Возвращаюсь в привычную колею, к советскому трукрайму то есть. Прочел вот за вечер брошюрку «Кривые тропы» Александра Михалыча Ромашова (1962), в ней — четыре рассказа. Вполне возможно, по реальным делам: автор юрист (есть профессиональные публикации) и о себе в текстах говорит как о следователе (писатели в публикациях «Юридической литературы» обычно такого себе не позволяли).
В книге четыре рассказа; к сожалению, приличным слогом или особо интересными коллизиями они не отличаются, и уместить их можно в одну строку пересказа:
- «Андрей Лесной» — купеческий недобиток выбрасывает новорожденного сына в сугроб
- «Запятая» — бывший коллаборант и лесной брат пишет кляузы на честного производственника
- «Кривые тропы» — группу хулиганов возглавляет матерый бандит, вместе они грабят магазин, попутно убивают молодую красавицу и обставляют дело так, будто ее зарезал влюбленный дружинник
- «"Адвокат"» — аферист за большие деньги оформляет поддельные постановления об освобождении (заказчики о поддельности не знают)
Отметил бы только пару примечательных деталей. Во-первых, в двух случаях из четырех по ходу расследования вскрылось нехорошее, подсудное прошлое преступников. Это для советского трукрайма характерно: зло часто творят Другие, явно и однозначно несоветские люди, не подлежащие перековке. Еще в одном рассказе, «Кривые тропы», описываются педагогические ошибки матери в воспитании сына, будущего убийцы. Это тоже важно: вписать преступление в социальный контекст.
Во-вторых, обнаружил у Ромашова грустно-потешный эпизод из истории борьбы со стилягами:
«Сегодня в народном суде приемный день. <…> Ох, и достается же судье! Город курортный, шумный, вопросов тьма: то с дачниками споры, то что-то пропало в санатории, то мелкое хулиганство. А вчера двух девчонок ребята из дружины привели. "Вот, — говорят, — товарищ судья, просятся к вам за мелкое хулиганство. Посмотрите на их брючки и этих драконов на блузках! Дайте-ка им работенку дней на десять. Пусть в этих брючках улицы пометут. Нечего им наш город своими стиляжьими штучками позорить". Долго пришлось Нине Александровне втолковывать ребятам, что тут не суд должен действовать, а они, комсомольцы. Это им нужно воспитывать хороший вкус у молодежи, а не тащить из-за узких брюк или пятнистой рубашки в суд. Надулись, ушли…»
Да, напоследок — просто милый фрагментик:
«В детском доме у нас был истопник, он же дворник. Как его зовут — забыл. Ходил он на самодельном деревянном протезе. И мы, ребята, как только он покажется, били в ладоши и подпевали: "Скрипи, скрипи, нога, скрипи, липовая!" Но он добродушный был. Кинется за нами, а потом того, кого поймает, погладит по голове и скажет: "Эх вы, несмышленыши". Многие из нас не могли выговорить этого слова и говорили: "Немышоныши". Мы его так самого и прозвали — "Немышоныш"».
