Армия — это вам не правительство.
Сегодня снимали историю о том, как ЦАХАЛ забирает палестинские сельхозземли — «под военные нужды».
Никогда не было — и вот опять.
Разговариваем с фермерами — это их наделы. И тут, поднимая клубы жёлтого песка, на дороге появляются солдаты.
Из бронированной машины неторопливо выходят пятеро — автоматы наперевес. Время от времени поправляют ремни — на доли секунды стволы оказываются направлены прямо в лицо каждому из нас. Без истерик, но предельно ясно.
Двое - в масках. Остальные посмелее.
Один из солдат во время разговора подходит к машине и опускает защитную решётку на лобовое стекло (видно на видео). На случай, если мы начнём бросать камни?
На фермерах - лица нет. С воскресенья израильские бульдозеры вспарывают их земли, выламывают виноградники, сносят ограждения - расширяют дорогу. А они смотрят - и ничего сделать не могут.
Всем ясно, когда Израиль окончательно заберёт дорогу, которая теперь режет фермерские поля пополам, до земли по обе стороны будет уже не добраться. Они потеряют то, чем их семьи кормились поколениями. Самое важное, что у них есть. Часть их идентификации. Их корни.
Самый бойкий из солдат (spokesperson?) всё повторял одно и то же, обращаясь к фермеру на арабском: “Инта — бель бейт! Йелла!” (Ты — домой. Быстро.)
И мне: “You can’t be here.” (Вам нельзя здесь находиться.)
Я: “Я журналист. И у меня есть разрешение на съемки и работу от вашего правительства.”
Он: “Government? Not with us.”
(То правительство – а это мы.)
То есть — правительство одно. А власть настоящая — у них.
Тут не соврали.
Фермерам самый разговорчивый на прощанье крикнул: «Маассалями!» (Идите с миром.)
А нам - уже из машины: «Ам Исраэль Хай!» (Народ Израиля жив.)
PS Что странно — они не остановили съёмку, хотя видели, что мы пишем. Не захотели связываться?
И что ещё страннее — сказали нам убираться, а через пару минут сами исчезли в клубах песка? То есть правда думали, что мы бросим сюжет на полпути?
Мы остались. И всё сняли.
