Karjalaini Kanšallin Liikeh ᛅ Карельское Национальное Движение
The Karelian National Movement is the heirs of the Republic of Uhtua (Karjalan väliaikainen Hallitusof), state education, which existed from 1918 to 1922 (partly 1941 to 1944/56)
Feedback: Karjalan_Kansallinen_Liike@proton.me
Feedback: Karjalan_Kansallinen_Liike@proton.me
Рейтинг TGlist
0
0
ТипПубличный
Верификация
Не верифицированныйДоверенность
Не провернныйРасположениеРосія
ЯзыкДругой
Дата создания каналаJul 29, 2023
Добавлено на TGlist
Apr 22, 2024Подписчиков
2 525
24 часа
50.2%Неделя
50.2%Месяц
200.8%
Индекс цитирования
100
Упоминаний1Репостов на каналах0Упоминаний на каналах1
Среднее охват одного поста
1 081
12 часов879
62.8%24 часа1 0810%48 часов1 9200%
Вовлеченность (ER)
4.98%
Репостов31Комментариев0Реакций68
Вовлеченность по охвату (ERR)
34.97%
24 часа
7.93%Неделя
11.69%Месяц
9%
Охват одного рекламного поста
136
1 час679499.26%1 – 4 часа242177.94%4 - 24 часа674495.59%
Всего постов за 24 часа
1
Динамика
1
Последние публикации в группе "Karjalaini Kanšallin Liikeh ᛅ Карельское Национальное Движение"
19.04.202511:18
Karjalan ja Suomen alueelliset muutokset 1917-22 vuosina
Kaunis Karjala. Isiemme maa.
Työhön jaloon taisteluun sun poikajoukkos saa.
Henkemme uhratkaamme, kansamme ja synnyinmaamme
onni ja vapaus kun vaativat vaan.
Työhön, työhön nuoret sotijat.
Taistoon, taistoon mielet uljahat.
Nyt vapaan Suomen uusi huomen loistaa
jo yli koko Karjalan maan.
Kaunis Karjala. Isiemme maa.
Työhön jaloon taisteluun sun poikajoukkos saa.
Henkemme uhratkaamme, kansamme ja synnyinmaamme
onni ja vapaus kun vaativat vaan.
Työhön, työhön nuoret sotijat.
Taistoon, taistoon mielet uljahat.
Nyt vapaan Suomen uusi huomen loistaa
jo yli koko Karjalan maan.
18.04.202516:21
Ханс Хокон Кристиан Сивен – финский борец за независимость соплеменных народов. Во время Освободительной войны он служил в Белой гвардии. За доблесть при взятии Хельсинки Сивен был награждён Крестом Свободы IV степени. Сивен сосредоточился на освобождении Восточной Карелии и с августа по октябрь 1918 года участвовал в Беломорском походе под командованием егерского капитана Тойво Куйсма. Отказ от Карелии, по мнению Сивена, означал разрушение финской нации. Он начал разрабатывать план «Медвежья берлога» совместно с командующим добровольческими силами карельских беженцев, егерским капитаном Калле Матой; целью плана было создание независимого национального государства в Восточной Карелии, которое стало бы нейтральным буфером между Финляндией и Советской Россией. Финляндия и Советская Россия заключили Тартуский мирный договор 14 октября 1920 года. Сивен продолжил разрабатывать план «Медвежья берлога» совместно с начальником канцелярии и командующим местного Шюцкора Пааво Хёттёненом. Де-факто Хокон Сивен предстал официальным представителем МИД Финляндии в Реболах и Поросозере. 31 декабря 1920 года со здания Ребольского муниципалитета был спущен флаг Финляндии. Сивен сказал своему другу: «Брат, я не могу выносить этого позора. Дело Карелии стоит моей жизни. Я покину Реболы последним – и, вероятно, уже не живым». Сивен написал открытое письмо министру иностранных дел Финляндии Рудольфу Хольсту и выстрелил себе в сердце 12 января 1921 года в 22:15. Самоубийство Боби Сивена оказало огромное влияние на основание Карельского Академического Общества в 1922 году. На флаг КАО в бело-голубые ленты была вшита пуля, пронзившая сердце Боби Сивена. В конце лета 1942 года под руководством Ялмари Таккинена на руинах здания муниципалитета Ребол был установлен временный памятник на месте смерти Боби Сивена. В 1943 году в Яянислинна (Петрозаводск) были переименованы многие улицы. Среди них была улица Сивена (Малая Слободская).
Hans Håkon Christian Sivén oli suomalainen itsenäisyys- ja heimoaktivisti. Vapaussodan aikana hän kuului Valkokaartin. Kunnostautumisestaan Helsingin valtauksessa Sivénille myönnettiin IV luokan Vapaudenristi. Sivén alkoi keskittyä Itä-Karjalan vapauttamiseen ja osallistui elokuusta lokakuuhun 1918 jääkärikapteeni Toivo Kuisman johtamaan Vienan Karjalan retkikuntaan. Karjalan hylkääminen olisi Sivénin mukaan myös Suomen kansakunnan tuho. Hän alkoi laatia karjalaispakolaisten vapaajoukkojen johtajan jääkärikapteeni Kalle Matan kanssa Karhunpesäsuunnitelmaa, jonka tavoitteena oli luoda Itä-Karjalan itsenäinen kansallisvaltio, josta muodostuisi neutralisoitu puskurivaltio Suomen ja Neuvosto-Venäjän välille. Suomi ja Neuvosto-Venäjä solmivat Tarton rauhansopimuksen 14. lokakuuta 1920. Sivén jatkoi kehittää Karhunpesäsuunnitelmaa toimikunnan kansliapäällikön ja paikallisen Suojeluskunnan päällikön Paavo Höttösen kanssa. Virallisesti Håkon Sivén oli nyt Suomen ulkoasiainministeriön virallinen edustaja Repolassa ja Porajärvellä. 31 joulukuuta 1920 Repolan kunnantalolla laskettiin alas Suomen lippu. Sivén totesi ystävälleen: «Veli, en jaksa kärsiä tätä häpeää. Karjalan asia on henkeni arvoinen. Repolasta poistun viimeisenä ja tuskin silloin elävänä». Sivén kirjoitti avoimen kirjeen Suomen ulkoministeri Rudolf Holstille ja ampui itseään sydämeen 12. tammikuuta 1921 kello 22:15. Bobi Sivénin itsemurhalla oli suuri vaikutus Akateemisen Karjala-Seuran perustamiseen vuonna 1922. AKS:n lipun sinivalkoisiin nauhoihin oli ommeltu luoti, joka oli lävistänyt Bobi Sivénin sydämen. Syyskesällä 1942 Jalmari Takkisen johdolla Repolan kunnantalon raunioille rakennettiin Bobi Sivénin kuolinpaikan väliaikainen muistomerkki. Vuonna 1943 Äänislinnassa (Petroskoissa) monet kadut saivat uudet nimet. Sen joukossa oli muiden muassa Sivéninkatu (Pieni Slobodankatu).
Hans Håkon Christian Sivén oli suomalainen itsenäisyys- ja heimoaktivisti. Vapaussodan aikana hän kuului Valkokaartin. Kunnostautumisestaan Helsingin valtauksessa Sivénille myönnettiin IV luokan Vapaudenristi. Sivén alkoi keskittyä Itä-Karjalan vapauttamiseen ja osallistui elokuusta lokakuuhun 1918 jääkärikapteeni Toivo Kuisman johtamaan Vienan Karjalan retkikuntaan. Karjalan hylkääminen olisi Sivénin mukaan myös Suomen kansakunnan tuho. Hän alkoi laatia karjalaispakolaisten vapaajoukkojen johtajan jääkärikapteeni Kalle Matan kanssa Karhunpesäsuunnitelmaa, jonka tavoitteena oli luoda Itä-Karjalan itsenäinen kansallisvaltio, josta muodostuisi neutralisoitu puskurivaltio Suomen ja Neuvosto-Venäjän välille. Suomi ja Neuvosto-Venäjä solmivat Tarton rauhansopimuksen 14. lokakuuta 1920. Sivén jatkoi kehittää Karhunpesäsuunnitelmaa toimikunnan kansliapäällikön ja paikallisen Suojeluskunnan päällikön Paavo Höttösen kanssa. Virallisesti Håkon Sivén oli nyt Suomen ulkoasiainministeriön virallinen edustaja Repolassa ja Porajärvellä. 31 joulukuuta 1920 Repolan kunnantalolla laskettiin alas Suomen lippu. Sivén totesi ystävälleen: «Veli, en jaksa kärsiä tätä häpeää. Karjalan asia on henkeni arvoinen. Repolasta poistun viimeisenä ja tuskin silloin elävänä». Sivén kirjoitti avoimen kirjeen Suomen ulkoministeri Rudolf Holstille ja ampui itseään sydämeen 12. tammikuuta 1921 kello 22:15. Bobi Sivénin itsemurhalla oli suuri vaikutus Akateemisen Karjala-Seuran perustamiseen vuonna 1922. AKS:n lipun sinivalkoisiin nauhoihin oli ommeltu luoti, joka oli lävistänyt Bobi Sivénin sydämen. Syyskesällä 1942 Jalmari Takkisen johdolla Repolan kunnantalon raunioille rakennettiin Bobi Sivénin kuolinpaikan väliaikainen muistomerkki. Vuonna 1943 Äänislinnassa (Petroskoissa) monet kadut saivat uudet nimet. Sen joukossa oli muiden muassa Sivéninkatu (Pieni Slobodankatu).
15.04.202516:22
Андрей Йохан Михайлович Шёгрен – финляндский писатель, исследователь финского языка, этнограф, историк и путешественник. В 1844 году он стал ординарным академиком финно-угорской филологии и этнографии Петербургской академии наук. Экспедиции Шёгрена начались в 1824 году, когда он направился через Лапландию и Карелию в вепсские районы и окрестности Урала для изучения жизни финских народов. Он опубликовал исследование, посвящённое населению Ингерманландии. Позднейшие экспедиции были направлены на изучение ливов в Балтии. У него также были тесные связи с Элиасом Лённротом, с которым он обменивался письмами и делился результатами своих исследований. Шёгрен использовал своё положение в Петербурге для содействия другим финским исследователям, таким как М.А. Кастрен, в их научных экспедициях по России.
Anders Johan Mihailovitš Sjögren oli suomalainen kirjailija, suomen kielen tutkija, kansatieteilijä, historiantutkija ja tutkimusmatkailija. Vuonna 1844 hänestä tuli suomalais-ugrilaisen kieli- ja kansatieteen varsinaisena akateemikkona Pietarin tiedeakatemiassa. Sjögrenin tutkimusmatkat alkoivat vuonna 1824, kun hän suuntasi Lapin ja Karjalan kautta vepsäläisalueille ja Uralin ympäristöön tutkimaan suomensukuisten kansojen elämää. Hän julkaisi tutkielman, joka käsitteli Inkerinmaan väestöä. Myöhemmät tutkimusmatkat suuntautuivat Baltian liiviläisten pariin. Hänellä oli myös läheinen yhteys Elias Lönnrottiin, jonka kanssa hän kävi kirjeenvaihtoa ja jakoi tutkimustuloksiaan. Pietarin asemastaan käsin Sjögren pystyi helpottamaan muiden suomalaisten tutkijoiden, kuten M.A. Castrénin, tavoitteita Venäjälle suoritettavissa tutkimusmatkoissa.
Anders Johan Mihailovitš Sjögren oli suomalainen kirjailija, suomen kielen tutkija, kansatieteilijä, historiantutkija ja tutkimusmatkailija. Vuonna 1844 hänestä tuli suomalais-ugrilaisen kieli- ja kansatieteen varsinaisena akateemikkona Pietarin tiedeakatemiassa. Sjögrenin tutkimusmatkat alkoivat vuonna 1824, kun hän suuntasi Lapin ja Karjalan kautta vepsäläisalueille ja Uralin ympäristöön tutkimaan suomensukuisten kansojen elämää. Hän julkaisi tutkielman, joka käsitteli Inkerinmaan väestöä. Myöhemmät tutkimusmatkat suuntautuivat Baltian liiviläisten pariin. Hänellä oli myös läheinen yhteys Elias Lönnrottiin, jonka kanssa hän kävi kirjeenvaihtoa ja jakoi tutkimustuloksiaan. Pietarin asemastaan käsin Sjögren pystyi helpottamaan muiden suomalaisten tutkijoiden, kuten M.A. Castrénin, tavoitteita Venäjälle suoritettavissa tutkimusmatkoissa.
14.04.202516:22
Николай Матвеевич Яккола – писатель, драматург, литературовед и деятель культуры Карелии. Он родился в семье карельских крестьян. Его родиной была деревня Меллиля в Великом Княжестве Финляндском. В 1912 году семья переехала на постоянное место жительства – в деревню Кивиярви в Северной Карелии. В детстве Яаккола слушал народные сказания, поговорки и выражения на родном языке – северокарельском. В 1920 году исполнительный комитет деревни Вокнаволок направил его в Петрозаводск на курсы финноязычных преподавателей. После окончания курсов в 1922 году Яаккола работал учителем в деревнях Ухтинского уезда. В 1930-е годы его деятельность была многогранной: он работал журналистом, редактором молодёжной газеты «Молодая Гвардия», преподавателем философии в Педагогическом институте. В то же время он писал очерки, рассказы, критические статьи, занимался драматургией, а также активно участвовал в работе Союза писателей СССР. В 1937 году его обвинили в связях с «врагами народа» и причастности к буржуазной национальной политике. Его исключили из института. Затем он работал слесарем на Онежском заводе. Во время Зимней войны Яаккола ушёл на фронт, служил в артиллерийской дивизии. В 1946 году, в конце зимы, он вернулся в Петрозаводск. Николай Яаккола перевёл на финский язык произведения Н. Чернышевского «Что делать?», М. Горького «Фома Гордеев», Н. Бирюкова и В. Чехова. Он также написал более 20 произведений, в которых обсуждал проблемы литературы.
Nikolai Matvejevič Jaakkola on kirjuttai, dramaturgu, kirjailii, literatuuruktiitiekku da Karjalan kul’tuurualan ruadai. Häi rodivui karjalazen muanruadajan lapsekkahah pereheh. Hänen roindukylänny oli Suomen Kniäzikunnan Mellilän kylä. Vuvvennu 1912 pereh muutti tuatan kodoilah – Pohjas-Karjalah Kivijärven kyläh. Lapsusaijas Jaakkola kuuli rahvahan tarinoi, sananpolviloi da sananpiälöi omal kielel – vienankarjalakse. Vuvvennu 1920 Vuokkiniemen kylän toimehpaniikomitiettu työndi händy Petroskoih suomelazile opastajien kursiloile. Kursiloin loppiettuu vuvvennu 1922 Jaakkola ruadoi opastajannu Uhtuon ujezdan kylis. Vuozien 1930 hänen ruadoelos oli moniluaduine: häi ruadoi lehtimiehenny, nuorižon «Nuori kaarti» -lehten redaktorannu, filosoufien opastajannu Pedagouguinstituutas. Samal aigua kirjutti oučerkoi, kerdomuksii, kriitiekkukirjutuksii, ruadoi dramaturgien alal, aktiivizesti varustihes Nevvostoliiton kirjuttajien liiton. Vuvvennu 1937 viäritettih «rahvahan vihaniekoinke» yhtevyksis olendas da kanzallizen poliitiekan piendäs instituutas. Händy työttih iäre ruavospäi instituutas. Ruadoi sit slesarinnu Onieguzavodal. Talvivoinan aigua Jaakkola lähti voinale, sluuži kiändäjänny ammundudiviizies. Vuvvennu 1946 pakkaskuul plenaspäi piästyy tuli järilleh Petroskoih. Nikolai Jaakkola kiändi suomen kielel N. Černiševskoin «Midä ruadua?», M. Gor’koin «Foma Gordejevan», N. Bir’ukovan da V. Čehovan tevoksii. Häi kirjutti enämbi 20 kirjutustu, kudamis sellitti literatuuran kyzymyksii.
Nikolai Matvejevič Jaakkola on kirjuttai, dramaturgu, kirjailii, literatuuruktiitiekku da Karjalan kul’tuurualan ruadai. Häi rodivui karjalazen muanruadajan lapsekkahah pereheh. Hänen roindukylänny oli Suomen Kniäzikunnan Mellilän kylä. Vuvvennu 1912 pereh muutti tuatan kodoilah – Pohjas-Karjalah Kivijärven kyläh. Lapsusaijas Jaakkola kuuli rahvahan tarinoi, sananpolviloi da sananpiälöi omal kielel – vienankarjalakse. Vuvvennu 1920 Vuokkiniemen kylän toimehpaniikomitiettu työndi händy Petroskoih suomelazile opastajien kursiloile. Kursiloin loppiettuu vuvvennu 1922 Jaakkola ruadoi opastajannu Uhtuon ujezdan kylis. Vuozien 1930 hänen ruadoelos oli moniluaduine: häi ruadoi lehtimiehenny, nuorižon «Nuori kaarti» -lehten redaktorannu, filosoufien opastajannu Pedagouguinstituutas. Samal aigua kirjutti oučerkoi, kerdomuksii, kriitiekkukirjutuksii, ruadoi dramaturgien alal, aktiivizesti varustihes Nevvostoliiton kirjuttajien liiton. Vuvvennu 1937 viäritettih «rahvahan vihaniekoinke» yhtevyksis olendas da kanzallizen poliitiekan piendäs instituutas. Händy työttih iäre ruavospäi instituutas. Ruadoi sit slesarinnu Onieguzavodal. Talvivoinan aigua Jaakkola lähti voinale, sluuži kiändäjänny ammundudiviizies. Vuvvennu 1946 pakkaskuul plenaspäi piästyy tuli järilleh Petroskoih. Nikolai Jaakkola kiändi suomen kielel N. Černiševskoin «Midä ruadua?», M. Gor’koin «Foma Gordejevan», N. Bir’ukovan da V. Čehovan tevoksii. Häi kirjutti enämbi 20 kirjutustu, kudamis sellitti literatuuran kyzymyksii.
13.04.202516:22
Памятник жителям Пори, павшим в 1919 году в Эстонии и в Олонецком походе, открытый 13 апреля 1921 года. Он был спроектирован скульптором, бароном Эмилем Седеркреуцем. «Во имя свободы братских народов 1919. Погибшие в Эстонии и Олонце: Кустаа Таммелин, Пааво Лённгрен, Вяйно Валлин, Рейо Викки, Лаури Виртанен, Вилхо Лейнеберг. Эстония, Олонец, Карелия, Беломорье, едина Великая Финская держава». Последняя надпись была образована из первоначального текста «Егерского марша»: «Эстония, Олонец, прекрасные просторы Карелии, едина Великая Финская держава», который позднее был изменён на версию: «Хяме, Карелия, побережье и просторы Белого моря, едина Великая Финская держава». На стене Лицея Пори также установлена мраморная мемориальная доска с именами бывших учеников, павших в Соплеменных войнах.
Muistomerkki vuonna 1919 Virossa ja Aunuksen retkellä kaatuneille porilaisille paljastettiin 13. huhtikuuta 1921. Se on kuvanveistäjä vapaaherra Emil Cedercreutzin suunnittelema. «Veljeskansojen vapauden puolesta 1919. Kaatuneet Virossa ja Aunuksessa: Kustaa Tammelin. Paavo Lönngren. Väinö Vallin. Rejo Wikki. Lauri Virtanen. Vilho Leineberg. Viro, Aunus, Karjala, Vienanmaa, yks' Suuri on Suomen valta». Viimeinen teksti on muodostettu Jääkärimarssin alunperin sanoja «Viro, Aunus, Karjalan kaunis maa, yks’ suuri on Suomen valta», jotka myöhemmin muutettiin muotoon: «Häme, Karjala, Vienan rannat ja maa, yks’ suuri on Suomen valta». Porin lyseon seinällä on myös marmoritaulu, jossa ovat Heimosodissa kaatuneiden entisten oppilaiden nimet.
Muistomerkki vuonna 1919 Virossa ja Aunuksen retkellä kaatuneille porilaisille paljastettiin 13. huhtikuuta 1921. Se on kuvanveistäjä vapaaherra Emil Cedercreutzin suunnittelema. «Veljeskansojen vapauden puolesta 1919. Kaatuneet Virossa ja Aunuksessa: Kustaa Tammelin. Paavo Lönngren. Väinö Vallin. Rejo Wikki. Lauri Virtanen. Vilho Leineberg. Viro, Aunus, Karjala, Vienanmaa, yks' Suuri on Suomen valta». Viimeinen teksti on muodostettu Jääkärimarssin alunperin sanoja «Viro, Aunus, Karjalan kaunis maa, yks’ suuri on Suomen valta», jotka myöhemmin muutettiin muotoon: «Häme, Karjala, Vienan rannat ja maa, yks’ suuri on Suomen valta». Porin lyseon seinällä on myös marmoritaulu, jossa ovat Heimosodissa kaatuneiden entisten oppilaiden nimet.
11.04.202516:22
В 2015 году художник Павел Ротц (Pavel Rotts) стал одним из тридцати тысяч ингерманландцев, принявших участие в финской программе репатриации. Вместе с женой, художницей Сашей (Sasha), он переехал в Хельсинки, продолжив свой жизненный Путь, подобно странствиям героев Калевалы.
В 1930-40-х годах Ингерманландия стала целью масштабной репрессивной политики. Семья Павла, как и тысячи других ингерманландских финнов, прошла через череду ссылок: Финляндия, Ярославская область, карельский посёлок Вача (Vača). Его прабабушку едва не арестовали за «распространение финской пропаганды» – она продавала бумагу для самокруток, сделанную из старых финских газет. Павел родился уже в Петрозаводске, и лишь годы спустя, в Финляндии, пришло осознание того, насколько глубоко последствия репрессий вплетены в его жизнь.
Во время Войны-Продолжения 63 тысячи ингерманландцев были эвакуированы в Финляндию. Однако в рамках послевоенных договоренностей значительная часть из них была насильно возвращена в СССР – в закрытых товарных вагонах, минуя Невский край, их провозили в регионы, предназначенные для принудительного поселения.
В 1990-х президент Финляндии Маумо Койвисто (Mauno Koivisto) предложил ингерманландцам репатриацию. Для многих это стало символическим возвращением к корням, хотя, как отмечает Ротц, это была не эмиграция, а продолжение изгнания. Вернуться не позволили ни тогда, ни теперь. Койвисто избегал обсуждения этнокультурной автономии Ингрии, дабы не осложнять отношения с Москвой.
На фоне войны в Украине искусство стало для семьи Ротц способом тактильного осмысления истории. Один из их проектов – «Восхождение к памяти» – связан с бомбардировками Хельсинки во время Зимней войны. В данном проекте используются воронки и следы от снарядов как зацепы для скалолазания, превращая травму прошлого в физический опыт.
В 1930-40-х годах Ингерманландия стала целью масштабной репрессивной политики. Семья Павла, как и тысячи других ингерманландских финнов, прошла через череду ссылок: Финляндия, Ярославская область, карельский посёлок Вача (Vača). Его прабабушку едва не арестовали за «распространение финской пропаганды» – она продавала бумагу для самокруток, сделанную из старых финских газет. Павел родился уже в Петрозаводске, и лишь годы спустя, в Финляндии, пришло осознание того, насколько глубоко последствия репрессий вплетены в его жизнь.
Во время Войны-Продолжения 63 тысячи ингерманландцев были эвакуированы в Финляндию. Однако в рамках послевоенных договоренностей значительная часть из них была насильно возвращена в СССР – в закрытых товарных вагонах, минуя Невский край, их провозили в регионы, предназначенные для принудительного поселения.
В 1990-х президент Финляндии Маумо Койвисто (Mauno Koivisto) предложил ингерманландцам репатриацию. Для многих это стало символическим возвращением к корням, хотя, как отмечает Ротц, это была не эмиграция, а продолжение изгнания. Вернуться не позволили ни тогда, ни теперь. Койвисто избегал обсуждения этнокультурной автономии Ингрии, дабы не осложнять отношения с Москвой.
На фоне войны в Украине искусство стало для семьи Ротц способом тактильного осмысления истории. Один из их проектов – «Восхождение к памяти» – связан с бомбардировками Хельсинки во время Зимней войны. В данном проекте используются воронки и следы от снарядов как зацепы для скалолазания, превращая травму прошлого в физический опыт.
10.04.202516:22
Апрель – Sulakuu, Huhtikuu
Апрель говорит марту: «Если бы я был тобой, то заморозил бы жеребёнка у кобылы в утробе и руку хозяйки в квашне, но я не могу, потому что правый глаз водой плачет».
Huhtikuu sanoo maaliskuul: «Jos minä sinunnu olizin, ka hebozel varzan vaččah kylmäzin da emändän käin taiginah, vai minä en voi, ku oigei silmy vetty itköö».
Karjalazien Perindö – Salmi
Апрель говорит марту: «Если бы я был тобой, то заморозил бы жеребёнка у кобылы в утробе и руку хозяйки в квашне, но я не могу, потому что правый глаз водой плачет».
Huhtikuu sanoo maaliskuul: «Jos minä sinunnu olizin, ka hebozel varzan vaččah kylmäzin da emändän käin taiginah, vai minä en voi, ku oigei silmy vetty itköö».
Karjalazien Perindö – Salmi
09.04.202516:22
9 апреля – дата подъёма флага в честь Дня Микаэля Агриколы и Дня Финского языка. Агрикола создал финский письменный язык, в том числе написав «Азбуку» (1543). Эта дата также является Днём рождения Элиаса Лённрота. Он был собирателем национальных эпосов Финляндии и Карелии – «Калевала» (1835) и «Кантелеттаре» (1840), философом, поэтом, писателем, журналистом и языковедом.
9. huhtikuuta on liputuspäivä, jota juhlitaan Mikael Agricolan päivänä ja Suomen Kielen päivänä. Agricola loi suomen kirjakielen muun muassa kirjoittamalla «Abckirian» (1543). Päivä on myös Elias Lönnrotin Syntymäpäivä. Hän oli Suomen ja karjalaisen kansalliseepoksen, «Kalevalan» (1835) ja «Kantelettaren» (1840) kokoaja, filosofi, runoilija, kirjailija, toimittaja ja kielentutkija.
9. huhtikuuta on liputuspäivä, jota juhlitaan Mikael Agricolan päivänä ja Suomen Kielen päivänä. Agricola loi suomen kirjakielen muun muassa kirjoittamalla «Abckirian» (1543). Päivä on myös Elias Lönnrotin Syntymäpäivä. Hän oli Suomen ja karjalaisen kansalliseepoksen, «Kalevalan» (1835) ja «Kantelettaren» (1840) kokoaja, filosofi, runoilija, kirjailija, toimittaja ja kielentutkija.
07.04.202516:22
Ортьё Степанов – карельский писатель, родившийся в старинном Роде калевальских рунопевцев, которые издревле жили в деревне Хайколя, расположенной в Беломорской Карелии. В Роду Степановых бытовали, передававшиеся по мужской линии от отца к сыну, народные северокарельские сказки и Руны. Прапрадед Ортьё, по имени Калошка-Васке, был известным рунопевцем, славившийся знанием большого количества эпического фольклорного материала. Ортьё Степанов продолжил Традицию Предков и все свои детские воспоминания, унаследованную народную память о жизни карельского народа, переживания, он бережно перенёс на страницы своих произведений, которые стали национальным достоянием Карелии.
Ortjo Stepanov on karjalainen kirjailija, joka on vanhasta Kalevalaisten runolaulajien Suvusta; Sukunsa on muinaisista ajoista asti asunut Haikolan kylässä, joka sijaitsee Vienan Karjalassa. Stepanovien Suvussa vienankarjalaiset kansantarut ja Runot siirtyivät isältä pojalle. Ortjоn Isoisoisä, nimeltään Kaloshka-Vaske, oli kuuluisa ruonalaulaja, joka tunnettiin suuresta määrästä eeppistä kansanperinnemateriaalia tuntemisestaan. Ortjo Stepanov jatkoi Esi-isiensä Perinnettä ja onnistui huolellisesti siirtämään kaikki lapsuuden muistot karjalaisten elämästä ja kokemuksista kansanmuistista teostensa sivuille, joista tuli Karjalan kansallisaarre.
Ortjo Stepanov on karjalainen kirjailija, joka on vanhasta Kalevalaisten runolaulajien Suvusta; Sukunsa on muinaisista ajoista asti asunut Haikolan kylässä, joka sijaitsee Vienan Karjalassa. Stepanovien Suvussa vienankarjalaiset kansantarut ja Runot siirtyivät isältä pojalle. Ortjоn Isoisoisä, nimeltään Kaloshka-Vaske, oli kuuluisa ruonalaulaja, joka tunnettiin suuresta määrästä eeppistä kansanperinnemateriaalia tuntemisestaan. Ortjo Stepanov jatkoi Esi-isiensä Perinnettä ja onnistui huolellisesti siirtämään kaikki lapsuuden muistot karjalaisten elämästä ja kokemuksista kansanmuistista teostensa sivuille, joista tuli Karjalan kansallisaarre.
05.04.202516:22
Тимо (Тимофей) Липитса – рунопевец и исполнитель на кантеле, родом из деревни Койтто прихода Суйстамо Ладожской Карелии. Липитса начал свои гастроли за пределами Суйстамо в начале 1920-х годов и выступал на Певческих торжествах в Сортавале в 1926 году и в Хельсинки в 1931 году. В 1934 году Йорма Похьянпало в своей статье назвал Липитсю «лучшим из оставшихся в живых калевальских старцев». В 1934 году он привлёк внимание публики на Песенном празднике Финского хорового союза в Тампере, а в 1935, юбилейный год Калевалы, Липитса выступил на Песенном празднике в Сортавале, исполнив песню о Сотворении мира. Он также попал на обложку «Иллюстрированного журнала Финляндии» и принял участие в документальном фильме Калле Каарны «Из земель Калевалы» вместе с исполнителем народных песен Феодором Вуориненом. Летом 1936 года Юрьё фон Грёнхаген и Фриц Бозе побывали в Суйстамо, где записали рунопения Липитса и плачи его жены Евдокии (Оути) Липица. Фотография Тимо, сделанная фон Грёнхагеном, в итоге украсила стену рабочего кабинета главы СС Генриха Гиммлера. Во время Зимней войны Липитса был эвакуирован в Лайхия, где Франс Кярки записал от него 75 рун. В 1941 году Липитса выступил на празднике Калевалы в Вааса, а в период Войны-Продолжения смог ещё раз посетить Суйстамо. После войны Липитса жил у своего сына Ииво Липитса, сперва в Лапуа, а затем в деревне Немиски в Киурувеси.
Timo (Timofei) Lipitsä oli Laatokan Karjalasta Suistamon Koiton kylästä kotoisin ollut runonlaulaja ja kanteleensoittaja. Lipitsä aloitti esiintymismatkat Suistamon ulkopuolelle 1920-luvun alussa ja esiintyi muun muassa Sortavalan laulujuhlilla 1926 ja Helsingin laulujuhlilla 1931. Vuonna 1934 Jorma Pohjanpalo arveli artikkelissaan Lipitsän olleen «paras vielä elossa olevista harvoista kalevalaisista laulajaukoista». Hän sai huomiota vuonna 1934 Tampereella pidetyillä Suomen Kuoroliiton laulujuhlilla, ja Kalevalan juhlavuonna 1935 Lipitsä esiintyi Sortavalan laulujuhlilla laulaen päätösjuhlassa Maan luomisesta. Hän pääsi myös «Suomen Kuvalehden», kansikuvaan ja esiintyi yhdessä runonlauluja Feodor Vuorisen kanssa Kalle Kaarnan dokumenttielokuvassa «Kalevalan mailta». Kesällä 1936 Yrjö von Grönhagen ja Fritz Bose kävivät Suistamolla äänittämässä Lipitsän runonlaulua ja hänen vaimonsa Jevdokia (Outi) Lipitsän itkuvirsiä. Von Grönhagenin Timo ottama valokuva päätyi jopa koristamaan SS-johtaja Heinrich Himmlerin työhuoneen seinää. Talvisodan aikana Lipitsä joutui evakkoon Laihian Torstilaan, jossa Frans Kärki tallensi häneltä 75 runoa. Lipitsä esiintyi vielä 1941 Kalevalajuhlissa Vaasassa, ja hän pääsi Jatkosodan aikana käymään vielä Suistamolla. Sodan jälkeen Lipitsä asui poikansa Iivo Lipitsän luona ensin Lapuan Kauhajärvellä ja sitten Kiuruveden Niemiskylässä.
Timo (Timofei) Lipitsä oli Laatokan Karjalasta Suistamon Koiton kylästä kotoisin ollut runonlaulaja ja kanteleensoittaja. Lipitsä aloitti esiintymismatkat Suistamon ulkopuolelle 1920-luvun alussa ja esiintyi muun muassa Sortavalan laulujuhlilla 1926 ja Helsingin laulujuhlilla 1931. Vuonna 1934 Jorma Pohjanpalo arveli artikkelissaan Lipitsän olleen «paras vielä elossa olevista harvoista kalevalaisista laulajaukoista». Hän sai huomiota vuonna 1934 Tampereella pidetyillä Suomen Kuoroliiton laulujuhlilla, ja Kalevalan juhlavuonna 1935 Lipitsä esiintyi Sortavalan laulujuhlilla laulaen päätösjuhlassa Maan luomisesta. Hän pääsi myös «Suomen Kuvalehden», kansikuvaan ja esiintyi yhdessä runonlauluja Feodor Vuorisen kanssa Kalle Kaarnan dokumenttielokuvassa «Kalevalan mailta». Kesällä 1936 Yrjö von Grönhagen ja Fritz Bose kävivät Suistamolla äänittämässä Lipitsän runonlaulua ja hänen vaimonsa Jevdokia (Outi) Lipitsän itkuvirsiä. Von Grönhagenin Timo ottama valokuva päätyi jopa koristamaan SS-johtaja Heinrich Himmlerin työhuoneen seinää. Talvisodan aikana Lipitsä joutui evakkoon Laihian Torstilaan, jossa Frans Kärki tallensi häneltä 75 runoa. Lipitsä esiintyi vielä 1941 Kalevalajuhlissa Vaasassa, ja hän pääsi Jatkosodan aikana käymään vielä Suistamolla. Sodan jälkeen Lipitsä asui poikansa Iivo Lipitsän luona ensin Lapuan Kauhajärvellä ja sitten Kiuruveden Niemiskylässä.
03.04.202516:22
Район Калевалы (Беломорская Карелия) – основной очаг карельского эпического наследия и своеобразный заповедник культуры. Он до сих пор привлекает учёных и остаётся отправной точкой всех исследований фольклорного искусства. Во всех письменных памятниках древнего карельского эпоса его традиционное содержание сохранилась в Северных карельских населённых пунктах – в сёлах, расположенных по побережью живописного озера Куйто. По дороге в село Вуоккиниеми в 1840-х годах Элиас Лённрот записал лучшие Руны, включив их в «Большую Калевалу». На побережье озера Куйто были записаны самые древние – о «Вяйнямёйнен и дева-лосось», «Вяйнемёйнен делает кантеле», «Поездки Лемминкяйнена в Похьёлу» и иные.
Kalevalan aloveh (Vienan Karjala) on karjalan eeppizen perindön tärgevin lähte da omaluaduine perindön säilytysaloveh. Tämä kohtu tässäh vedäy omah puoleh tiedomiehii, se on lähtökohtu kaikile folklouran tutkijoile. Kaikis kirjavin igivahnu karjalaine eeppine pajo löydyy karjalazien eländymualoil Pohjazes, kylis, kuduat ollah Kuitinjärven randoi myöte. Tiä Vuokkiniemen kunnas vie 1840-luvul Elias Lönnrot kirjutti mustoh parahat Runot, kuduat myöhembä pani «Suureh Kalevalah». Kuitinjärven rannoil oldih kirjutettu vahnimat runot – «Väinämöine da lohineidoi», «Väinämöine luadiu kandelehtu», «Lemminkäinen ajau Pohjolah» da toizet.
Kalevalan aloveh (Vienan Karjala) on karjalan eeppizen perindön tärgevin lähte da omaluaduine perindön säilytysaloveh. Tämä kohtu tässäh vedäy omah puoleh tiedomiehii, se on lähtökohtu kaikile folklouran tutkijoile. Kaikis kirjavin igivahnu karjalaine eeppine pajo löydyy karjalazien eländymualoil Pohjazes, kylis, kuduat ollah Kuitinjärven randoi myöte. Tiä Vuokkiniemen kunnas vie 1840-luvul Elias Lönnrot kirjutti mustoh parahat Runot, kuduat myöhembä pani «Suureh Kalevalah». Kuitinjärven rannoil oldih kirjutettu vahnimat runot – «Väinämöine da lohineidoi», «Väinämöine luadiu kandelehtu», «Lemminkäinen ajau Pohjolah» da toizet.
31.03.202516:22
31 марта 1940 года была образована Карело-Финская Советская Социалистическая Республика (Karjalais-Suomalainen Sosialistinen Neuvostotasavalta, KSSNT), ставшая двенадцатой национальной республикой СССР. Петрозаводск обрёл статус Столицы, где были основаны ключевые государственные учреждения, включая Университет и МИД.
Историческая Карелия, раскинувшаяся от Белого до Балтийского морей, оставалась в своих границах недолго. В 1944 году у неё были отторгнуты Карельский перешеек и Приладожье, переданные Ленинградской области. Спустя десятилетие та же судьба постигла Северные земли: часть сёл Кестеньгского района отошла Мурманской области, а вскоре и сам район был упразднён, навсегда исчезнув с карты.
Испокон веков здесь звучали карельский, саамский и вепсский языки, передавая от поколения к поколению Традиции автохтонных народов. В 1956 году КФССР была упразднена, утратила статус союзной республики и стала автономией в составе РСФСР. Так завершилась её короткая, но значимая история, но не исчезла память о народах, чья культура выдержала испытание временем. О существовании КФССР по сей день напоминают павильон на ВДНХ и фигура Карелии в фонтане «Дружба народов».
Историческая Карелия, раскинувшаяся от Белого до Балтийского морей, оставалась в своих границах недолго. В 1944 году у неё были отторгнуты Карельский перешеек и Приладожье, переданные Ленинградской области. Спустя десятилетие та же судьба постигла Северные земли: часть сёл Кестеньгского района отошла Мурманской области, а вскоре и сам район был упразднён, навсегда исчезнув с карты.
Испокон веков здесь звучали карельский, саамский и вепсский языки, передавая от поколения к поколению Традиции автохтонных народов. В 1956 году КФССР была упразднена, утратила статус союзной республики и стала автономией в составе РСФСР. Так завершилась её короткая, но значимая история, но не исчезла память о народах, чья культура выдержала испытание временем. О существовании КФССР по сей день напоминают павильон на ВДНХ и фигура Карелии в фонтане «Дружба народов».
29.03.202517:22
29 марта 1920 года был утверждён флаг Северокарельского государства – Ухтинской Республики. Его создателем стал финский художник Аксели Галлен-Каллела. Согласно письму художника, опубликованному в журнале «Karjalan heimo» (№ 11-12, 1990), адресованному представителю Карельского правительства в Финляндии Ииво Ринне 25 мая 1920 года, на съезде уже был представлен первоначальный эскиз герба и флага. Галлен-Каллела получил поручение доработать их детали и объяснить выбор символики.
Каждый цвет Северокарельского флага несёт особый смысл: зелёный символизирует бескрайние карельские леса, чёрный – землю Предков и память о прошлом, а красный – кровь, пролитую за Свободу. Символика использовалась во время Карельского восстания 1921-1922 годов, и даже после его поражения она сохранилась в карельских организациях Финляндии.
С конца 1980-х годов Ухтинский флаг стал неотъемлемым символом Карельского Национального Движения. Он развивается на народных праздниках и фестивалях, стал частью народной культуры, украшая одежду и сувениры. КНД верит, что однажды он займёт своё заслуженное место в качестве официального флага Карелии, гордо реющего над Республикой!
Поздравляем всех с Днём Карельского флага! Пусть этот день наполнит Вас гордостью за историю народов, языки и традиции Карелии. Сохраним и приумножим уникальное наследие Севера!
Pruazniekanke!
Каждый цвет Северокарельского флага несёт особый смысл: зелёный символизирует бескрайние карельские леса, чёрный – землю Предков и память о прошлом, а красный – кровь, пролитую за Свободу. Символика использовалась во время Карельского восстания 1921-1922 годов, и даже после его поражения она сохранилась в карельских организациях Финляндии.
С конца 1980-х годов Ухтинский флаг стал неотъемлемым символом Карельского Национального Движения. Он развивается на народных праздниках и фестивалях, стал частью народной культуры, украшая одежду и сувениры. КНД верит, что однажды он займёт своё заслуженное место в качестве официального флага Карелии, гордо реющего над Республикой!
Поздравляем всех с Днём Карельского флага! Пусть этот день наполнит Вас гордостью за историю народов, языки и традиции Карелии. Сохраним и приумножим уникальное наследие Севера!
Pruazniekanke!
27.03.202517:22
Еlävä tulou etähuältä, kuollut ei kovan peräštä / Живой и издалека придёт, мёртвый не придёт, если и близко
KARJALA ON OLEVA VAPAA
KARJALA ON OLEVA VAPAA
26.03.202517:22
В лапах Левиафана
Я не знаю Юрия Дмитриева лично. Я не был с ним знаком и никогда не встречался с Юрием в реальной жизни. Я знаю его только по результатам той работы, которой он посвятил всю свою жизнь и которая лично для меня очень много значит. Благодаря Юрию ещё одним неизвестным в моей семье стало меньше.
Моего деда Василия Липпонена, отца моей матери, забрали 4 декабря 1937 года из деревни Хайколя, где он жил со своей женой и шестью детьми. Младшей в семье была моя мама, которой на момент ареста отца исполнилось всего два годика. Единственное, что она смутно запомнила об отце из своего детства, это то, как он взял её на руки, прощаясь перед уходом. Уходом в вечность…
На момент ареста Василию Липпонену было 44 года. Он был членом ВКП(б) и председателем Луусалмского сельского совета в деревне Хайколя. Его обвинили по статье 58 в шпионаже в пользу финляндской разведки и в подготовке террористических актов против советских партийных работников. При обыске изъяли старое охотничье ружьё со сломанным цевьём, несколько гильз, немного пороха и дроби – вот и весь его «террористический» арсенал.
До ареста, с 1930 по 1936 годы, мой дед успел побывать «на прорыве» в нескольких колхозах председателем: в Поньгогубском, Панозерском, Шомбозерском, в 1932 вступил в партию, а в 1936 году стал председателем сельсовета Луусалми. Считался крестьянином-середняком, имел в хозяйстве коня, четыре коровы, три овцы и пять гусей.
Следствие было недолгим, уже 21 декабря был готов приговор тройки НКВД Карельской АССР, а месяц спустя, в 4 часа утра 20 января 1938 года, деда расстреляли в Сандармохе. Реабилитировали его в 1957 году.
Спустя восемь дней после расстрела деда был арестован его старший брат – Филипп Максимович. Он был простым, беспартийным лесорубом, жил в селе Ухтуа. По приговору той же тройки расстрелян 3 апреля всё в том же Сандармохе. Реабилитирован только в 1989 году.
Ни моя бабушка, ни мама, ни её сестры и братья о судьбе отца ничего не знали. В конце 50-х получили только извещение о реабилитации. Где он был расстрелян, по какой причине и когда – в справке ничего не говорилось. В 90-х годах его детям, кто ещё жив был на тот момент, присвоили статус пострадавших от политических репрессий.
Судьба деда и его политическая судимость самым неожиданным образом «аукнулась» мне в 1986 году, когда я служил в ВС СССР, в штабе 10 Отдельной Армии ПВО в г. Архангельске, где, будучи специалистом по картографии, я получал в Особом отделе допуск до работы с секретной документацией. Розовощекий лейтенант-особист, ехидно ухмыляясь, спросил меня: «Та-а-аварищ, солдат, а почему вы не указали в анкете, что ваш дед судим и расстрелян, как изменник и предатель Родины?»
Я ответил летёхе, что дед реабилитирован, следовательно, его судимость, арест и расстрел были противозаконными. Аргумент особиста меня сразил наповал: «В нашей стране ни за что не расстреливают. А реабилитация – это так, чтобы с детей и родственников снять пятно предательства»! Вот так вот, просто и понятно объяснил. С тех пор я усвоил суровый жизненный урок, что наше родное Отечество ни кого ни за что не прощает. Даже ни в чём не виноватых.
И только благодаря Юрию Дмитриеву и той гигантской работе, которую он проделал по восстановлению имен погибших в Сандармохе, моя семья смогла узнать о судьбе Василия Липпонена. Только благодаря ему, младшие дочери Василия вновь обрели отца, а внуки – деда, а все мы вместе – многочисленные потомки Липпоненых – святое место, куда мы можем прийти и поклониться своим предкам, которых уничтожила безумная империя, развязавшая геноцид против собственного народа.
Андрей Туоми
Я не знаю Юрия Дмитриева лично. Я не был с ним знаком и никогда не встречался с Юрием в реальной жизни. Я знаю его только по результатам той работы, которой он посвятил всю свою жизнь и которая лично для меня очень много значит. Благодаря Юрию ещё одним неизвестным в моей семье стало меньше.
Моего деда Василия Липпонена, отца моей матери, забрали 4 декабря 1937 года из деревни Хайколя, где он жил со своей женой и шестью детьми. Младшей в семье была моя мама, которой на момент ареста отца исполнилось всего два годика. Единственное, что она смутно запомнила об отце из своего детства, это то, как он взял её на руки, прощаясь перед уходом. Уходом в вечность…
На момент ареста Василию Липпонену было 44 года. Он был членом ВКП(б) и председателем Луусалмского сельского совета в деревне Хайколя. Его обвинили по статье 58 в шпионаже в пользу финляндской разведки и в подготовке террористических актов против советских партийных работников. При обыске изъяли старое охотничье ружьё со сломанным цевьём, несколько гильз, немного пороха и дроби – вот и весь его «террористический» арсенал.
До ареста, с 1930 по 1936 годы, мой дед успел побывать «на прорыве» в нескольких колхозах председателем: в Поньгогубском, Панозерском, Шомбозерском, в 1932 вступил в партию, а в 1936 году стал председателем сельсовета Луусалми. Считался крестьянином-середняком, имел в хозяйстве коня, четыре коровы, три овцы и пять гусей.
Следствие было недолгим, уже 21 декабря был готов приговор тройки НКВД Карельской АССР, а месяц спустя, в 4 часа утра 20 января 1938 года, деда расстреляли в Сандармохе. Реабилитировали его в 1957 году.
Спустя восемь дней после расстрела деда был арестован его старший брат – Филипп Максимович. Он был простым, беспартийным лесорубом, жил в селе Ухтуа. По приговору той же тройки расстрелян 3 апреля всё в том же Сандармохе. Реабилитирован только в 1989 году.
Ни моя бабушка, ни мама, ни её сестры и братья о судьбе отца ничего не знали. В конце 50-х получили только извещение о реабилитации. Где он был расстрелян, по какой причине и когда – в справке ничего не говорилось. В 90-х годах его детям, кто ещё жив был на тот момент, присвоили статус пострадавших от политических репрессий.
Судьба деда и его политическая судимость самым неожиданным образом «аукнулась» мне в 1986 году, когда я служил в ВС СССР, в штабе 10 Отдельной Армии ПВО в г. Архангельске, где, будучи специалистом по картографии, я получал в Особом отделе допуск до работы с секретной документацией. Розовощекий лейтенант-особист, ехидно ухмыляясь, спросил меня: «Та-а-аварищ, солдат, а почему вы не указали в анкете, что ваш дед судим и расстрелян, как изменник и предатель Родины?»
Я ответил летёхе, что дед реабилитирован, следовательно, его судимость, арест и расстрел были противозаконными. Аргумент особиста меня сразил наповал: «В нашей стране ни за что не расстреливают. А реабилитация – это так, чтобы с детей и родственников снять пятно предательства»! Вот так вот, просто и понятно объяснил. С тех пор я усвоил суровый жизненный урок, что наше родное Отечество ни кого ни за что не прощает. Даже ни в чём не виноватых.
И только благодаря Юрию Дмитриеву и той гигантской работе, которую он проделал по восстановлению имен погибших в Сандармохе, моя семья смогла узнать о судьбе Василия Липпонена. Только благодаря ему, младшие дочери Василия вновь обрели отца, а внуки – деда, а все мы вместе – многочисленные потомки Липпоненых – святое место, куда мы можем прийти и поклониться своим предкам, которых уничтожила безумная империя, развязавшая геноцид против собственного народа.
Андрей Туоми
Рекорды
31.03.202523:59
2.5KПодписчиков31.05.202423:59
800Индекс цитирования26.10.202423:59
2.9KОхват одного поста07.12.202423:59
2.7KОхват рекламного поста14.03.202523:59
30.15%ER26.10.202423:59
131.31%ERR19.04.202511:18
Karjalan ja Suomen alueelliset muutokset 1917-22 vuosina
Kaunis Karjala. Isiemme maa.
Työhön jaloon taisteluun sun poikajoukkos saa.
Henkemme uhratkaamme, kansamme ja synnyinmaamme
onni ja vapaus kun vaativat vaan.
Työhön, työhön nuoret sotijat.
Taistoon, taistoon mielet uljahat.
Nyt vapaan Suomen uusi huomen loistaa
jo yli koko Karjalan maan.
Kaunis Karjala. Isiemme maa.
Työhön jaloon taisteluun sun poikajoukkos saa.
Henkemme uhratkaamme, kansamme ja synnyinmaamme
onni ja vapaus kun vaativat vaan.
Työhön, työhön nuoret sotijat.
Taistoon, taistoon mielet uljahat.
Nyt vapaan Suomen uusi huomen loistaa
jo yli koko Karjalan maan.
11.04.202516:22
В 2015 году художник Павел Ротц (Pavel Rotts) стал одним из тридцати тысяч ингерманландцев, принявших участие в финской программе репатриации. Вместе с женой, художницей Сашей (Sasha), он переехал в Хельсинки, продолжив свой жизненный Путь, подобно странствиям героев Калевалы.
В 1930-40-х годах Ингерманландия стала целью масштабной репрессивной политики. Семья Павла, как и тысячи других ингерманландских финнов, прошла через череду ссылок: Финляндия, Ярославская область, карельский посёлок Вача (Vača). Его прабабушку едва не арестовали за «распространение финской пропаганды» – она продавала бумагу для самокруток, сделанную из старых финских газет. Павел родился уже в Петрозаводске, и лишь годы спустя, в Финляндии, пришло осознание того, насколько глубоко последствия репрессий вплетены в его жизнь.
Во время Войны-Продолжения 63 тысячи ингерманландцев были эвакуированы в Финляндию. Однако в рамках послевоенных договоренностей значительная часть из них была насильно возвращена в СССР – в закрытых товарных вагонах, минуя Невский край, их провозили в регионы, предназначенные для принудительного поселения.
В 1990-х президент Финляндии Маумо Койвисто (Mauno Koivisto) предложил ингерманландцам репатриацию. Для многих это стало символическим возвращением к корням, хотя, как отмечает Ротц, это была не эмиграция, а продолжение изгнания. Вернуться не позволили ни тогда, ни теперь. Койвисто избегал обсуждения этнокультурной автономии Ингрии, дабы не осложнять отношения с Москвой.
На фоне войны в Украине искусство стало для семьи Ротц способом тактильного осмысления истории. Один из их проектов – «Восхождение к памяти» – связан с бомбардировками Хельсинки во время Зимней войны. В данном проекте используются воронки и следы от снарядов как зацепы для скалолазания, превращая травму прошлого в физический опыт.
В 1930-40-х годах Ингерманландия стала целью масштабной репрессивной политики. Семья Павла, как и тысячи других ингерманландских финнов, прошла через череду ссылок: Финляндия, Ярославская область, карельский посёлок Вача (Vača). Его прабабушку едва не арестовали за «распространение финской пропаганды» – она продавала бумагу для самокруток, сделанную из старых финских газет. Павел родился уже в Петрозаводске, и лишь годы спустя, в Финляндии, пришло осознание того, насколько глубоко последствия репрессий вплетены в его жизнь.
Во время Войны-Продолжения 63 тысячи ингерманландцев были эвакуированы в Финляндию. Однако в рамках послевоенных договоренностей значительная часть из них была насильно возвращена в СССР – в закрытых товарных вагонах, минуя Невский край, их провозили в регионы, предназначенные для принудительного поселения.
В 1990-х президент Финляндии Маумо Койвисто (Mauno Koivisto) предложил ингерманландцам репатриацию. Для многих это стало символическим возвращением к корням, хотя, как отмечает Ротц, это была не эмиграция, а продолжение изгнания. Вернуться не позволили ни тогда, ни теперь. Койвисто избегал обсуждения этнокультурной автономии Ингрии, дабы не осложнять отношения с Москвой.
На фоне войны в Украине искусство стало для семьи Ротц способом тактильного осмысления истории. Один из их проектов – «Восхождение к памяти» – связан с бомбардировками Хельсинки во время Зимней войны. В данном проекте используются воронки и следы от снарядов как зацепы для скалолазания, превращая травму прошлого в физический опыт.
18.04.202516:21
Ханс Хокон Кристиан Сивен – финский борец за независимость соплеменных народов. Во время Освободительной войны он служил в Белой гвардии. За доблесть при взятии Хельсинки Сивен был награждён Крестом Свободы IV степени. Сивен сосредоточился на освобождении Восточной Карелии и с августа по октябрь 1918 года участвовал в Беломорском походе под командованием егерского капитана Тойво Куйсма. Отказ от Карелии, по мнению Сивена, означал разрушение финской нации. Он начал разрабатывать план «Медвежья берлога» совместно с командующим добровольческими силами карельских беженцев, егерским капитаном Калле Матой; целью плана было создание независимого национального государства в Восточной Карелии, которое стало бы нейтральным буфером между Финляндией и Советской Россией. Финляндия и Советская Россия заключили Тартуский мирный договор 14 октября 1920 года. Сивен продолжил разрабатывать план «Медвежья берлога» совместно с начальником канцелярии и командующим местного Шюцкора Пааво Хёттёненом. Де-факто Хокон Сивен предстал официальным представителем МИД Финляндии в Реболах и Поросозере. 31 декабря 1920 года со здания Ребольского муниципалитета был спущен флаг Финляндии. Сивен сказал своему другу: «Брат, я не могу выносить этого позора. Дело Карелии стоит моей жизни. Я покину Реболы последним – и, вероятно, уже не живым». Сивен написал открытое письмо министру иностранных дел Финляндии Рудольфу Хольсту и выстрелил себе в сердце 12 января 1921 года в 22:15. Самоубийство Боби Сивена оказало огромное влияние на основание Карельского Академического Общества в 1922 году. На флаг КАО в бело-голубые ленты была вшита пуля, пронзившая сердце Боби Сивена. В конце лета 1942 года под руководством Ялмари Таккинена на руинах здания муниципалитета Ребол был установлен временный памятник на месте смерти Боби Сивена. В 1943 году в Яянислинна (Петрозаводск) были переименованы многие улицы. Среди них была улица Сивена (Малая Слободская).
Hans Håkon Christian Sivén oli suomalainen itsenäisyys- ja heimoaktivisti. Vapaussodan aikana hän kuului Valkokaartin. Kunnostautumisestaan Helsingin valtauksessa Sivénille myönnettiin IV luokan Vapaudenristi. Sivén alkoi keskittyä Itä-Karjalan vapauttamiseen ja osallistui elokuusta lokakuuhun 1918 jääkärikapteeni Toivo Kuisman johtamaan Vienan Karjalan retkikuntaan. Karjalan hylkääminen olisi Sivénin mukaan myös Suomen kansakunnan tuho. Hän alkoi laatia karjalaispakolaisten vapaajoukkojen johtajan jääkärikapteeni Kalle Matan kanssa Karhunpesäsuunnitelmaa, jonka tavoitteena oli luoda Itä-Karjalan itsenäinen kansallisvaltio, josta muodostuisi neutralisoitu puskurivaltio Suomen ja Neuvosto-Venäjän välille. Suomi ja Neuvosto-Venäjä solmivat Tarton rauhansopimuksen 14. lokakuuta 1920. Sivén jatkoi kehittää Karhunpesäsuunnitelmaa toimikunnan kansliapäällikön ja paikallisen Suojeluskunnan päällikön Paavo Höttösen kanssa. Virallisesti Håkon Sivén oli nyt Suomen ulkoasiainministeriön virallinen edustaja Repolassa ja Porajärvellä. 31 joulukuuta 1920 Repolan kunnantalolla laskettiin alas Suomen lippu. Sivén totesi ystävälleen: «Veli, en jaksa kärsiä tätä häpeää. Karjalan asia on henkeni arvoinen. Repolasta poistun viimeisenä ja tuskin silloin elävänä». Sivén kirjoitti avoimen kirjeen Suomen ulkoministeri Rudolf Holstille ja ampui itseään sydämeen 12. tammikuuta 1921 kello 22:15. Bobi Sivénin itsemurhalla oli suuri vaikutus Akateemisen Karjala-Seuran perustamiseen vuonna 1922. AKS:n lipun sinivalkoisiin nauhoihin oli ommeltu luoti, joka oli lävistänyt Bobi Sivénin sydämen. Syyskesällä 1942 Jalmari Takkisen johdolla Repolan kunnantalon raunioille rakennettiin Bobi Sivénin kuolinpaikan väliaikainen muistomerkki. Vuonna 1943 Äänislinnassa (Petroskoissa) monet kadut saivat uudet nimet. Sen joukossa oli muiden muassa Sivéninkatu (Pieni Slobodankatu).
Hans Håkon Christian Sivén oli suomalainen itsenäisyys- ja heimoaktivisti. Vapaussodan aikana hän kuului Valkokaartin. Kunnostautumisestaan Helsingin valtauksessa Sivénille myönnettiin IV luokan Vapaudenristi. Sivén alkoi keskittyä Itä-Karjalan vapauttamiseen ja osallistui elokuusta lokakuuhun 1918 jääkärikapteeni Toivo Kuisman johtamaan Vienan Karjalan retkikuntaan. Karjalan hylkääminen olisi Sivénin mukaan myös Suomen kansakunnan tuho. Hän alkoi laatia karjalaispakolaisten vapaajoukkojen johtajan jääkärikapteeni Kalle Matan kanssa Karhunpesäsuunnitelmaa, jonka tavoitteena oli luoda Itä-Karjalan itsenäinen kansallisvaltio, josta muodostuisi neutralisoitu puskurivaltio Suomen ja Neuvosto-Venäjän välille. Suomi ja Neuvosto-Venäjä solmivat Tarton rauhansopimuksen 14. lokakuuta 1920. Sivén jatkoi kehittää Karhunpesäsuunnitelmaa toimikunnan kansliapäällikön ja paikallisen Suojeluskunnan päällikön Paavo Höttösen kanssa. Virallisesti Håkon Sivén oli nyt Suomen ulkoasiainministeriön virallinen edustaja Repolassa ja Porajärvellä. 31 joulukuuta 1920 Repolan kunnantalolla laskettiin alas Suomen lippu. Sivén totesi ystävälleen: «Veli, en jaksa kärsiä tätä häpeää. Karjalan asia on henkeni arvoinen. Repolasta poistun viimeisenä ja tuskin silloin elävänä». Sivén kirjoitti avoimen kirjeen Suomen ulkoministeri Rudolf Holstille ja ampui itseään sydämeen 12. tammikuuta 1921 kello 22:15. Bobi Sivénin itsemurhalla oli suuri vaikutus Akateemisen Karjala-Seuran perustamiseen vuonna 1922. AKS:n lipun sinivalkoisiin nauhoihin oli ommeltu luoti, joka oli lävistänyt Bobi Sivénin sydämen. Syyskesällä 1942 Jalmari Takkisen johdolla Repolan kunnantalon raunioille rakennettiin Bobi Sivénin kuolinpaikan väliaikainen muistomerkki. Vuonna 1943 Äänislinnassa (Petroskoissa) monet kadut saivat uudet nimet. Sen joukossa oli muiden muassa Sivéninkatu (Pieni Slobodankatu).
29.03.202517:22
29 марта 1920 года был утверждён флаг Северокарельского государства – Ухтинской Республики. Его создателем стал финский художник Аксели Галлен-Каллела. Согласно письму художника, опубликованному в журнале «Karjalan heimo» (№ 11-12, 1990), адресованному представителю Карельского правительства в Финляндии Ииво Ринне 25 мая 1920 года, на съезде уже был представлен первоначальный эскиз герба и флага. Галлен-Каллела получил поручение доработать их детали и объяснить выбор символики.
Каждый цвет Северокарельского флага несёт особый смысл: зелёный символизирует бескрайние карельские леса, чёрный – землю Предков и память о прошлом, а красный – кровь, пролитую за Свободу. Символика использовалась во время Карельского восстания 1921-1922 годов, и даже после его поражения она сохранилась в карельских организациях Финляндии.
С конца 1980-х годов Ухтинский флаг стал неотъемлемым символом Карельского Национального Движения. Он развивается на народных праздниках и фестивалях, стал частью народной культуры, украшая одежду и сувениры. КНД верит, что однажды он займёт своё заслуженное место в качестве официального флага Карелии, гордо реющего над Республикой!
Поздравляем всех с Днём Карельского флага! Пусть этот день наполнит Вас гордостью за историю народов, языки и традиции Карелии. Сохраним и приумножим уникальное наследие Севера!
Pruazniekanke!
Каждый цвет Северокарельского флага несёт особый смысл: зелёный символизирует бескрайние карельские леса, чёрный – землю Предков и память о прошлом, а красный – кровь, пролитую за Свободу. Символика использовалась во время Карельского восстания 1921-1922 годов, и даже после его поражения она сохранилась в карельских организациях Финляндии.
С конца 1980-х годов Ухтинский флаг стал неотъемлемым символом Карельского Национального Движения. Он развивается на народных праздниках и фестивалях, стал частью народной культуры, украшая одежду и сувениры. КНД верит, что однажды он займёт своё заслуженное место в качестве официального флага Карелии, гордо реющего над Республикой!
Поздравляем всех с Днём Карельского флага! Пусть этот день наполнит Вас гордостью за историю народов, языки и традиции Карелии. Сохраним и приумножим уникальное наследие Севера!
Pruazniekanke!
10.04.202516:22
Апрель – Sulakuu, Huhtikuu
Апрель говорит марту: «Если бы я был тобой, то заморозил бы жеребёнка у кобылы в утробе и руку хозяйки в квашне, но я не могу, потому что правый глаз водой плачет».
Huhtikuu sanoo maaliskuul: «Jos minä sinunnu olizin, ka hebozel varzan vaččah kylmäzin da emändän käin taiginah, vai minä en voi, ku oigei silmy vetty itköö».
Karjalazien Perindö – Salmi
Апрель говорит марту: «Если бы я был тобой, то заморозил бы жеребёнка у кобылы в утробе и руку хозяйки в квашне, но я не могу, потому что правый глаз водой плачет».
Huhtikuu sanoo maaliskuul: «Jos minä sinunnu olizin, ka hebozel varzan vaččah kylmäzin da emändän käin taiginah, vai minä en voi, ku oigei silmy vetty itköö».
Karjalazien Perindö – Salmi
05.04.202516:22
Тимо (Тимофей) Липитса – рунопевец и исполнитель на кантеле, родом из деревни Койтто прихода Суйстамо Ладожской Карелии. Липитса начал свои гастроли за пределами Суйстамо в начале 1920-х годов и выступал на Певческих торжествах в Сортавале в 1926 году и в Хельсинки в 1931 году. В 1934 году Йорма Похьянпало в своей статье назвал Липитсю «лучшим из оставшихся в живых калевальских старцев». В 1934 году он привлёк внимание публики на Песенном празднике Финского хорового союза в Тампере, а в 1935, юбилейный год Калевалы, Липитса выступил на Песенном празднике в Сортавале, исполнив песню о Сотворении мира. Он также попал на обложку «Иллюстрированного журнала Финляндии» и принял участие в документальном фильме Калле Каарны «Из земель Калевалы» вместе с исполнителем народных песен Феодором Вуориненом. Летом 1936 года Юрьё фон Грёнхаген и Фриц Бозе побывали в Суйстамо, где записали рунопения Липитса и плачи его жены Евдокии (Оути) Липица. Фотография Тимо, сделанная фон Грёнхагеном, в итоге украсила стену рабочего кабинета главы СС Генриха Гиммлера. Во время Зимней войны Липитса был эвакуирован в Лайхия, где Франс Кярки записал от него 75 рун. В 1941 году Липитса выступил на празднике Калевалы в Вааса, а в период Войны-Продолжения смог ещё раз посетить Суйстамо. После войны Липитса жил у своего сына Ииво Липитса, сперва в Лапуа, а затем в деревне Немиски в Киурувеси.
Timo (Timofei) Lipitsä oli Laatokan Karjalasta Suistamon Koiton kylästä kotoisin ollut runonlaulaja ja kanteleensoittaja. Lipitsä aloitti esiintymismatkat Suistamon ulkopuolelle 1920-luvun alussa ja esiintyi muun muassa Sortavalan laulujuhlilla 1926 ja Helsingin laulujuhlilla 1931. Vuonna 1934 Jorma Pohjanpalo arveli artikkelissaan Lipitsän olleen «paras vielä elossa olevista harvoista kalevalaisista laulajaukoista». Hän sai huomiota vuonna 1934 Tampereella pidetyillä Suomen Kuoroliiton laulujuhlilla, ja Kalevalan juhlavuonna 1935 Lipitsä esiintyi Sortavalan laulujuhlilla laulaen päätösjuhlassa Maan luomisesta. Hän pääsi myös «Suomen Kuvalehden», kansikuvaan ja esiintyi yhdessä runonlauluja Feodor Vuorisen kanssa Kalle Kaarnan dokumenttielokuvassa «Kalevalan mailta». Kesällä 1936 Yrjö von Grönhagen ja Fritz Bose kävivät Suistamolla äänittämässä Lipitsän runonlaulua ja hänen vaimonsa Jevdokia (Outi) Lipitsän itkuvirsiä. Von Grönhagenin Timo ottama valokuva päätyi jopa koristamaan SS-johtaja Heinrich Himmlerin työhuoneen seinää. Talvisodan aikana Lipitsä joutui evakkoon Laihian Torstilaan, jossa Frans Kärki tallensi häneltä 75 runoa. Lipitsä esiintyi vielä 1941 Kalevalajuhlissa Vaasassa, ja hän pääsi Jatkosodan aikana käymään vielä Suistamolla. Sodan jälkeen Lipitsä asui poikansa Iivo Lipitsän luona ensin Lapuan Kauhajärvellä ja sitten Kiuruveden Niemiskylässä.
Timo (Timofei) Lipitsä oli Laatokan Karjalasta Suistamon Koiton kylästä kotoisin ollut runonlaulaja ja kanteleensoittaja. Lipitsä aloitti esiintymismatkat Suistamon ulkopuolelle 1920-luvun alussa ja esiintyi muun muassa Sortavalan laulujuhlilla 1926 ja Helsingin laulujuhlilla 1931. Vuonna 1934 Jorma Pohjanpalo arveli artikkelissaan Lipitsän olleen «paras vielä elossa olevista harvoista kalevalaisista laulajaukoista». Hän sai huomiota vuonna 1934 Tampereella pidetyillä Suomen Kuoroliiton laulujuhlilla, ja Kalevalan juhlavuonna 1935 Lipitsä esiintyi Sortavalan laulujuhlilla laulaen päätösjuhlassa Maan luomisesta. Hän pääsi myös «Suomen Kuvalehden», kansikuvaan ja esiintyi yhdessä runonlauluja Feodor Vuorisen kanssa Kalle Kaarnan dokumenttielokuvassa «Kalevalan mailta». Kesällä 1936 Yrjö von Grönhagen ja Fritz Bose kävivät Suistamolla äänittämässä Lipitsän runonlaulua ja hänen vaimonsa Jevdokia (Outi) Lipitsän itkuvirsiä. Von Grönhagenin Timo ottama valokuva päätyi jopa koristamaan SS-johtaja Heinrich Himmlerin työhuoneen seinää. Talvisodan aikana Lipitsä joutui evakkoon Laihian Torstilaan, jossa Frans Kärki tallensi häneltä 75 runoa. Lipitsä esiintyi vielä 1941 Kalevalajuhlissa Vaasassa, ja hän pääsi Jatkosodan aikana käymään vielä Suistamolla. Sodan jälkeen Lipitsä asui poikansa Iivo Lipitsän luona ensin Lapuan Kauhajärvellä ja sitten Kiuruveden Niemiskylässä.
31.03.202516:22
31 марта 1940 года была образована Карело-Финская Советская Социалистическая Республика (Karjalais-Suomalainen Sosialistinen Neuvostotasavalta, KSSNT), ставшая двенадцатой национальной республикой СССР. Петрозаводск обрёл статус Столицы, где были основаны ключевые государственные учреждения, включая Университет и МИД.
Историческая Карелия, раскинувшаяся от Белого до Балтийского морей, оставалась в своих границах недолго. В 1944 году у неё были отторгнуты Карельский перешеек и Приладожье, переданные Ленинградской области. Спустя десятилетие та же судьба постигла Северные земли: часть сёл Кестеньгского района отошла Мурманской области, а вскоре и сам район был упразднён, навсегда исчезнув с карты.
Испокон веков здесь звучали карельский, саамский и вепсский языки, передавая от поколения к поколению Традиции автохтонных народов. В 1956 году КФССР была упразднена, утратила статус союзной республики и стала автономией в составе РСФСР. Так завершилась её короткая, но значимая история, но не исчезла память о народах, чья культура выдержала испытание временем. О существовании КФССР по сей день напоминают павильон на ВДНХ и фигура Карелии в фонтане «Дружба народов».
Историческая Карелия, раскинувшаяся от Белого до Балтийского морей, оставалась в своих границах недолго. В 1944 году у неё были отторгнуты Карельский перешеек и Приладожье, переданные Ленинградской области. Спустя десятилетие та же судьба постигла Северные земли: часть сёл Кестеньгского района отошла Мурманской области, а вскоре и сам район был упразднён, навсегда исчезнув с карты.
Испокон веков здесь звучали карельский, саамский и вепсский языки, передавая от поколения к поколению Традиции автохтонных народов. В 1956 году КФССР была упразднена, утратила статус союзной республики и стала автономией в составе РСФСР. Так завершилась её короткая, но значимая история, но не исчезла память о народах, чья культура выдержала испытание временем. О существовании КФССР по сей день напоминают павильон на ВДНХ и фигура Карелии в фонтане «Дружба народов».
13.04.202516:22
Памятник жителям Пори, павшим в 1919 году в Эстонии и в Олонецком походе, открытый 13 апреля 1921 года. Он был спроектирован скульптором, бароном Эмилем Седеркреуцем. «Во имя свободы братских народов 1919. Погибшие в Эстонии и Олонце: Кустаа Таммелин, Пааво Лённгрен, Вяйно Валлин, Рейо Викки, Лаури Виртанен, Вилхо Лейнеберг. Эстония, Олонец, Карелия, Беломорье, едина Великая Финская держава». Последняя надпись была образована из первоначального текста «Егерского марша»: «Эстония, Олонец, прекрасные просторы Карелии, едина Великая Финская держава», который позднее был изменён на версию: «Хяме, Карелия, побережье и просторы Белого моря, едина Великая Финская держава». На стене Лицея Пори также установлена мраморная мемориальная доска с именами бывших учеников, павших в Соплеменных войнах.
Muistomerkki vuonna 1919 Virossa ja Aunuksen retkellä kaatuneille porilaisille paljastettiin 13. huhtikuuta 1921. Se on kuvanveistäjä vapaaherra Emil Cedercreutzin suunnittelema. «Veljeskansojen vapauden puolesta 1919. Kaatuneet Virossa ja Aunuksessa: Kustaa Tammelin. Paavo Lönngren. Väinö Vallin. Rejo Wikki. Lauri Virtanen. Vilho Leineberg. Viro, Aunus, Karjala, Vienanmaa, yks' Suuri on Suomen valta». Viimeinen teksti on muodostettu Jääkärimarssin alunperin sanoja «Viro, Aunus, Karjalan kaunis maa, yks’ suuri on Suomen valta», jotka myöhemmin muutettiin muotoon: «Häme, Karjala, Vienan rannat ja maa, yks’ suuri on Suomen valta». Porin lyseon seinällä on myös marmoritaulu, jossa ovat Heimosodissa kaatuneiden entisten oppilaiden nimet.
Muistomerkki vuonna 1919 Virossa ja Aunuksen retkellä kaatuneille porilaisille paljastettiin 13. huhtikuuta 1921. Se on kuvanveistäjä vapaaherra Emil Cedercreutzin suunnittelema. «Veljeskansojen vapauden puolesta 1919. Kaatuneet Virossa ja Aunuksessa: Kustaa Tammelin. Paavo Lönngren. Väinö Vallin. Rejo Wikki. Lauri Virtanen. Vilho Leineberg. Viro, Aunus, Karjala, Vienanmaa, yks' Suuri on Suomen valta». Viimeinen teksti on muodostettu Jääkärimarssin alunperin sanoja «Viro, Aunus, Karjalan kaunis maa, yks’ suuri on Suomen valta», jotka myöhemmin muutettiin muotoon: «Häme, Karjala, Vienan rannat ja maa, yks’ suuri on Suomen valta». Porin lyseon seinällä on myös marmoritaulu, jossa ovat Heimosodissa kaatuneiden entisten oppilaiden nimet.
03.04.202516:22
Район Калевалы (Беломорская Карелия) – основной очаг карельского эпического наследия и своеобразный заповедник культуры. Он до сих пор привлекает учёных и остаётся отправной точкой всех исследований фольклорного искусства. Во всех письменных памятниках древнего карельского эпоса его традиционное содержание сохранилась в Северных карельских населённых пунктах – в сёлах, расположенных по побережью живописного озера Куйто. По дороге в село Вуоккиниеми в 1840-х годах Элиас Лённрот записал лучшие Руны, включив их в «Большую Калевалу». На побережье озера Куйто были записаны самые древние – о «Вяйнямёйнен и дева-лосось», «Вяйнемёйнен делает кантеле», «Поездки Лемминкяйнена в Похьёлу» и иные.
Kalevalan aloveh (Vienan Karjala) on karjalan eeppizen perindön tärgevin lähte da omaluaduine perindön säilytysaloveh. Tämä kohtu tässäh vedäy omah puoleh tiedomiehii, se on lähtökohtu kaikile folklouran tutkijoile. Kaikis kirjavin igivahnu karjalaine eeppine pajo löydyy karjalazien eländymualoil Pohjazes, kylis, kuduat ollah Kuitinjärven randoi myöte. Tiä Vuokkiniemen kunnas vie 1840-luvul Elias Lönnrot kirjutti mustoh parahat Runot, kuduat myöhembä pani «Suureh Kalevalah». Kuitinjärven rannoil oldih kirjutettu vahnimat runot – «Väinämöine da lohineidoi», «Väinämöine luadiu kandelehtu», «Lemminkäinen ajau Pohjolah» da toizet.
Kalevalan aloveh (Vienan Karjala) on karjalan eeppizen perindön tärgevin lähte da omaluaduine perindön säilytysaloveh. Tämä kohtu tässäh vedäy omah puoleh tiedomiehii, se on lähtökohtu kaikile folklouran tutkijoile. Kaikis kirjavin igivahnu karjalaine eeppine pajo löydyy karjalazien eländymualoil Pohjazes, kylis, kuduat ollah Kuitinjärven randoi myöte. Tiä Vuokkiniemen kunnas vie 1840-luvul Elias Lönnrot kirjutti mustoh parahat Runot, kuduat myöhembä pani «Suureh Kalevalah». Kuitinjärven rannoil oldih kirjutettu vahnimat runot – «Väinämöine da lohineidoi», «Väinämöine luadiu kandelehtu», «Lemminkäinen ajau Pohjolah» da toizet.
26.03.202517:22
В лапах Левиафана
Я не знаю Юрия Дмитриева лично. Я не был с ним знаком и никогда не встречался с Юрием в реальной жизни. Я знаю его только по результатам той работы, которой он посвятил всю свою жизнь и которая лично для меня очень много значит. Благодаря Юрию ещё одним неизвестным в моей семье стало меньше.
Моего деда Василия Липпонена, отца моей матери, забрали 4 декабря 1937 года из деревни Хайколя, где он жил со своей женой и шестью детьми. Младшей в семье была моя мама, которой на момент ареста отца исполнилось всего два годика. Единственное, что она смутно запомнила об отце из своего детства, это то, как он взял её на руки, прощаясь перед уходом. Уходом в вечность…
На момент ареста Василию Липпонену было 44 года. Он был членом ВКП(б) и председателем Луусалмского сельского совета в деревне Хайколя. Его обвинили по статье 58 в шпионаже в пользу финляндской разведки и в подготовке террористических актов против советских партийных работников. При обыске изъяли старое охотничье ружьё со сломанным цевьём, несколько гильз, немного пороха и дроби – вот и весь его «террористический» арсенал.
До ареста, с 1930 по 1936 годы, мой дед успел побывать «на прорыве» в нескольких колхозах председателем: в Поньгогубском, Панозерском, Шомбозерском, в 1932 вступил в партию, а в 1936 году стал председателем сельсовета Луусалми. Считался крестьянином-середняком, имел в хозяйстве коня, четыре коровы, три овцы и пять гусей.
Следствие было недолгим, уже 21 декабря был готов приговор тройки НКВД Карельской АССР, а месяц спустя, в 4 часа утра 20 января 1938 года, деда расстреляли в Сандармохе. Реабилитировали его в 1957 году.
Спустя восемь дней после расстрела деда был арестован его старший брат – Филипп Максимович. Он был простым, беспартийным лесорубом, жил в селе Ухтуа. По приговору той же тройки расстрелян 3 апреля всё в том же Сандармохе. Реабилитирован только в 1989 году.
Ни моя бабушка, ни мама, ни её сестры и братья о судьбе отца ничего не знали. В конце 50-х получили только извещение о реабилитации. Где он был расстрелян, по какой причине и когда – в справке ничего не говорилось. В 90-х годах его детям, кто ещё жив был на тот момент, присвоили статус пострадавших от политических репрессий.
Судьба деда и его политическая судимость самым неожиданным образом «аукнулась» мне в 1986 году, когда я служил в ВС СССР, в штабе 10 Отдельной Армии ПВО в г. Архангельске, где, будучи специалистом по картографии, я получал в Особом отделе допуск до работы с секретной документацией. Розовощекий лейтенант-особист, ехидно ухмыляясь, спросил меня: «Та-а-аварищ, солдат, а почему вы не указали в анкете, что ваш дед судим и расстрелян, как изменник и предатель Родины?»
Я ответил летёхе, что дед реабилитирован, следовательно, его судимость, арест и расстрел были противозаконными. Аргумент особиста меня сразил наповал: «В нашей стране ни за что не расстреливают. А реабилитация – это так, чтобы с детей и родственников снять пятно предательства»! Вот так вот, просто и понятно объяснил. С тех пор я усвоил суровый жизненный урок, что наше родное Отечество ни кого ни за что не прощает. Даже ни в чём не виноватых.
И только благодаря Юрию Дмитриеву и той гигантской работе, которую он проделал по восстановлению имен погибших в Сандармохе, моя семья смогла узнать о судьбе Василия Липпонена. Только благодаря ему, младшие дочери Василия вновь обрели отца, а внуки – деда, а все мы вместе – многочисленные потомки Липпоненых – святое место, куда мы можем прийти и поклониться своим предкам, которых уничтожила безумная империя, развязавшая геноцид против собственного народа.
Андрей Туоми
Я не знаю Юрия Дмитриева лично. Я не был с ним знаком и никогда не встречался с Юрием в реальной жизни. Я знаю его только по результатам той работы, которой он посвятил всю свою жизнь и которая лично для меня очень много значит. Благодаря Юрию ещё одним неизвестным в моей семье стало меньше.
Моего деда Василия Липпонена, отца моей матери, забрали 4 декабря 1937 года из деревни Хайколя, где он жил со своей женой и шестью детьми. Младшей в семье была моя мама, которой на момент ареста отца исполнилось всего два годика. Единственное, что она смутно запомнила об отце из своего детства, это то, как он взял её на руки, прощаясь перед уходом. Уходом в вечность…
На момент ареста Василию Липпонену было 44 года. Он был членом ВКП(б) и председателем Луусалмского сельского совета в деревне Хайколя. Его обвинили по статье 58 в шпионаже в пользу финляндской разведки и в подготовке террористических актов против советских партийных работников. При обыске изъяли старое охотничье ружьё со сломанным цевьём, несколько гильз, немного пороха и дроби – вот и весь его «террористический» арсенал.
До ареста, с 1930 по 1936 годы, мой дед успел побывать «на прорыве» в нескольких колхозах председателем: в Поньгогубском, Панозерском, Шомбозерском, в 1932 вступил в партию, а в 1936 году стал председателем сельсовета Луусалми. Считался крестьянином-середняком, имел в хозяйстве коня, четыре коровы, три овцы и пять гусей.
Следствие было недолгим, уже 21 декабря был готов приговор тройки НКВД Карельской АССР, а месяц спустя, в 4 часа утра 20 января 1938 года, деда расстреляли в Сандармохе. Реабилитировали его в 1957 году.
Спустя восемь дней после расстрела деда был арестован его старший брат – Филипп Максимович. Он был простым, беспартийным лесорубом, жил в селе Ухтуа. По приговору той же тройки расстрелян 3 апреля всё в том же Сандармохе. Реабилитирован только в 1989 году.
Ни моя бабушка, ни мама, ни её сестры и братья о судьбе отца ничего не знали. В конце 50-х получили только извещение о реабилитации. Где он был расстрелян, по какой причине и когда – в справке ничего не говорилось. В 90-х годах его детям, кто ещё жив был на тот момент, присвоили статус пострадавших от политических репрессий.
Судьба деда и его политическая судимость самым неожиданным образом «аукнулась» мне в 1986 году, когда я служил в ВС СССР, в штабе 10 Отдельной Армии ПВО в г. Архангельске, где, будучи специалистом по картографии, я получал в Особом отделе допуск до работы с секретной документацией. Розовощекий лейтенант-особист, ехидно ухмыляясь, спросил меня: «Та-а-аварищ, солдат, а почему вы не указали в анкете, что ваш дед судим и расстрелян, как изменник и предатель Родины?»
Я ответил летёхе, что дед реабилитирован, следовательно, его судимость, арест и расстрел были противозаконными. Аргумент особиста меня сразил наповал: «В нашей стране ни за что не расстреливают. А реабилитация – это так, чтобы с детей и родственников снять пятно предательства»! Вот так вот, просто и понятно объяснил. С тех пор я усвоил суровый жизненный урок, что наше родное Отечество ни кого ни за что не прощает. Даже ни в чём не виноватых.
И только благодаря Юрию Дмитриеву и той гигантской работе, которую он проделал по восстановлению имен погибших в Сандармохе, моя семья смогла узнать о судьбе Василия Липпонена. Только благодаря ему, младшие дочери Василия вновь обрели отца, а внуки – деда, а все мы вместе – многочисленные потомки Липпоненых – святое место, куда мы можем прийти и поклониться своим предкам, которых уничтожила безумная империя, развязавшая геноцид против собственного народа.
Андрей Туоми
15.04.202516:22
Андрей Йохан Михайлович Шёгрен – финляндский писатель, исследователь финского языка, этнограф, историк и путешественник. В 1844 году он стал ординарным академиком финно-угорской филологии и этнографии Петербургской академии наук. Экспедиции Шёгрена начались в 1824 году, когда он направился через Лапландию и Карелию в вепсские районы и окрестности Урала для изучения жизни финских народов. Он опубликовал исследование, посвящённое населению Ингерманландии. Позднейшие экспедиции были направлены на изучение ливов в Балтии. У него также были тесные связи с Элиасом Лённротом, с которым он обменивался письмами и делился результатами своих исследований. Шёгрен использовал своё положение в Петербурге для содействия другим финским исследователям, таким как М.А. Кастрен, в их научных экспедициях по России.
Anders Johan Mihailovitš Sjögren oli suomalainen kirjailija, suomen kielen tutkija, kansatieteilijä, historiantutkija ja tutkimusmatkailija. Vuonna 1844 hänestä tuli suomalais-ugrilaisen kieli- ja kansatieteen varsinaisena akateemikkona Pietarin tiedeakatemiassa. Sjögrenin tutkimusmatkat alkoivat vuonna 1824, kun hän suuntasi Lapin ja Karjalan kautta vepsäläisalueille ja Uralin ympäristöön tutkimaan suomensukuisten kansojen elämää. Hän julkaisi tutkielman, joka käsitteli Inkerinmaan väestöä. Myöhemmät tutkimusmatkat suuntautuivat Baltian liiviläisten pariin. Hänellä oli myös läheinen yhteys Elias Lönnrottiin, jonka kanssa hän kävi kirjeenvaihtoa ja jakoi tutkimustuloksiaan. Pietarin asemastaan käsin Sjögren pystyi helpottamaan muiden suomalaisten tutkijoiden, kuten M.A. Castrénin, tavoitteita Venäjälle suoritettavissa tutkimusmatkoissa.
Anders Johan Mihailovitš Sjögren oli suomalainen kirjailija, suomen kielen tutkija, kansatieteilijä, historiantutkija ja tutkimusmatkailija. Vuonna 1844 hänestä tuli suomalais-ugrilaisen kieli- ja kansatieteen varsinaisena akateemikkona Pietarin tiedeakatemiassa. Sjögrenin tutkimusmatkat alkoivat vuonna 1824, kun hän suuntasi Lapin ja Karjalan kautta vepsäläisalueille ja Uralin ympäristöön tutkimaan suomensukuisten kansojen elämää. Hän julkaisi tutkielman, joka käsitteli Inkerinmaan väestöä. Myöhemmät tutkimusmatkat suuntautuivat Baltian liiviläisten pariin. Hänellä oli myös läheinen yhteys Elias Lönnrottiin, jonka kanssa hän kävi kirjeenvaihtoa ja jakoi tutkimustuloksiaan. Pietarin asemastaan käsin Sjögren pystyi helpottamaan muiden suomalaisten tutkijoiden, kuten M.A. Castrénin, tavoitteita Venäjälle suoritettavissa tutkimusmatkoissa.
14.04.202516:22
Николай Матвеевич Яккола – писатель, драматург, литературовед и деятель культуры Карелии. Он родился в семье карельских крестьян. Его родиной была деревня Меллиля в Великом Княжестве Финляндском. В 1912 году семья переехала на постоянное место жительства – в деревню Кивиярви в Северной Карелии. В детстве Яаккола слушал народные сказания, поговорки и выражения на родном языке – северокарельском. В 1920 году исполнительный комитет деревни Вокнаволок направил его в Петрозаводск на курсы финноязычных преподавателей. После окончания курсов в 1922 году Яаккола работал учителем в деревнях Ухтинского уезда. В 1930-е годы его деятельность была многогранной: он работал журналистом, редактором молодёжной газеты «Молодая Гвардия», преподавателем философии в Педагогическом институте. В то же время он писал очерки, рассказы, критические статьи, занимался драматургией, а также активно участвовал в работе Союза писателей СССР. В 1937 году его обвинили в связях с «врагами народа» и причастности к буржуазной национальной политике. Его исключили из института. Затем он работал слесарем на Онежском заводе. Во время Зимней войны Яаккола ушёл на фронт, служил в артиллерийской дивизии. В 1946 году, в конце зимы, он вернулся в Петрозаводск. Николай Яаккола перевёл на финский язык произведения Н. Чернышевского «Что делать?», М. Горького «Фома Гордеев», Н. Бирюкова и В. Чехова. Он также написал более 20 произведений, в которых обсуждал проблемы литературы.
Nikolai Matvejevič Jaakkola on kirjuttai, dramaturgu, kirjailii, literatuuruktiitiekku da Karjalan kul’tuurualan ruadai. Häi rodivui karjalazen muanruadajan lapsekkahah pereheh. Hänen roindukylänny oli Suomen Kniäzikunnan Mellilän kylä. Vuvvennu 1912 pereh muutti tuatan kodoilah – Pohjas-Karjalah Kivijärven kyläh. Lapsusaijas Jaakkola kuuli rahvahan tarinoi, sananpolviloi da sananpiälöi omal kielel – vienankarjalakse. Vuvvennu 1920 Vuokkiniemen kylän toimehpaniikomitiettu työndi händy Petroskoih suomelazile opastajien kursiloile. Kursiloin loppiettuu vuvvennu 1922 Jaakkola ruadoi opastajannu Uhtuon ujezdan kylis. Vuozien 1930 hänen ruadoelos oli moniluaduine: häi ruadoi lehtimiehenny, nuorižon «Nuori kaarti» -lehten redaktorannu, filosoufien opastajannu Pedagouguinstituutas. Samal aigua kirjutti oučerkoi, kerdomuksii, kriitiekkukirjutuksii, ruadoi dramaturgien alal, aktiivizesti varustihes Nevvostoliiton kirjuttajien liiton. Vuvvennu 1937 viäritettih «rahvahan vihaniekoinke» yhtevyksis olendas da kanzallizen poliitiekan piendäs instituutas. Händy työttih iäre ruavospäi instituutas. Ruadoi sit slesarinnu Onieguzavodal. Talvivoinan aigua Jaakkola lähti voinale, sluuži kiändäjänny ammundudiviizies. Vuvvennu 1946 pakkaskuul plenaspäi piästyy tuli järilleh Petroskoih. Nikolai Jaakkola kiändi suomen kielel N. Černiševskoin «Midä ruadua?», M. Gor’koin «Foma Gordejevan», N. Bir’ukovan da V. Čehovan tevoksii. Häi kirjutti enämbi 20 kirjutustu, kudamis sellitti literatuuran kyzymyksii.
Nikolai Matvejevič Jaakkola on kirjuttai, dramaturgu, kirjailii, literatuuruktiitiekku da Karjalan kul’tuurualan ruadai. Häi rodivui karjalazen muanruadajan lapsekkahah pereheh. Hänen roindukylänny oli Suomen Kniäzikunnan Mellilän kylä. Vuvvennu 1912 pereh muutti tuatan kodoilah – Pohjas-Karjalah Kivijärven kyläh. Lapsusaijas Jaakkola kuuli rahvahan tarinoi, sananpolviloi da sananpiälöi omal kielel – vienankarjalakse. Vuvvennu 1920 Vuokkiniemen kylän toimehpaniikomitiettu työndi händy Petroskoih suomelazile opastajien kursiloile. Kursiloin loppiettuu vuvvennu 1922 Jaakkola ruadoi opastajannu Uhtuon ujezdan kylis. Vuozien 1930 hänen ruadoelos oli moniluaduine: häi ruadoi lehtimiehenny, nuorižon «Nuori kaarti» -lehten redaktorannu, filosoufien opastajannu Pedagouguinstituutas. Samal aigua kirjutti oučerkoi, kerdomuksii, kriitiekkukirjutuksii, ruadoi dramaturgien alal, aktiivizesti varustihes Nevvostoliiton kirjuttajien liiton. Vuvvennu 1937 viäritettih «rahvahan vihaniekoinke» yhtevyksis olendas da kanzallizen poliitiekan piendäs instituutas. Händy työttih iäre ruavospäi instituutas. Ruadoi sit slesarinnu Onieguzavodal. Talvivoinan aigua Jaakkola lähti voinale, sluuži kiändäjänny ammundudiviizies. Vuvvennu 1946 pakkaskuul plenaspäi piästyy tuli järilleh Petroskoih. Nikolai Jaakkola kiändi suomen kielel N. Černiševskoin «Midä ruadua?», M. Gor’koin «Foma Gordejevan», N. Bir’ukovan da V. Čehovan tevoksii. Häi kirjutti enämbi 20 kirjutustu, kudamis sellitti literatuuran kyzymyksii.
Войдите, чтобы разблокировать больше функциональности.
