, десятки отправлены в лагеря. В 1931-м прапрадеда выслали из Подмосковья на Север.
Фёдоровцы, к слову, существуют и по сей день. Несколько лет назад один ныне запрещённый телеканал сделал о них репортаж.
Это все к вопросу о крестьянской генеалогии — и о том, какую глубину может придавать изучение семейной истории большим историческим процессам.
📩 Заказать исследование
«Палагин, будучи фанатиком по Библии, иногда высказывал конец света — что свету осталось существовать только 132 года. Кроме того, антихристами он называл большевиков, которые ныне и властвуют. Из той же имевшейся у него Библии он вычитал, что всё будет “по печатям”, т.е. приводил в пример хлебные карточки. Люди, по его словам, должны будут быть клеймены, в противном случае ничего не получат. Неизбежно завоевание антихристами всего земного шара — к концу света. Но вместе с тем будет сильная резня между ними, и после этого последует конец света. Своей проповедью Палагин стремился внушить окружающим панику и отчасти недоверие к коммунизму».
Такие показания на допросе в ОГПУ против моего прапрадеда Ефрема Палагина дал его коллега Виктор Матвеев в декабре 1930 года.
На днях я завершил очередное исследование. Предки заказчика — крестьяне с юга Воронежской губернии — имели некоторое отношение к секте фёдоровцев. Раньше я никогда не слышал об этом сравнительно небольшом религиозном течении, но, читая материалы ОГПУ и заметки в советской прессе, всё время вспоминал своего репрессированного прапрадеда. Всю жизнь он служил на железной дороге, жил в центральной России, не был, насколько могу судить, религиозным фанатиком, но политика властей вызывала у него такую же реакцию, как и у воронежских крестьян.
В 1923 году в Ново-Донском монастыре появился монах Фёдор Рыбалкин. По докладу ОГПУ, «он объявил себя святым, симулировал чудеса и исцеления». Его арестовали и отправили на Соловки, но при его преемнике секта только выросла — к концу 1920-х в ней было около тысячи человек, в ряде сёл — почти всё население.
С 1928 года фёдоровцы перешли к «открытой контрреволюционной активности»: они категорически отказались сдавать государству излишки хлеба, платить налоги и вообще взаимодействовать с властями, «потому что эти мероприятия исходят от антихриста».
«В целях придания своей контрреволюционной деятельности массового характера руководители «фёдоровцев» прибегали к устройству торжественных обедов с большим количеством присутствующих (200-300 человек); к шествиям в праздничные дни по слободам в военном порядке — по шесть человек в ряд, в белых одеждах с нашитыми на них крестами и пением «Христос Воскресе» (изображая таким образом белое войско Михаила Архангела). Устраиваемые ими обеды носили аллегорический характер: подавали первым блюдом лук — это должно было означать горькую советскую власть, которую обязательно нужно уничтожить, почему лук съедался весь без остатка; остальные блюда представляли сытую хорошую жизнь после свержения советской власти».
«Следствием установлено», что Архангел Михаил — это великий князь Михаил Александрович, а белые всадники — белое войско, которое под его руководством свергнет советскую власть. (Есть в этой искренней убежденности чекистов тоже что-то религиозное).
Справедливости ради надо сказать, что кроме полных глубокого символизма обрядов, фёдоровцы устраивали поджоги, избиения и даже убийства.
Фёдоровская секта возникла не на пустом месте. Местные жители были потомками казаков, получивших плодородные земли за охрану границ. Помещиков тут никогда не было, крестьяне привыкли к независимости и относительному достатку. В 1920 году действия продотрядов спровоцировало в этих краях стихийное восстание под лозунгом «Против грабежей и голода».
Но, как видно из дела моего прапрадеда, проблема была не только в голоде. Новая власть безжалостно «до основания» разрушала старый уклад жизни. Люди, неспособные это понять и принять, нередко находили происходящему апокалиптические объяснения. И сами эти объяснения становились основанием для новых репрессий.
В 1929 году 16 членов секты были расстреляны, десятки отправлены в лагеря. В 1931-м прапрадеда выслали из Подмосковья на Север.
Фёдоровцы, к слову, существуют и по сей день. Несколько лет назад один ныне запрещённый телеканал сделал о них репортаж.
Это все к вопросу о крестьянской генеалогии — и о том, какую глубину может придавать изучение семейной истории большим историческим процессам.
📩 Заказать исследование
03.05.202514:54
Хорошие новости из иркутского ФСБ: продолжение истории летчика Кудина
Помните, я писал о крутом маршруте летчика Кудина? Он прокладывал новые авиатрассы в Восточной Сибири, в 1936-м о нем восторженно писали газеты. В 1937-м Кудин был арестован, а 1938-м получил 10 лет лагерей за «подрыв государственного транспорта». С 1943-го перегонял американские самолеты по трассе лендлиза «Аляска – Сибирь». В 1950-е – летчик-испытатель на авиационных заводах Иркутска и Оренбурга.
В феврале я пытался выяснить, как Кудин попал из лагеря на «АлСиб». Запросил архивную справку в УФСБ по Иркутской области, где хранится его уголовное дело Кудина. Мне отказали. Тогда я написал в Центральных архив ФСБ – предложил им делать исключения для дел репрессированных участников ВОВ. Но и там от моей рационализаторской идеи отмахнулись.
Руки опускались, но один очень профессиональный человек подсказал лайфхак: напиши в Иркутск еще раз, но проси не архивную справку, а просто информацию из дела, тогда у исполнителя не будет формального повода тебе отказать.
Я так и сделал (без особой надежды на положительный ответ), но на днях получил заветную «информацию»:
Хочу поблагодарить иркутское ФСБ за отзывчивость. Судя по всему, Кудин провел в заключении чуть больше двух лет и, вероятно, после освобождения сразу вернулся в авиацию.
Жаль, что нет возможности посмотреть само дело — и узнать, что именно скрывается за «очковтирательством» и «разложением трудовой дисциплины», которые усмотрели доблестные чекисты, но не заметили журналисты «Восточно-Сибирской правды». И почему в 1957 году президиум Иркутского областного суда при реабилитации снял с Кудина все обвинения.
Это, кстати, еще один аргумент в пользу того, что все материалы следственных дел должны быть открыты и опубликованы. Был ли донос? Что говорили свидетели? Что писал осужденный в жалобах? Чем руководствовался суд при реабилитации?
Кстати, а нет ли среди моих подписчиков кого-то из Иркутска, кто мог бы ознакомиться с делом Кудина в архиве УФСБ? Доступ к таким делам при личном посещении архива должен быть открыт. Фотографировать, скорее всего, не разрешат, но можно сделать конспект.
Хочется рассказать эту историю до конца — без «очковтирательства».
Помните, я писал о крутом маршруте летчика Кудина? Он прокладывал новые авиатрассы в Восточной Сибири, в 1936-м о нем восторженно писали газеты. В 1937-м Кудин был арестован, а 1938-м получил 10 лет лагерей за «подрыв государственного транспорта». С 1943-го перегонял американские самолеты по трассе лендлиза «Аляска – Сибирь». В 1950-е – летчик-испытатель на авиационных заводах Иркутска и Оренбурга.
В феврале я пытался выяснить, как Кудин попал из лагеря на «АлСиб». Запросил архивную справку в УФСБ по Иркутской области, где хранится его уголовное дело Кудина. Мне отказали. Тогда я написал в Центральных архив ФСБ – предложил им делать исключения для дел репрессированных участников ВОВ. Но и там от моей рационализаторской идеи отмахнулись.
Руки опускались, но один очень профессиональный человек подсказал лайфхак: напиши в Иркутск еще раз, но проси не архивную справку, а просто информацию из дела, тогда у исполнителя не будет формального повода тебе отказать.
Я так и сделал (без особой надежды на положительный ответ), но на днях получил заветную «информацию»:
«Постановлением УНКВД Иркутской области от 11.02.1940, по существу рассмотренной жалобы осужденного Кудина Д.С., решение б/Тройки УНКВД по ИО от 08.03.1938 изменено в связи с тем, что принадлежность Кудина Д.С. к к/р и а/сов. деятельности не подтвердилась, подтвердились элементы очковтирательства (так в деле), разложения трудовой дисциплины и злоупотребление по службе, мера наказания снижена до фактически отбытого срока, Кудин Д.С. из-под стражи освобожден без оставления судимости.
Сообщаем, что сведений об обстоятельствах направления Кудина Д.С. на фронт в период Великой Отечественной войны в деле не обнаружено».
Хочу поблагодарить иркутское ФСБ за отзывчивость. Судя по всему, Кудин провел в заключении чуть больше двух лет и, вероятно, после освобождения сразу вернулся в авиацию.
Жаль, что нет возможности посмотреть само дело — и узнать, что именно скрывается за «очковтирательством» и «разложением трудовой дисциплины», которые усмотрели доблестные чекисты, но не заметили журналисты «Восточно-Сибирской правды». И почему в 1957 году президиум Иркутского областного суда при реабилитации снял с Кудина все обвинения.
Это, кстати, еще один аргумент в пользу того, что все материалы следственных дел должны быть открыты и опубликованы. Был ли донос? Что говорили свидетели? Что писал осужденный в жалобах? Чем руководствовался суд при реабилитации?
Кстати, а нет ли среди моих подписчиков кого-то из Иркутска, кто мог бы ознакомиться с делом Кудина в архиве УФСБ? Доступ к таким делам при личном посещении архива должен быть открыт. Фотографировать, скорее всего, не разрешат, но можно сделать конспект.
Хочется рассказать эту историю до конца — без «очковтирательства».
21.04.202517:22
В этом году я встретил Пасху в городке Си-Клифф на Лонг-Айленде, штат Нью-Йорк. После Второй мировой войны здесь поселились сотни русских эмигрантов, бежавших из Европы. Сегодня в городке с населением около пяти тысяч человек действуют два православных храма — Казанский (принадлежит Американской православной церкви) и Серафимовский (РПЦЗ).
На фотографии мы сидим на скамейке у стены Серафимовского храма, где проходила дневная пасхальная служба. Слева от меня — Александра Федоровна Кишковская, вдова настоятеля Казанского храма и до сих пор — центр приходской жизни. Здесь её называют матушка Мими. Александра Федоровна — внучка сразу двух выдающихся государственных деятелей Российской империи: председателя Госсовета (1914–1917) Анатолия Куломзина и министра внутренних дел (1915) князя Николая Щербатова.
Справа от меня её дочь Софья Кишковская с мужем Николаем Случевским — правнуком премьер-министра Российской империи (1906–1911) Петра Столыпина.
Разумеется, я не упустил возможности расспросить моих новых знакомых об их родословной. Это был тот редкий случай, когда собеседники могут подолгу рассказывать о своей семье, переходя от одной ветви к другой.
А я думал о том, как предки этих людей влияли на судьбы моих собственных предков. Первая мысль, конечно, об аграрной реформе Столыпина, по которой мои крестьяне Кудиновы и Шаталины переселились из малоземельных губерний центральной России в Сибирь, в нынешний Алтайский край. Это самый очевидный, хрестоматийный пример. Но и другие предки моих собеседников — Куломзин и Щербатов — оставили заметный след в судьбах миллионов, включая и моих родных.
Так, князь Щербатов занимал пост министра всего несколько месяцев, но именно его циркуляр фактически отменил черту еврейской оседлости в Российской империи.
Николай Куломзин возглавлял переселенческую политику из Европейской России в районы вдоль Сибирской магистрали и оказал значительное влияние на хозяйственное и культурное освоение Сибири. По его инициативе в 1894 году при Комитете министров был учреждён фонд для содействия церковному строительству на переселенческих участках. В дальнейшем он способствовал массовому строительству школ и храмов. В 1897 году Куломзин возглавил комиссию по решению земельного вопроса в Забайкалье.
Потомки великих россиян не теряют связь с исторической родиной. Николай Случевский и София Кишковская до недавнего времени жили в России. В 2019 году издание «Москвич Mag» опубликовало замечательные интервью с ними об их родословной (Николай, София).
Александра Федоровна несколько раз приезжала в Россию. Впервые — в 1991 году, вместе со своим 92-летним дядей. Тогда они поехали в родовое имение Куломзиных в селе Корнилово Ивановской области. Там они встретили дочь садовника, которая узнала в старике того самого молодого барина, с которым в детстве играла в Красном дворе усадьбы.
На фотографии мы сидим на скамейке у стены Серафимовского храма, где проходила дневная пасхальная служба. Слева от меня — Александра Федоровна Кишковская, вдова настоятеля Казанского храма и до сих пор — центр приходской жизни. Здесь её называют матушка Мими. Александра Федоровна — внучка сразу двух выдающихся государственных деятелей Российской империи: председателя Госсовета (1914–1917) Анатолия Куломзина и министра внутренних дел (1915) князя Николая Щербатова.
Справа от меня её дочь Софья Кишковская с мужем Николаем Случевским — правнуком премьер-министра Российской империи (1906–1911) Петра Столыпина.
Разумеется, я не упустил возможности расспросить моих новых знакомых об их родословной. Это был тот редкий случай, когда собеседники могут подолгу рассказывать о своей семье, переходя от одной ветви к другой.
А я думал о том, как предки этих людей влияли на судьбы моих собственных предков. Первая мысль, конечно, об аграрной реформе Столыпина, по которой мои крестьяне Кудиновы и Шаталины переселились из малоземельных губерний центральной России в Сибирь, в нынешний Алтайский край. Это самый очевидный, хрестоматийный пример. Но и другие предки моих собеседников — Куломзин и Щербатов — оставили заметный след в судьбах миллионов, включая и моих родных.
Так, князь Щербатов занимал пост министра всего несколько месяцев, но именно его циркуляр фактически отменил черту еврейской оседлости в Российской империи.
Николай Куломзин возглавлял переселенческую политику из Европейской России в районы вдоль Сибирской магистрали и оказал значительное влияние на хозяйственное и культурное освоение Сибири. По его инициативе в 1894 году при Комитете министров был учреждён фонд для содействия церковному строительству на переселенческих участках. В дальнейшем он способствовал массовому строительству школ и храмов. В 1897 году Куломзин возглавил комиссию по решению земельного вопроса в Забайкалье.
Потомки великих россиян не теряют связь с исторической родиной. Николай Случевский и София Кишковская до недавнего времени жили в России. В 2019 году издание «Москвич Mag» опубликовало замечательные интервью с ними об их родословной (Николай, София).
Александра Федоровна несколько раз приезжала в Россию. Впервые — в 1991 году, вместе со своим 92-летним дядей. Тогда они поехали в родовое имение Куломзиных в селе Корнилово Ивановской области. Там они встретили дочь садовника, которая узнала в старике того самого молодого барина, с которым в детстве играла в Красном дворе усадьбы.
05.09.202415:29
Пост о новой редакции государственной Концепции по увековечиванию памяти репрессированных собрал почти 39 тыс. просмотров и вызвал в комментариях жаркую дискуссию. Люди спорят, действительно ли сталинские репрессии были массовыми и насколько они были оправданы.
Этот канал посвящен генеалогическом поиску, а генеалогия, на мой взгляд, – это прежде всего про стремление осмыслить Большую Историю через опыт самых близких тебе людей – твоих предков.
Можно спорить, было ли расстреляно 700 тыс. человек – кто-то говорит, что реальная цифра больше, кто-то – что меньше.
А можно взять в архиве дело своего расстрелянного или отправленного в лагерь родственника, внимательно прочитать его и решить для себя – должны ли были с ним так поступить или нет, заслужил ли он это?
(Только надо помнить, что если вам это дело выдали, то государство ответило на эти вопросы отрицательно, иначе бы родственика не реабилитировали - дела нереабилитированных не выдают).
Думаю, что сейчас самое время проверить свои фамилии по базам репрессированных. Удобнее всего сделать это через сайт «Открытый список». Там есть расширенная форма поиска с большим количеством граф.
В свое время я был уверен, что в моей семье никто от репрессий не пострадал, а на сегодняшний день знаю уже семь имен. А еще я узнал, что мой двоюродный прадед был организатором этнических чисток в Восточной Сибири в 1938 году.
Так что тема репрессий для меня – это не абстрактные споры про было-не было, а очень живая и объемная картина.
Кому захочется разобраться в теме на чужом, но очень конкретном примере, заходите на мой сайт:
▪️Публикации о взаимодействии с архивами ФСБ
▪️ Дело волоколамских железнодорожников (Московская обл., 1929-1931)
▪️Дело крестьян братьев Бельченковых (Псковская обл., 1938)
▪️Биография сотрудника НКВД И.Д. Березы (служил в Восточной Сибири в 1933-1946)
▪️Дело жены наркома Лидии Ескевич (Иркутская обл., 1938, одна из предполагаемых жертв И.Д. Березы)
▪️Дело священника и пяти послушниц монастыря Зосимова пустынь (Московская обл., 1931). К сожалению, пока не успел обобщить информацию по делам других моих репрессированных священников.
▪️Все публикации по теме Репрессии собраны на этой странице.
Пишите, если нужна будет помощь в восстановлении судеб ваших репрессированных.
Этот канал посвящен генеалогическом поиску, а генеалогия, на мой взгляд, – это прежде всего про стремление осмыслить Большую Историю через опыт самых близких тебе людей – твоих предков.
Можно спорить, было ли расстреляно 700 тыс. человек – кто-то говорит, что реальная цифра больше, кто-то – что меньше.
А можно взять в архиве дело своего расстрелянного или отправленного в лагерь родственника, внимательно прочитать его и решить для себя – должны ли были с ним так поступить или нет, заслужил ли он это?
(Только надо помнить, что если вам это дело выдали, то государство ответило на эти вопросы отрицательно, иначе бы родственика не реабилитировали - дела нереабилитированных не выдают).
Думаю, что сейчас самое время проверить свои фамилии по базам репрессированных. Удобнее всего сделать это через сайт «Открытый список». Там есть расширенная форма поиска с большим количеством граф.
В свое время я был уверен, что в моей семье никто от репрессий не пострадал, а на сегодняшний день знаю уже семь имен. А еще я узнал, что мой двоюродный прадед был организатором этнических чисток в Восточной Сибири в 1938 году.
Так что тема репрессий для меня – это не абстрактные споры про было-не было, а очень живая и объемная картина.
Кому захочется разобраться в теме на чужом, но очень конкретном примере, заходите на мой сайт:
▪️Публикации о взаимодействии с архивами ФСБ
▪️ Дело волоколамских железнодорожников (Московская обл., 1929-1931)
▪️Дело крестьян братьев Бельченковых (Псковская обл., 1938)
▪️Биография сотрудника НКВД И.Д. Березы (служил в Восточной Сибири в 1933-1946)
▪️Дело жены наркома Лидии Ескевич (Иркутская обл., 1938, одна из предполагаемых жертв И.Д. Березы)
▪️Дело священника и пяти послушниц монастыря Зосимова пустынь (Московская обл., 1931). К сожалению, пока не успел обобщить информацию по делам других моих репрессированных священников.
▪️Все публикации по теме Репрессии собраны на этой странице.
Пишите, если нужна будет помощь в восстановлении судеб ваших репрессированных.
30.04.202515:27
⚡️Внесен законопроект об открытии доступа к делам нереабилитированных жертв репрессий
В прошлом году я попросил депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Александра Шишлова (фракция «Яблоко») направить запрос в МВД с призывом привести ведомственную инструкцию по архивной работе в соответствие с федеральным законом «Об архивном деле» — и прекратить требовать подтверждение родства для получения документов, созданных более 75 лет назад. МВД пообещало это сделать.
Вдохновившись этим успехом, мы решили пойти дальше. На днях в Заксобрание Петербурга внесена федеральная законодательная инициатива, которая позволит открыть доступ для родственников и исследователей к архивным делам нереабилитированных жертв политических репрессий.
Сегодня, если человек не был официально реабилитирован, ФСБ и МВД, как правило, отказывают в доступе к его делу — ограничиваются краткой архивной справкой. При этом прямого запрета на такой доступ в законодательстве нет. Более того, Конституционный суд в 2022 году указал, что к таким делам должны применяться общие нормы доступа к государственным архивам. Однако на практике доступ ограничивается со ссылкой на статью 11 закона «О реабилитации жертв политических репрессий», которая касается только дел реабилитированных.
Мы предлагаем устранить этот правовой пробел — внести в статью 11 поправку, закрепляющую право на доступ к архивным делам не только реабилитированных, но и нереабилитированных жертв репрессий.
Статистика показывает, что таких дел очень много. По данным Главной военной прокуратуры, с 1991 по 2019 год органами прокуратуры были реабилитированы 124 499 человек, отказано в реабилитации — 176 760, еще 16 819 человек признаны судами не подлежащими реабилитации. МВД сообщает, что с 1992 года было выдано почти 2,8 миллиона справок о реабилитации и более 800 тысяч отказов.
Часть отказов связана с обвинениями в сотрудничестве с нацистами в годы войны. Такая практика противоречит декларируемой государственной политике: подлинные документы о преступлениях нацизма должны быть доступны обществу. В 2024 году Генеральная Ассамблея ООН поддержала предложенную Россией резолюцию о борьбе с героизацией нацизма. Тем не менее в самой России доступ к соответствующим архивам остается затрудненным.
Законодательная инициатива будет рассмотрена на заседании петербургского парламента. В случае одобрения она будет направлена в Государственную Думу для рассмотрения в качестве федерального законопроекта.
Подробнее об инициативе и реакции на нее — в «Коммерсанте».
В прошлом году я попросил депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Александра Шишлова (фракция «Яблоко») направить запрос в МВД с призывом привести ведомственную инструкцию по архивной работе в соответствие с федеральным законом «Об архивном деле» — и прекратить требовать подтверждение родства для получения документов, созданных более 75 лет назад. МВД пообещало это сделать.
Вдохновившись этим успехом, мы решили пойти дальше. На днях в Заксобрание Петербурга внесена федеральная законодательная инициатива, которая позволит открыть доступ для родственников и исследователей к архивным делам нереабилитированных жертв политических репрессий.
Сегодня, если человек не был официально реабилитирован, ФСБ и МВД, как правило, отказывают в доступе к его делу — ограничиваются краткой архивной справкой. При этом прямого запрета на такой доступ в законодательстве нет. Более того, Конституционный суд в 2022 году указал, что к таким делам должны применяться общие нормы доступа к государственным архивам. Однако на практике доступ ограничивается со ссылкой на статью 11 закона «О реабилитации жертв политических репрессий», которая касается только дел реабилитированных.
Мы предлагаем устранить этот правовой пробел — внести в статью 11 поправку, закрепляющую право на доступ к архивным делам не только реабилитированных, но и нереабилитированных жертв репрессий.
Статистика показывает, что таких дел очень много. По данным Главной военной прокуратуры, с 1991 по 2019 год органами прокуратуры были реабилитированы 124 499 человек, отказано в реабилитации — 176 760, еще 16 819 человек признаны судами не подлежащими реабилитации. МВД сообщает, что с 1992 года было выдано почти 2,8 миллиона справок о реабилитации и более 800 тысяч отказов.
Часть отказов связана с обвинениями в сотрудничестве с нацистами в годы войны. Такая практика противоречит декларируемой государственной политике: подлинные документы о преступлениях нацизма должны быть доступны обществу. В 2024 году Генеральная Ассамблея ООН поддержала предложенную Россией резолюцию о борьбе с героизацией нацизма. Тем не менее в самой России доступ к соответствующим архивам остается затрудненным.
Законодательная инициатива будет рассмотрена на заседании петербургского парламента. В случае одобрения она будет направлена в Государственную Думу для рассмотрения в качестве федерального законопроекта.
Подробнее об инициативе и реакции на нее — в «Коммерсанте».
19.04.202516:32
Дореволюционная ипотека как генеалогический источник
Так начинается прошение крестьян Могилевской губернии к министру финансов с просьбой пересмотреть отказ Крестьянского поземельного банка выдать им всю сумму на покупку земли.
Меня умилили эти обороты — «начальническая милость», «начальническое распоряжение». Живо представляю себе такое письмо, адресованное, скажем, Грефу в Сбер по поводу ипотечного кредита на вторичку.
Крестьянский поземельный банк был учрежден в 1882 году, чтобы помогать крестьянам выкупать землю. После отмены крепостного права в 1861-м у крестьян появилась возможность стать собственниками, но далеко не у всех были для этого средства. Банк выдавал долгосрочные ссуды под залог земли — иногда сроком до 50–60 лет. Это был аналог ипотеки своего времени.
Фонд Крестьянского поземельного банка (РГИА, ф. 592) — бесценный источник генеалогической информации, особенно в тех случаях, когда по конкретной местности не сохранились метрические книги и исповедные ведомости. Я, например, работал с этим фондом, когда искал следы семьи заказчика из Горецкого уезда. В белорусских архивах с дореволюционными документами ситуация непростая. К сожалению, ничего найти не удалось, но было очень интересно изучить этот источник на практике.
Почти в каждом деле мне встретились списки крестьян-заемщиков с указанием имен, фамилий и места жительства. Иногда упоминается, откуда семья переселилась — это особенно важно для тех, кто ищет предков-переселенцев. В некоторых делах содержатся анкеты с развернутыми ответами: зачем нужна земля, какое у семьи хозяйство, сколько в ней работников, скота, какие долги, чем зарабатывают. Эти анкеты дают редкую возможность увидеть живую бытовую и социальную картину.
Отдельно в делах приводится характеристика заемщиков: насколько добросовестны, трудолюбивы, как справляются с обязанностями. Встречаются и прошения — как в адрес Банка, так и в Министерство финансов, которому он подчинялся. В этих прошениях можно найти уникальные биографические подробности, которых нет больше нигде.
Большая редкость — посемейные списки, но иногда они все же встречаются. Исследователи отмечают, что в региональных архивах, где хранятся дела губернских отделений Банка, таких списков больше, чем в РГИА.
В РГИА хорошая сохранность дел по большинству губерний, но есть важная особенность: описи «слепые», только по уездам. Это значит, что полноценно работать с фондом можно только после оцифровки и просмотра всех дел нужного уезда. К счастью, фонд микрофильмирован, и микрофильмы можно свободно фотографировать.
На проекте «Великие описи» идет работа по индексации материалов фонда — создаются именные и географические указатели. Уже доступны проиндексированные дела, и база постоянно пополняется. Фотокопии дел можно скачать тут.
Если ваши предки были крестьянами, фонд Крестьянского поземельного банка может оказаться тем самым источником, который восполнит пробел в семейной истории.
📩 Заказать исследование
«Честь имеем покорнейше просить Ваше Превосходительство, явите Вашу начальническую милость, сделайте Ваше всевозможное начальническое распоряжение, не оставьте нашей просьбы, выдайте нам просимую ссуду денег шестьсот рублей…»
Так начинается прошение крестьян Могилевской губернии к министру финансов с просьбой пересмотреть отказ Крестьянского поземельного банка выдать им всю сумму на покупку земли.
Меня умилили эти обороты — «начальническая милость», «начальническое распоряжение». Живо представляю себе такое письмо, адресованное, скажем, Грефу в Сбер по поводу ипотечного кредита на вторичку.
Крестьянский поземельный банк был учрежден в 1882 году, чтобы помогать крестьянам выкупать землю. После отмены крепостного права в 1861-м у крестьян появилась возможность стать собственниками, но далеко не у всех были для этого средства. Банк выдавал долгосрочные ссуды под залог земли — иногда сроком до 50–60 лет. Это был аналог ипотеки своего времени.
Фонд Крестьянского поземельного банка (РГИА, ф. 592) — бесценный источник генеалогической информации, особенно в тех случаях, когда по конкретной местности не сохранились метрические книги и исповедные ведомости. Я, например, работал с этим фондом, когда искал следы семьи заказчика из Горецкого уезда. В белорусских архивах с дореволюционными документами ситуация непростая. К сожалению, ничего найти не удалось, но было очень интересно изучить этот источник на практике.
Почти в каждом деле мне встретились списки крестьян-заемщиков с указанием имен, фамилий и места жительства. Иногда упоминается, откуда семья переселилась — это особенно важно для тех, кто ищет предков-переселенцев. В некоторых делах содержатся анкеты с развернутыми ответами: зачем нужна земля, какое у семьи хозяйство, сколько в ней работников, скота, какие долги, чем зарабатывают. Эти анкеты дают редкую возможность увидеть живую бытовую и социальную картину.
Отдельно в делах приводится характеристика заемщиков: насколько добросовестны, трудолюбивы, как справляются с обязанностями. Встречаются и прошения — как в адрес Банка, так и в Министерство финансов, которому он подчинялся. В этих прошениях можно найти уникальные биографические подробности, которых нет больше нигде.
Большая редкость — посемейные списки, но иногда они все же встречаются. Исследователи отмечают, что в региональных архивах, где хранятся дела губернских отделений Банка, таких списков больше, чем в РГИА.
В РГИА хорошая сохранность дел по большинству губерний, но есть важная особенность: описи «слепые», только по уездам. Это значит, что полноценно работать с фондом можно только после оцифровки и просмотра всех дел нужного уезда. К счастью, фонд микрофильмирован, и микрофильмы можно свободно фотографировать.
На проекте «Великие описи» идет работа по индексации материалов фонда — создаются именные и географические указатели. Уже доступны проиндексированные дела, и база постоянно пополняется. Фотокопии дел можно скачать тут.
Если ваши предки были крестьянами, фонд Крестьянского поземельного банка может оказаться тем самым источником, который восполнит пробел в семейной истории.
📩 Заказать исследование
02.09.202416:16
Как изменение Концепции может повлиять на доступ к архивно-следственным делам репрессированных
Конечно, архивы, особенно ведомственные (ФСБ, МВД, ФСИН), функционируют по инструкциям, а не по пространным Концепциям. Однако, нет никаких гарантий, что вслед за Концепцией не будет пересмотрен, например, знаменитый «тройственный приказ» - совместный приказ МВД, ФСБ и Минкультуры 2006 года, регулирующий доступ к делам репрессированных в государственных и ведомственных архивах.
Все это время родственники худо-бедно могли получать копии архивно-следственных дел. Даже без подтверждения родства можно было получить архивные справки с основными биографическими данными репрессированных. Мне ФСБ даже как-то прислала фотографию фронтового командира моего прадеда, перед войной просидевшего год по подозрению в «шпионаже».
Но по мере изменения государственной политики в сфере исторической памяти менялось и настроение в архивах. Все чаще архивы стали скрывать сведения о чекистах, которые вели дела, и о других участниках следствия. И хорошо, если фамилии просто закрывались бумажками, а ведь сколько случаев, когда конверты скрывали целые листы дела – доносы, протоколы допросов свидетелей, служебную переписку и пр.
Когда родственники пытались отстаивать свои права в судах – суды вставали на сторону силовиков. Доходило до смешного: в 2021 году мы судились с ФСБ за доступ к полной копии дела прапрадеда моей жены. В результате не только не получили то, на что имели полное право, но и остались должны ФСБ денег за судебные издержки!
Уверен, что ни ФСБ, ни суды не получали специальных инструкций, просто почувствовали «дух времени». Теперь этот дух прямо прописан в государственной Концепции.
Еще вызывает тревогу пункт о возможном пересмотре дел реабилитированных по делам о шпионаже. Я плохо себе представляю, как прокуратура будет пересматривать каждое отдельное дело. Что, если реабилитации чохом лишат всех «польских», «немецких», «японских» и прочих «шпионов». Им-то уже все равно, а родственники дела нереабилитированных получить не смогут.
И особая моя боль, что государство видимо окончательно отказалось от идеи выявлять места массовых захоронений жертв репрессий. А что бывает с теми энтузиастами, которые сами пытаются найти места расстрелов, мы хорошо знаем по делу Юрия Дмитриева.
Конечно, архивы, особенно ведомственные (ФСБ, МВД, ФСИН), функционируют по инструкциям, а не по пространным Концепциям. Однако, нет никаких гарантий, что вслед за Концепцией не будет пересмотрен, например, знаменитый «тройственный приказ» - совместный приказ МВД, ФСБ и Минкультуры 2006 года, регулирующий доступ к делам репрессированных в государственных и ведомственных архивах.
Все это время родственники худо-бедно могли получать копии архивно-следственных дел. Даже без подтверждения родства можно было получить архивные справки с основными биографическими данными репрессированных. Мне ФСБ даже как-то прислала фотографию фронтового командира моего прадеда, перед войной просидевшего год по подозрению в «шпионаже».
Но по мере изменения государственной политики в сфере исторической памяти менялось и настроение в архивах. Все чаще архивы стали скрывать сведения о чекистах, которые вели дела, и о других участниках следствия. И хорошо, если фамилии просто закрывались бумажками, а ведь сколько случаев, когда конверты скрывали целые листы дела – доносы, протоколы допросов свидетелей, служебную переписку и пр.
Когда родственники пытались отстаивать свои права в судах – суды вставали на сторону силовиков. Доходило до смешного: в 2021 году мы судились с ФСБ за доступ к полной копии дела прапрадеда моей жены. В результате не только не получили то, на что имели полное право, но и остались должны ФСБ денег за судебные издержки!
Уверен, что ни ФСБ, ни суды не получали специальных инструкций, просто почувствовали «дух времени». Теперь этот дух прямо прописан в государственной Концепции.
Еще вызывает тревогу пункт о возможном пересмотре дел реабилитированных по делам о шпионаже. Я плохо себе представляю, как прокуратура будет пересматривать каждое отдельное дело. Что, если реабилитации чохом лишат всех «польских», «немецких», «японских» и прочих «шпионов». Им-то уже все равно, а родственники дела нереабилитированных получить не смогут.
И особая моя боль, что государство видимо окончательно отказалось от идеи выявлять места массовых захоронений жертв репрессий. А что бывает с теми энтузиастами, которые сами пытаются найти места расстрелов, мы хорошо знаем по делу Юрия Дмитриева.
Показано 1 - 12 из 12
Войдите, чтобы разблокировать больше функциональности.