Частное Мнение с Юлией Скубаевой
27.04.202515:01
В 2014-м я была наивной дурой, до слёз. Я реально верила, что ДНР — это какой-то дикий алхимический котёл, где в аду войны переплавится новое мировоззрение.
Что коллективная солянка человеческих самоидентификаций родит радикального субъекта, который выплюнет на свет Новую Россию с нечеловеческим воплем.
Смешно, да?
С каждым годом я смотрела на этот балаган всё трезвей — как на цирк, где клоуны забыли текст, но всё равно машут глупыми шляпами.
Сопротивляться ризоме Делёза и Гваттари?
Да тут даже не начинали.
Тут все сидели, грызли шмотки и ждали, когда придет ... нет, не Россия, а великий и желанный Комфорт, как манна небесная.
Чтобы можно было опять сиськой в диван вжаться и ныть про ипотеку.
Ну окей.
Присоединились к России - Комфорт вернулся.
Вот вам бизнес по-донецки. Бизнес с комфортом. Без сахара и без фильтров.
Переписка с риелтором. С 7 утра до 17:00. Реальная, как похмелье.
Я:
"Здравствуйте! У вас офис 100 квадрат по 1000 рублей за метр, тот, что на фотографии на первом этаже, в наличии?"
Проходит час, ответ:
"Сдано!"
Я снова:
"А на втором?"
Проходит ещё час:
"Есть."
Я уточняю:
"Офис из двух комнат или один зал 100 квадрат?"
Проходит полтора часа томительной, тягучей, мерзкой паузы:
"Две."
Я делаю последний прыжок через лужу абсурда:
"А можно посмотреть офис во вторник? Я его буду брать."
Тишина.
Тишина.
Пять часов вечера.
Прилетает номер телефона какого-то другого риелтора.
Я вскипаю. Хочется написать ему на всю ивановскую:
"Чувак, тебе деньги нужны или где?"
Но я молчу. Потому что здесь это считается нормой.
Это не баг, это фича.
Так тут работает всё.
И "Связь для Победы" тоже.
И доставка еды.
И пошив штор.
Какой к чёрту радикальный субъект, если даже сервис — слово, родившееся от латинского "servus" — раб —
не служит клиенту,
не торопится,
не хочет ни денег, ни сделок,
а выпрашивает себе нового кнута.
Вы говорите кадров не хватает? Да в ДНР куда не глянь, там кадр.
Только людей не осталось, способных этих кадров заставить правильно шевелиться.
Что коллективная солянка человеческих самоидентификаций родит радикального субъекта, который выплюнет на свет Новую Россию с нечеловеческим воплем.
Смешно, да?
С каждым годом я смотрела на этот балаган всё трезвей — как на цирк, где клоуны забыли текст, но всё равно машут глупыми шляпами.
Сопротивляться ризоме Делёза и Гваттари?
Да тут даже не начинали.
Тут все сидели, грызли шмотки и ждали, когда придет ... нет, не Россия, а великий и желанный Комфорт, как манна небесная.
Чтобы можно было опять сиськой в диван вжаться и ныть про ипотеку.
Ну окей.
Присоединились к России - Комфорт вернулся.
Вот вам бизнес по-донецки. Бизнес с комфортом. Без сахара и без фильтров.
Переписка с риелтором. С 7 утра до 17:00. Реальная, как похмелье.
Я:
"Здравствуйте! У вас офис 100 квадрат по 1000 рублей за метр, тот, что на фотографии на первом этаже, в наличии?"
Проходит час, ответ:
"Сдано!"
Я снова:
"А на втором?"
Проходит ещё час:
"Есть."
Я уточняю:
"Офис из двух комнат или один зал 100 квадрат?"
Проходит полтора часа томительной, тягучей, мерзкой паузы:
"Две."
Я делаю последний прыжок через лужу абсурда:
"А можно посмотреть офис во вторник? Я его буду брать."
Тишина.
Тишина.
Пять часов вечера.
Прилетает номер телефона какого-то другого риелтора.
Я вскипаю. Хочется написать ему на всю ивановскую:
"Чувак, тебе деньги нужны или где?"
Но я молчу. Потому что здесь это считается нормой.
Это не баг, это фича.
Так тут работает всё.
И "Связь для Победы" тоже.
И доставка еды.
И пошив штор.
Какой к чёрту радикальный субъект, если даже сервис — слово, родившееся от латинского "servus" — раб —
не служит клиенту,
не торопится,
не хочет ни денег, ни сделок,
а выпрашивает себе нового кнута.
Вы говорите кадров не хватает? Да в ДНР куда не глянь, там кадр.
Только людей не осталось, способных этих кадров заставить правильно шевелиться.
11.04.202516:48
Женщина пишет:
«Я закончила школу в семьдесят пятом. Была уверена, что счастье существует. А почитав ваши посты мне становится страшно.»
Да что там — я тоже в школе его даже чувствовала. Счастье. Оно пахло свежей стружкой на уроках труда, тёплым хлебом в столовке и первой сигаретой за гаражами.
Но потом я выросла, и оказалось — мне просто врали. Не потому что хотели зла. Просто так принято.
Потому что так устроена система отсчёта.
Ньютон на страницах учебника физики говорил, что тело движется ровно, пока на него не подействует другая сила.
Ну так вот — я это тело. И ты — тоже.
Мы родились, сделали первый вдох, и в тот самый момент кто-то уже успел проложить нам траекторию. Ведь жизнь – это движение.
Дом, в котором ты выросла, — это уже направление.
Доход семьи — это уже скорость.
Масса твоей личности — ум, воля, сила, хитрость — это уже твой шанс не врезаться в стену и не откатиться назад.
Свобода? Не смеши. В школе она была на плакатах.
А в жизни — свобода — это когда ты сумела компенсировать удар, когда тебя не снесло на обочину, а ты удержалась и поехала дальше.
Иногда приходится уворачиваться. Иногда — идти в лобовую.
А иногда — делать подлость, потому что иначе не проехать.
Это и есть твоя единственная свобода. Не нравственная, а физическая. Как у тел в механике.
Ньютон всё это предусмотрел. Он не просто про яблоки писал. Про жизнь.
Ты спросишь — а где же, мать его, счастье?
Счастье — это пространство между столкновениями.
Это когда ты летишь, никого не задевая.
Когда дорога ровная, мотор урчит, волосы влетают в глаза, и никто не тянет тебя назад.
Даже если это всего пара минут — это уже твоя личная Вечность.
Помнишь Сизифа?
Вот он толкает свой камень, и всё бессмысленно.
Но когда камень уже наверху, и покатился вниз — у него есть пару шагов свободы.
Вот тогда он и счастлив.
И говорит вслух всё, что думает о богах, об этом чёртовом камне, о проклятой горе.
Потому что в этот момент — он не раб.
Он просто человек, который идёт вниз, налегке. В этот момент он счастлив и свободен.
Вот и мы такие.
Живём между ударами. И, если повезло — успеваем заметить, как это называется. Счастье.
«Я закончила школу в семьдесят пятом. Была уверена, что счастье существует. А почитав ваши посты мне становится страшно.»
Да что там — я тоже в школе его даже чувствовала. Счастье. Оно пахло свежей стружкой на уроках труда, тёплым хлебом в столовке и первой сигаретой за гаражами.
Но потом я выросла, и оказалось — мне просто врали. Не потому что хотели зла. Просто так принято.
Потому что так устроена система отсчёта.
Ньютон на страницах учебника физики говорил, что тело движется ровно, пока на него не подействует другая сила.
Ну так вот — я это тело. И ты — тоже.
Мы родились, сделали первый вдох, и в тот самый момент кто-то уже успел проложить нам траекторию. Ведь жизнь – это движение.
Дом, в котором ты выросла, — это уже направление.
Доход семьи — это уже скорость.
Масса твоей личности — ум, воля, сила, хитрость — это уже твой шанс не врезаться в стену и не откатиться назад.
Свобода? Не смеши. В школе она была на плакатах.
А в жизни — свобода — это когда ты сумела компенсировать удар, когда тебя не снесло на обочину, а ты удержалась и поехала дальше.
Иногда приходится уворачиваться. Иногда — идти в лобовую.
А иногда — делать подлость, потому что иначе не проехать.
Это и есть твоя единственная свобода. Не нравственная, а физическая. Как у тел в механике.
Ньютон всё это предусмотрел. Он не просто про яблоки писал. Про жизнь.
Ты спросишь — а где же, мать его, счастье?
Счастье — это пространство между столкновениями.
Это когда ты летишь, никого не задевая.
Когда дорога ровная, мотор урчит, волосы влетают в глаза, и никто не тянет тебя назад.
Даже если это всего пара минут — это уже твоя личная Вечность.
Помнишь Сизифа?
Вот он толкает свой камень, и всё бессмысленно.
Но когда камень уже наверху, и покатился вниз — у него есть пару шагов свободы.
Вот тогда он и счастлив.
И говорит вслух всё, что думает о богах, об этом чёртовом камне, о проклятой горе.
Потому что в этот момент — он не раб.
Он просто человек, который идёт вниз, налегке. В этот момент он счастлив и свободен.
Вот и мы такие.
Живём между ударами. И, если повезло — успеваем заметить, как это называется. Счастье.
10.04.202520:50
Вот 👆конкретный архивный номер, в котором говориться о присвоении Николаю второму титула Адмирала Британских ВМФ.
10.04.202513:43
Иногда мне кажется, что русская история — это череда затяжных смут, прерываемых краткими приступами приличия. Я с детства любила копаться в этих периодах. Не из романтического интереса. И не потому, что собиралась поджечь пороховую бочку под каким-нибудь губернским управлением. А потому, что именно в смутное время из русского человека начинает лезть наружу что-то настоящее. Настоящее, как исповедь под утро. Или похмелье после плохого вина.
Нет, не тот дух, который вешают на нас с рекламных щитов и пропагандистских шаблонов, как плохо сшитый костюм от кутюр. А дух, что идёт из костей. Из подкорки. Из давнего страха быть никем и подсознательной надежды стать всем.
Рюрик, приглашённый чужак — вполне себе честная сделка. Не было своего — славяне позвали сильного, а главное - признанного. Прагматично. По-мужски. Но когда умер последний из Рюриковичей, и на престол стали метить польские князья, литовские герцоги и, страшно сказать, английский король Яков I — вот это уже клиника. Глубокая культурная клиника. Народ стоял с вытянутой шеей, надеясь, что кто-то из заморских спасителей придёт и всё устроит. Как будто бы править ими можно с акцентом, но лишь бы вежливо.
И знаете, кто тогда остановил всю эту вакханалию? Не бояре. Не дворяне. Не книжники. Казаки. Грубые, пыльные, матерные, с порохом в усах. Им, в отличие от вырожденной русской элиты, было страшно. Не за нацию — за хлеб. За жалованье. За завтрашнюю котомку. За собственную жизнь. Они понимали: если англичанин сядет в Кремль, то и каша станет импортной, и смерть — тоже. Так и появился на троне 16-летний Михаил Романов. Потому что лучше свой малолетка, чем чужой гений.
Вот оно, русское проклятие — не элита даже. А рефлекс элиты смотреть на Запад, как в зеркало. Искать там смыслы, Господа, спасителей и словари. И народ, кивнувший, как собака на торпеде "Жигулей", повторяющий это движение веками. Мы вечно ждём Мессию — не из родной азиатской степи, не из русского леса, не из устья Волги, а из Лондона. Или из Вашингтона. Или хотя бы из Вены.
Поэтому, когда я написала текст о мэре Енакиево, который, возможно, решит тронуть гниль в корнях, мне написал только один человек. Один! С предложением — не критиковать, а действовать. Он предложил собственную кандидатуру в команду енакиевских реформаторов. Он вызвался работать. Остальные — лайкнули, репостнули, кто-то прицельно поцокал языком под словосочкой: «Чиновников рылом в мусорный бак».
Знаете, это и есть наша вечная смута — не война и не нищета. А вот это: желание, чтобы кто-то другой пришёл и всё сделал. Чтобы кто-то другой вымыл руки после твоего обеда. Чтобы кто-то другой построил дорогу, написал Конституцию, макнул чиновника лицом в мусорный бак, снял кино, написал песню, вывел страну в люди. И чтоб обязательно — с иностранным акцентом.
Так и живём. Внутри культурного шизофренического романа: между казаками, которые боялись за хлеб, и боярами, которые мечтали продать всё — вплоть до народа. С той разницей, что теперь хлеб — не на вес золота, а на пальмовом масле. А бояре — с айфоном.
И я, как женщина, смотрю на всё это и думаю: неужели смута — это не болезнь, а наша форма существования? Не рецидив, а стиль, дух?
Если это так — то, возможно, именно в этом и есть тот русский дух, которого все так боятся. И который мы сами уже не замечаем.
Нет, не тот дух, который вешают на нас с рекламных щитов и пропагандистских шаблонов, как плохо сшитый костюм от кутюр. А дух, что идёт из костей. Из подкорки. Из давнего страха быть никем и подсознательной надежды стать всем.
Рюрик, приглашённый чужак — вполне себе честная сделка. Не было своего — славяне позвали сильного, а главное - признанного. Прагматично. По-мужски. Но когда умер последний из Рюриковичей, и на престол стали метить польские князья, литовские герцоги и, страшно сказать, английский король Яков I — вот это уже клиника. Глубокая культурная клиника. Народ стоял с вытянутой шеей, надеясь, что кто-то из заморских спасителей придёт и всё устроит. Как будто бы править ими можно с акцентом, но лишь бы вежливо.
И знаете, кто тогда остановил всю эту вакханалию? Не бояре. Не дворяне. Не книжники. Казаки. Грубые, пыльные, матерные, с порохом в усах. Им, в отличие от вырожденной русской элиты, было страшно. Не за нацию — за хлеб. За жалованье. За завтрашнюю котомку. За собственную жизнь. Они понимали: если англичанин сядет в Кремль, то и каша станет импортной, и смерть — тоже. Так и появился на троне 16-летний Михаил Романов. Потому что лучше свой малолетка, чем чужой гений.
Вот оно, русское проклятие — не элита даже. А рефлекс элиты смотреть на Запад, как в зеркало. Искать там смыслы, Господа, спасителей и словари. И народ, кивнувший, как собака на торпеде "Жигулей", повторяющий это движение веками. Мы вечно ждём Мессию — не из родной азиатской степи, не из русского леса, не из устья Волги, а из Лондона. Или из Вашингтона. Или хотя бы из Вены.
Поэтому, когда я написала текст о мэре Енакиево, который, возможно, решит тронуть гниль в корнях, мне написал только один человек. Один! С предложением — не критиковать, а действовать. Он предложил собственную кандидатуру в команду енакиевских реформаторов. Он вызвался работать. Остальные — лайкнули, репостнули, кто-то прицельно поцокал языком под словосочкой: «Чиновников рылом в мусорный бак».
Знаете, это и есть наша вечная смута — не война и не нищета. А вот это: желание, чтобы кто-то другой пришёл и всё сделал. Чтобы кто-то другой вымыл руки после твоего обеда. Чтобы кто-то другой построил дорогу, написал Конституцию, макнул чиновника лицом в мусорный бак, снял кино, написал песню, вывел страну в люди. И чтоб обязательно — с иностранным акцентом.
Так и живём. Внутри культурного шизофренического романа: между казаками, которые боялись за хлеб, и боярами, которые мечтали продать всё — вплоть до народа. С той разницей, что теперь хлеб — не на вес золота, а на пальмовом масле. А бояре — с айфоном.
И я, как женщина, смотрю на всё это и думаю: неужели смута — это не болезнь, а наша форма существования? Не рецидив, а стиль, дух?
Если это так — то, возможно, именно в этом и есть тот русский дух, которого все так боятся. И который мы сами уже не замечаем.
post.reposted:
Russell TEXAS Bentley
08.04.202520:01
Сегодня ровно год со дня убийства Рассела. Сейчас 16:45. В 16:11 год назад он выехал помочь людям...
😭🥀🥀💔☦️
Today is exactly one year since Russell's murder. It's 4:45PM now here. At 4:11PM a year ago he left to help people....
😭🥀🥀💔☦️
Today is exactly one year since Russell's murder. It's 4:45PM now here. At 4:11PM a year ago he left to help people....
08.04.202514:00
Море, нефть и разведка: как мы заварили чай с Ираном под китайский барабан
С утра всё напоминало обычный сон: Госдума что-то подписала, где-то в параллельной реальности кружили самолёты, а Тегеран и Москва пожимали друг другу руки, крепче, чем когда-либо. Очередной договор. Всеобъемлющее стратегическое партнёрство — звучит как фраза с телепромо ролика эпохи VHS, где за кадром кто-то за океаном обещает «долгосрочное сотрудничество в борьбе с пиратством и разбоем».
А теперь, внимание, философия.
Что происходит, когда три цивилизации — исламская, евразийская и драконовая — решают объединиться на фоне гибели Западной империи? Ответ — они шепчутся между собой, пока на горизонте гремят танки и плавятся биржевые индексы. Они договариваются про совместные учения, обмениваются курсантами, кораблями и разведданными, потому что в XXI веке доверие между государствами измеряется количеством флешек с засекреченной информацией.
Я, как женщина, особенно чувствую эту холодную тоску великой геополитики — за каждой статьёй договора проступает тень мужчин в погонах, разговоров в закрытых комнатах, где вместо букетов и конфет — нефть, а вместо комплиментов — ракеты средней дальности.
Россия, Иран и Китай. Треугольник усталости. Треугольник выживания. У каждого — старые раны, санкции или память о колониализме. У каждого — своя попытка вырваться из западного алгоритма. Но вот парадокс: вырываясь, они копируют его до тошноты — создают альянсы, как в старом мире, рисуют сферы влияния, как при Британии, и учатся говорить на языке силы, который еще недавно так презирали.
Что особенно подчеркивает усталость — договор был подписан в январе, но ратифицирован только сейчас, как тяжёлый жест под китайские консультации. Так сказать, приурочили. Типа: «Смотрите, мы не одни. У нас тоже есть большая тройка». Только вот у большой тройки нет ни единой идеологии, ни единого пути, ни общих ценностей которые не продаются, нет ничего кроме раздражения. Это альянс гигантов, обманутых, уставших и хорошо вооружённых.
И самое печальное для исламского мира в этом договоре — Россия не обязана защищать Иран в военных конфликтах. Ни строчки о «плечо к плечу». Только поставки оружия, только учения, только разговоры, только стратегический чай на двоих. Потому что логистика — сука. Потому что в реальности между Каспием и Персидским заливом слишком много гор, песка, колючей проволоки и старых предательств.
Так что выглядит это все снова вовсе не как союз . А просто момент. Одна из тех точек в истории, когда всё смотрится так, будто вот-вот начнётся новый порядок. Но почему-то начинается старая, очень старая игра в архаику.
Я сейчас сижу, смотрю на экран, где всплывают термины вроде «контроль над вооружениями» и «экстерриториальные меры», и думаю:
а вдруг это просто попытка не сойти с ума в мире, где никто уже больше не понимает, за что умирать?
С утра всё напоминало обычный сон: Госдума что-то подписала, где-то в параллельной реальности кружили самолёты, а Тегеран и Москва пожимали друг другу руки, крепче, чем когда-либо. Очередной договор. Всеобъемлющее стратегическое партнёрство — звучит как фраза с телепромо ролика эпохи VHS, где за кадром кто-то за океаном обещает «долгосрочное сотрудничество в борьбе с пиратством и разбоем».
А теперь, внимание, философия.
Что происходит, когда три цивилизации — исламская, евразийская и драконовая — решают объединиться на фоне гибели Западной империи? Ответ — они шепчутся между собой, пока на горизонте гремят танки и плавятся биржевые индексы. Они договариваются про совместные учения, обмениваются курсантами, кораблями и разведданными, потому что в XXI веке доверие между государствами измеряется количеством флешек с засекреченной информацией.
Я, как женщина, особенно чувствую эту холодную тоску великой геополитики — за каждой статьёй договора проступает тень мужчин в погонах, разговоров в закрытых комнатах, где вместо букетов и конфет — нефть, а вместо комплиментов — ракеты средней дальности.
Россия, Иран и Китай. Треугольник усталости. Треугольник выживания. У каждого — старые раны, санкции или память о колониализме. У каждого — своя попытка вырваться из западного алгоритма. Но вот парадокс: вырываясь, они копируют его до тошноты — создают альянсы, как в старом мире, рисуют сферы влияния, как при Британии, и учатся говорить на языке силы, который еще недавно так презирали.
Что особенно подчеркивает усталость — договор был подписан в январе, но ратифицирован только сейчас, как тяжёлый жест под китайские консультации. Так сказать, приурочили. Типа: «Смотрите, мы не одни. У нас тоже есть большая тройка». Только вот у большой тройки нет ни единой идеологии, ни единого пути, ни общих ценностей которые не продаются, нет ничего кроме раздражения. Это альянс гигантов, обманутых, уставших и хорошо вооружённых.
И самое печальное для исламского мира в этом договоре — Россия не обязана защищать Иран в военных конфликтах. Ни строчки о «плечо к плечу». Только поставки оружия, только учения, только разговоры, только стратегический чай на двоих. Потому что логистика — сука. Потому что в реальности между Каспием и Персидским заливом слишком много гор, песка, колючей проволоки и старых предательств.
Так что выглядит это все снова вовсе не как союз . А просто момент. Одна из тех точек в истории, когда всё смотрится так, будто вот-вот начнётся новый порядок. Но почему-то начинается старая, очень старая игра в архаику.
Я сейчас сижу, смотрю на экран, где всплывают термины вроде «контроль над вооружениями» и «экстерриториальные меры», и думаю:
а вдруг это просто попытка не сойти с ума в мире, где никто уже больше не понимает, за что умирать?
21.04.202514:56
Инсайдер. Чёрт бы побрал это слово. Я слышу его каждый день, как прививку манту на рассудке, как тикающий будильник в бункере, где время давно умерло. Народ глотает это слово, как дешевую жвачку из ларька девяностых — сладко, липко, бессмысленно.
Я не из тех, кто верит в сказки. И вот вам мой инсайд: никто из вас, проклятых романтиков, не понимает, кто такой настоящий инсайдер.
Это не пророк в Твиттере и не прорицатель в Телеге. Настоящий инсайдер — это крыса, которая сидит под столом совещаний и шепчет в ухо кому надо. Он знает, кто трахает чью жену, какие бумаги в чьем сейфе, и сколько стоит молчание. Он — не святой. Он — не герой. Он — механизм. Либо шпион. Либо карьерист, решивший сделать харакири своему боссу, чтобы потом сесть в его кожаное кресло.
И знаете, что самое смешное? Он делает это не ради вас. Не ради правды. Ради себя. Потому что инсайдер всегда — про выгоду. Личная выгода — как бензин для его мотора.
А вы… Вы хотите фамилии. Имя. Адрес. Фото на паспорт. Вы хотите, чтобы кто-то вбросил вам в ленту горячий кусок правды, а вы потом, прикрывшись ником "Справедливость_92", переслали это в чат своей бабушке.
Вы даже не спрашиваете: Кто слил? Зачем? С какой целью? Нет. Вам не важен тот, кто открыл люк. Вам важны те, кого туда сбросили. Потому что мыслить — страшно. Отвечать — страшнее. А вот обвинять — безопасно и возбуждающе, как шлёпнуть дверью в пустом подъезде.
Но вот в чём фокус: инсайд — это не просто сплетня. Это реактив. Настоящий слив — всегда вызывает эффект: расследование, увольнение, исчезновение с радаров. Если никакой реакции нет — это не инсайд, это пердеж в инфополе.
Самое интересное это зачем конкретно вам этот инсайд? Зачем вам эта информация?
Вы серьёзно думаете, что если узнаете фамилию очередного "фигуранта", вы что-то измените? Вам что, мало фамилий за все эти годы? Мало протоколов, деклараций, видеозаписей, где очередной чин сидит в халате на Бали и рассуждает о патриотизме? Где результат?
Почему каждый раз, когда вы идёте на выборы, у руля оказываются всё те же фигуранты с Бали, те же их речи, те же брови, поднятые в искусственной тревоге?
Может, дело не в фигурантах и не в инсайдерах? Может, дело в вас?
Вы не хотите знать правду. Вы хотите драму. Вы — потребители чужих жертв. Вам не нужен инсайдер. Вам нужен автор сценария, где вы — хорошие, а вокруг одни злодеи. Только жизнь не кино. И, если честно, никто из вас даже не статист.
А инсайдер… он где-то рядом. В костюме, с галстуком, с пропуском в служебный лифт. Он знает, кто следующий. И он молчит. Пока молчит.
Но не ради вас.
Никогда — ради вас.
Я не из тех, кто верит в сказки. И вот вам мой инсайд: никто из вас, проклятых романтиков, не понимает, кто такой настоящий инсайдер.
Это не пророк в Твиттере и не прорицатель в Телеге. Настоящий инсайдер — это крыса, которая сидит под столом совещаний и шепчет в ухо кому надо. Он знает, кто трахает чью жену, какие бумаги в чьем сейфе, и сколько стоит молчание. Он — не святой. Он — не герой. Он — механизм. Либо шпион. Либо карьерист, решивший сделать харакири своему боссу, чтобы потом сесть в его кожаное кресло.
И знаете, что самое смешное? Он делает это не ради вас. Не ради правды. Ради себя. Потому что инсайдер всегда — про выгоду. Личная выгода — как бензин для его мотора.
А вы… Вы хотите фамилии. Имя. Адрес. Фото на паспорт. Вы хотите, чтобы кто-то вбросил вам в ленту горячий кусок правды, а вы потом, прикрывшись ником "Справедливость_92", переслали это в чат своей бабушке.
Вы даже не спрашиваете: Кто слил? Зачем? С какой целью? Нет. Вам не важен тот, кто открыл люк. Вам важны те, кого туда сбросили. Потому что мыслить — страшно. Отвечать — страшнее. А вот обвинять — безопасно и возбуждающе, как шлёпнуть дверью в пустом подъезде.
Но вот в чём фокус: инсайд — это не просто сплетня. Это реактив. Настоящий слив — всегда вызывает эффект: расследование, увольнение, исчезновение с радаров. Если никакой реакции нет — это не инсайд, это пердеж в инфополе.
Самое интересное это зачем конкретно вам этот инсайд? Зачем вам эта информация?
Вы серьёзно думаете, что если узнаете фамилию очередного "фигуранта", вы что-то измените? Вам что, мало фамилий за все эти годы? Мало протоколов, деклараций, видеозаписей, где очередной чин сидит в халате на Бали и рассуждает о патриотизме? Где результат?
Почему каждый раз, когда вы идёте на выборы, у руля оказываются всё те же фигуранты с Бали, те же их речи, те же брови, поднятые в искусственной тревоге?
Может, дело не в фигурантах и не в инсайдерах? Может, дело в вас?
Вы не хотите знать правду. Вы хотите драму. Вы — потребители чужих жертв. Вам не нужен инсайдер. Вам нужен автор сценария, где вы — хорошие, а вокруг одни злодеи. Только жизнь не кино. И, если честно, никто из вас даже не статист.
А инсайдер… он где-то рядом. В костюме, с галстуком, с пропуском в служебный лифт. Он знает, кто следующий. И он молчит. Пока молчит.
Но не ради вас.
Никогда — ради вас.
11.04.202510:10
Люди смотрят на меня снисходительно — в их глазах лёгкая насмешка и капля благополучного презрения, как будто Великая Октябрьская Революция — это моя персональная трагикомедия, мой шекспировский балаган с автоматами, царями, и мозгами, пущенными по рельсам.
— На западе, — говорят они, — такого не было. Ну чтобы вот так: с мясом, с огнём, чтобы по родной земле, да как по чужой.
Ну конечно не было.
Потому что у них это было раньше.
Гораздо раньше. Гораздо глубже. И в разы кровавее. Просто пыль осела. Просто память превратили в мрамор.
На Западе, где теперь кофейни на каждом углу и вино наливают с улыбкой, когда-то лилась кровь за идею так густо, что чернила поблекли. И не просто революция — религиозная бойня длиной в век с лишним. Сто тридцать лет, детка. Сто тридцать лет под ножом — ради спасения душ.
Кальвин и Лютер. Герои? Мессии? Или заводилы самого масштабного европейского экзорцизма?
Но никто там не додумался зашторивать им памятники. Никто не вывешивал их на доске позора, как у нас вывешивают то врагов народа, то их потомков, то просто неудачно молчащих.
А ведь за что было! За что?
Они взяли церковь и вывернули её, как карман после драки. Сожгли старых Богов и поставили новых — злее, суше, расчетливей. Сломали в головах онтологию.
Карл Пятый, чувак с полномочиями до небес, пытался утихомирить это фиаско целой имперской армией.
Мюнстер помнит.
Там до сих пор висят клетки — железные, как совесть, и пустые, как обещания. Там сушили тела. Выставляли их, как трофеи — чтобы запомнили: страсть к земному раю кончается железом.
Но в этом море крови вдруг выплыл он — Юст Липсий. Не полководец, не святой. Просто философ. С трезвым взглядом и книгой в руке, вместо арбалета. И сказал всем враждующим: «Давайте жить».
Не по вере. Не по лжи. А по стоицизму.
Сенека и Марк Аврелий — вот кто стал новыми Богами. Не всеведущие, но выносливые. Не спасители, но спокойные.
И это сработало.
Вот — Голландия.
Там, где философия подсушила раны, начали строить новое. Первые академии. Первая армия без наёмников. Первая лопата в руки солдату — не для убийства, а для окопа.
Трусость? Нет. Инстинкт выживания.
Там появился патриотизм — не как форма отчёта, а как сознание себя в мире, где тебя никто не спасёт, кроме тебя самого.
Пётр Первый рванул туда, как наркоман за дозой смысла. Он брал всё: флот, технику, математику, даже манеры.
Но не взял главное.
Не взял то, что держало их на плаву в век ножей и молитв — философию выживания в хаосе. Стоицизм.
Пётр привёз инструменты, но забыл дух.
А без духа вся эта машина работает на одном топливе — страхе.
Вот почему мы, русские, повторяем свои революции.
Потому что не поняли, зачем их переживали.
И не написали свою, русскую философию – идеологию объясняющую все от сотворения мира.
Пока не написали.
— На западе, — говорят они, — такого не было. Ну чтобы вот так: с мясом, с огнём, чтобы по родной земле, да как по чужой.
Ну конечно не было.
Потому что у них это было раньше.
Гораздо раньше. Гораздо глубже. И в разы кровавее. Просто пыль осела. Просто память превратили в мрамор.
На Западе, где теперь кофейни на каждом углу и вино наливают с улыбкой, когда-то лилась кровь за идею так густо, что чернила поблекли. И не просто революция — религиозная бойня длиной в век с лишним. Сто тридцать лет, детка. Сто тридцать лет под ножом — ради спасения душ.
Кальвин и Лютер. Герои? Мессии? Или заводилы самого масштабного европейского экзорцизма?
Но никто там не додумался зашторивать им памятники. Никто не вывешивал их на доске позора, как у нас вывешивают то врагов народа, то их потомков, то просто неудачно молчащих.
А ведь за что было! За что?
Они взяли церковь и вывернули её, как карман после драки. Сожгли старых Богов и поставили новых — злее, суше, расчетливей. Сломали в головах онтологию.
Карл Пятый, чувак с полномочиями до небес, пытался утихомирить это фиаско целой имперской армией.
Мюнстер помнит.
Там до сих пор висят клетки — железные, как совесть, и пустые, как обещания. Там сушили тела. Выставляли их, как трофеи — чтобы запомнили: страсть к земному раю кончается железом.
Но в этом море крови вдруг выплыл он — Юст Липсий. Не полководец, не святой. Просто философ. С трезвым взглядом и книгой в руке, вместо арбалета. И сказал всем враждующим: «Давайте жить».
Не по вере. Не по лжи. А по стоицизму.
Сенека и Марк Аврелий — вот кто стал новыми Богами. Не всеведущие, но выносливые. Не спасители, но спокойные.
И это сработало.
Вот — Голландия.
Там, где философия подсушила раны, начали строить новое. Первые академии. Первая армия без наёмников. Первая лопата в руки солдату — не для убийства, а для окопа.
Трусость? Нет. Инстинкт выживания.
Там появился патриотизм — не как форма отчёта, а как сознание себя в мире, где тебя никто не спасёт, кроме тебя самого.
Пётр Первый рванул туда, как наркоман за дозой смысла. Он брал всё: флот, технику, математику, даже манеры.
Но не взял главное.
Не взял то, что держало их на плаву в век ножей и молитв — философию выживания в хаосе. Стоицизм.
Пётр привёз инструменты, но забыл дух.
А без духа вся эта машина работает на одном топливе — страхе.
Вот почему мы, русские, повторяем свои революции.
Потому что не поняли, зачем их переживали.
И не написали свою, русскую философию – идеологию объясняющую все от сотворения мира.
Пока не написали.
10.04.202520:19
Хороший вопрос от читателя:
— А вот император Германии Вильгельм II в русском мундире, он русский, получается?
Ну что вы? Конечно же нет.
Николай II в ответ своему родному и любящему дядюшке Берти тоже дарил подарки:
Орден Святого Андрея Первозванного — высший орден Российской империи. Был пожалован Эдуарду еще до его восшествия на престол, как принцу Уэльскому, в рамках династического обмена наградами. Этот орден носили почти все европейские монархи, состоявшие в родстве с Романовыми.
Орден Святого Георгия IV степени — награда военного характера, редкий жест для иностранного монарха. Символизировал союз и уважение военного статуса.
Титул адмирала русского флота — хотя неофициальный и не всегда документально подтверждённый в российских источниках, но все же существует свидетельство о том, что Эдуард VII, в ответ на адмиральство Николая, также получил российский формальный флотский титул, который можно назвать карнавальным. Точно такой же, как император Германии Вильгельм II на вашей фотографии.
Разница в том, что Николай II действительно получил официальный титул Адмирала Флота Британского Королевского ВМФ (Admiral of the Fleet of the Royal Navy) 10 июня 1908 года. Был внесён в официальный список высших офицеров британского флота. Адмирал флота (Admiral of the Fleet) — это высшее звание в британском флоте, эквивалент маршалу в сухопутных войсках. Его присуждали пожизненно, и крайне редко — даже британским адмиралам.
Источники:
Heathcote, T. A. (2002). British Admirals of the Fleet 1734–1995: A Biographical Dictionary.
The London Gazette, June 1908 — опубликовано в официальном издании британского правительства.
Просто жест Эдуарда VII с современной точки зрения выглядит не как карнавал в случае с Вильгельмом II в русском мундире, а как будто русский император поступил на службу к его величеству Королю Великобритании Эдуарду VII.
А почти нерусским Николая II я назвала не потому, что он красовался в британском мундире, а потому, что из русских по крови в его династии была только дочь Петра I, цесаревна Анна Петровна, родившая от герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха сына, основателя династии Гольштейн-Готторпов в России, в православии Петра III Романова — Карла-Петра-Ульриха.
— А вот император Германии Вильгельм II в русском мундире, он русский, получается?
Ну что вы? Конечно же нет.
Николай II в ответ своему родному и любящему дядюшке Берти тоже дарил подарки:
Орден Святого Андрея Первозванного — высший орден Российской империи. Был пожалован Эдуарду еще до его восшествия на престол, как принцу Уэльскому, в рамках династического обмена наградами. Этот орден носили почти все европейские монархи, состоявшие в родстве с Романовыми.
Орден Святого Георгия IV степени — награда военного характера, редкий жест для иностранного монарха. Символизировал союз и уважение военного статуса.
Титул адмирала русского флота — хотя неофициальный и не всегда документально подтверждённый в российских источниках, но все же существует свидетельство о том, что Эдуард VII, в ответ на адмиральство Николая, также получил российский формальный флотский титул, который можно назвать карнавальным. Точно такой же, как император Германии Вильгельм II на вашей фотографии.
Разница в том, что Николай II действительно получил официальный титул Адмирала Флота Британского Королевского ВМФ (Admiral of the Fleet of the Royal Navy) 10 июня 1908 года. Был внесён в официальный список высших офицеров британского флота. Адмирал флота (Admiral of the Fleet) — это высшее звание в британском флоте, эквивалент маршалу в сухопутных войсках. Его присуждали пожизненно, и крайне редко — даже британским адмиралам.
Источники:
Heathcote, T. A. (2002). British Admirals of the Fleet 1734–1995: A Biographical Dictionary.
The London Gazette, June 1908 — опубликовано в официальном издании британского правительства.
Просто жест Эдуарда VII с современной точки зрения выглядит не как карнавал в случае с Вильгельмом II в русском мундире, а как будто русский император поступил на службу к его величеству Королю Великобритании Эдуарду VII.
А почти нерусским Николая II я назвала не потому, что он красовался в британском мундире, а потому, что из русских по крови в его династии была только дочь Петра I, цесаревна Анна Петровна, родившая от герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха сына, основателя династии Гольштейн-Готторпов в России, в православии Петра III Романова — Карла-Петра-Ульриха.
10.04.202512:07
Когда я слышу, как кто-то с благоговейным придыханием говорит о «великом наследии Российской Империи», у меня рефлекторно тянется рука к бутылке с чем покрепче. Не потому что не люблю Россию. А потому что люблю и Россию и русскую правду. А правда, знаете ли, любит прятаться в странных местах — в заплесневелых архивах, в забытых французских дневниках, в манифестах, которые никто не перечитывал с XVIII века. Или в том, как Карл Петер Ульрих — внук Петра I и племянник Карла XII, человек с именем на целую печатную строку — вдруг стал Петром III Фёдоровичем. На глазах у всех, без фокуса, без дымовой завесы. Просто — опа — и русский царь. Романов.
Пётр III был первым в новой череде императоров, которых по крови к России можно было привязать разве что скрепкой с антикварной полки. Его сын — Павел I. Потом — Александр, Николай, и так по списку. До самого Николая II, который хоть и был последним царем, но первым среди русских по степени иностранности. Он был лицом династии, в которой русская кровь едва теплилась - Гольштейн-Готторп-Романовы. А его жена, Александра Фёдоровна( в православии), — вообще прямой потомок британской королевы Виктории в которой ноль русской крови. Кофе в постель ей, возможно, подавали на английском.
А теперь посмотрите в глаза тем, кто вам говорит о «духовном единстве народа и царя». Скажите им, что в 1917 году народ сверг не просто монархию, а иностранную корпорацию в антикварных мундирах. И спросите — а можно ли это наследие назвать русским, если народ в нём жил как арендатор на собственной земле?
Крепостное право отменили в 1861 году. До 1917 — всего 56 лет. Поколение с хвостиком. Меньше, чем прошло от Брежнева до нас. За эти 56 лет кто-то попытался бы сказать, что народ вдохновенно строил Империю, но, по правде, он больше выживал под ней. А сама Империя жила по-французски, думала по-немецки и торговала по-английски.
Так о чьём наследии мы говорим, когда говорим о Русской Империи?
Потому что если ты корчишь из себя потомка духовной аристократии, но при этом твой прадед пахал чужое поле и не мог жениться без разрешения помещика — то, возможно, ты просто слишком рано начал пить имперское шампанское. Или слишком поздно вылез из комы.
Так вот. Я — женщина. Я думаю о будущем. А не о восковых иллюзиях прошлого, где даже слово «господин» давно потеряло связь с реальностью.
И, знаете, мне бы хотелось, чтобы прежде чем очередной бородач с экрана заговорил о традициях, он хотя бы открыл пару документов. И понял, что «наше великое наследие» — это не икона, а винтажный паспорт с гербом Гольштейн-Готторпов. И что нам, русским, пора наконец научиться быть самими собой. А не потомками кого-то другого.
Пётр III был первым в новой череде императоров, которых по крови к России можно было привязать разве что скрепкой с антикварной полки. Его сын — Павел I. Потом — Александр, Николай, и так по списку. До самого Николая II, который хоть и был последним царем, но первым среди русских по степени иностранности. Он был лицом династии, в которой русская кровь едва теплилась - Гольштейн-Готторп-Романовы. А его жена, Александра Фёдоровна( в православии), — вообще прямой потомок британской королевы Виктории в которой ноль русской крови. Кофе в постель ей, возможно, подавали на английском.
А теперь посмотрите в глаза тем, кто вам говорит о «духовном единстве народа и царя». Скажите им, что в 1917 году народ сверг не просто монархию, а иностранную корпорацию в антикварных мундирах. И спросите — а можно ли это наследие назвать русским, если народ в нём жил как арендатор на собственной земле?
Крепостное право отменили в 1861 году. До 1917 — всего 56 лет. Поколение с хвостиком. Меньше, чем прошло от Брежнева до нас. За эти 56 лет кто-то попытался бы сказать, что народ вдохновенно строил Империю, но, по правде, он больше выживал под ней. А сама Империя жила по-французски, думала по-немецки и торговала по-английски.
Так о чьём наследии мы говорим, когда говорим о Русской Империи?
Потому что если ты корчишь из себя потомка духовной аристократии, но при этом твой прадед пахал чужое поле и не мог жениться без разрешения помещика — то, возможно, ты просто слишком рано начал пить имперское шампанское. Или слишком поздно вылез из комы.
Так вот. Я — женщина. Я думаю о будущем. А не о восковых иллюзиях прошлого, где даже слово «господин» давно потеряло связь с реальностью.
И, знаете, мне бы хотелось, чтобы прежде чем очередной бородач с экрана заговорил о традициях, он хотя бы открыл пару документов. И понял, что «наше великое наследие» — это не икона, а винтажный паспорт с гербом Гольштейн-Готторпов. И что нам, русским, пора наконец научиться быть самими собой. А не потомками кого-то другого.
post.reposted:Russell TEXAS Bentley
08.04.202520:01
Начало⬆️Сегодня, 8 апреля 2025 года, ровно год со дня трагической гибели Рассела. Днём ранее, в большой праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, я была в том самом храме Иоанна Воина. После Божественной Литургии мы совершили панихиду о невинно убиенном рабе Божии Борисе. Это самое важное для его души - молитва живых: родных, близких, товарищей, друзей, просто хороших знакомых, знавших Рассела лично или на расстоянии по всему миру, людей, которые любили и уважали его за тот добрый и светлый след, который он оставил в жизни других.
Вспоминаются искренние слова любящей крёстной мамы Рассела на праздновании нашего венчания в 2017 году: "Любовь - это большое-большое чувство. Когда человек имеет большую любовь, он идёт с ней по жизни, как по ступенькам, всё время вверх и вверх. Сердце расширяется и становится большим-большим, вмещает в себя всё: доброту, любовь... Человек становится всё ближе и ближе к Богу. Когда же злость наполняет человека, то из маленькой, она становится безмерной, безграничной. И человек начинает идти вниз по жизни. Вот Рассел - он идёт всё время вверх. Приехал сюда из Америки. Я считаю, что сам Господь его сюда привёл. Думаю, Рассел сам не осознавал, почему он на самом деле оказался здесь. Но он пришёл и принёс с собой Любовь (греч. Агапэ - любовь в её жертвенном понимании, это имеется ввиду). Любовью своей он защитил эту землю и защищает её по сей день. Эта Любовь питает его сердце. Я знаю его сердце: какое оно большое, сколько любви оно вмещает, сколько добрых дел он сделал, скольких больных детей он посетил, скольких раненых, скольких нуждающихся... И вот сейчас в его сердце попала ещё одна любовь! Большая-большая, которая ещё больше расширит его сердце. Это любовь к Людмиле. Я очень рада, что он встретил такую замечательную женщину. Он любит и любим. Питаясь этой любовью, он будет идти всё выше и выше и выше, становиться добрее и сильнее. Я хочу пожелать вам крепкой Любви, в которой вы вместе, взявшись за руки, будете идти по жизни только вверх".
В этом весь Рассел - он верил, что "для Бога важно не сколько раз ты перекрестишься, а сколько добрых дел ты сделаешь". А я говорила, что и то, и другое важно, намекая на то, что почаще нужно в храм ходить, исповедоваться и причащаться :) Верю, что Рассел у Бога, с Богом, потому что, всё, о чём говорила крёстная, всё правда. Преодолевая трудности, без которых жизнь не возможна, а особенно в такое тяжёлое военное время, мы шли за руку вместе, но так мало, всего почти что 8 лет, посвящая свою жизнь прежде всего нашей Победе, откладывая то, что важно лично для нас на потом, после нашей Победы.
Моя Любовь жива, и сейчас ещё сильнее. Она - крепкий мост между мною в этом миру и тобою в Вечности. Она даёт мне силы добиваться правды и справедливости, за что ты всегда боролся.
Она притягивает ко мне столько много хороших и добрых людей, которые помогают мне. Верю, что наступит дОлжное время, и все добрые любящие и уважающие твой подвиг и труд люди со всего мира, будут знать, где то место, куда они могут прийти, принести цветы, поклониться и почтить память первого и остающегося единственным в истории ковбоя Донбасса. Это важно для тех, кто остался в живых.
Да будет так 🕊
08.04.202512:19
«Последняя шутка на руинах Империи»
Меня, как женщину, которую еще не окончательно выжгли из этого пейзажа снарядами и телегой с вбросами, поражает одна странная штука: самоназвание русских традиционалистов. Они зовут себя хозяевами, воинами, наследниками империи — и при этом строчат в своих телеграм-каналах посты о том, как Дональд Трамп уже делит украинские месторождения между ExxonMobil и Halliburton, будто это корова на ярмарке. С маниакальным хихиканьем, с наждачным сарказмом: мол, хохлы доскакались, получите.
И я в этот момент смотрю на экран, за которым гудит чей-то дизель-генератор, и думаю: Вы там совсем рехнулись, ребята?
Вы правда не видите, что ржёте не над врагом, а над собственной историей? Что каждая такая новость на ваших ресурсах — это не плевок в сторону Украины, а в зеркало, которое вы сами себе разбили ещё в девяносто первом, а теперь, вместо того чтобы склеивать, обвешали гербом и крестом?
Как можно в одном предложении считать себя наследником Российской Империи или СССР и одновременно — радоваться, когда Вашингтонский ковбой с пылающим взглядом Эндрю Джексона делит вашу бывшую территорию, которую вы когда-то просрали по глупости, как картофельное поле после удачной интервенции?
И самое интересное: ведь это не просто “делёж”. Это не ленд-лиз, не добрый дядя Сэм с мешком гуманитарки для бывшего союзника. Это репарации. Да-да, в прямом смысле: материальное возмещение проигравшей стороной в пользу победителя. У вас на глазах опять крадут победу. Ковбой говорит славянам: “Вы хотите жить? Платите. Хотите мир? Подписывайтесь. И вот вам контракт, а вон там — сланцевый газ, берите лопатки и работайте, братья славяне”.
А в это время “традиционалисты” в комментариях хихикают, как будто сидят на завалинке в ожидании женского внимания и бутылки “Балтики”.
Твою ж мать, вы же говорите про нацию, честь, корни, традицию. Где, черт побери, ваш базовый инстинкт хозяина? Где этот зуд в костях, когда чужак заходит в дом и начинает говорить: “А это мы сносим. А тут у нас будет офис. А тут, знаете, пыльно, поставим вышку.”
Ирония в том, что это даже не “не по-мужски” — это не по-женски – это по англосаксонски. Вы поступаете не как русский хозяин, а как американский собственник. Потому что даже у самой усталой и измотанной русской женщины включается инстинкт хозяйки, когда кто-то тянет руку к её дому, её детям, её огородной грядке. А вы — с автоматами в обложках, с крестами в био и серыми глазами на аватарках — ржёте, как будто это вечерний шоу вражеского “95 квартала”с Зеленским.
И знаете, в чем страшная правда? В том, что вы не понимаете, что идёт не война на уничтожение Украины — идёт война за финальное перераспределение того, что осталось от большой русской цивилизации. Последняя распродажа. Всё по акции. С распечатанным прайсом, где вам оставили только право комментировать.
Так что хихикайте дальше. Только потом не удивляйтесь, когда выяснится, что от “вашего наследия” осталась только старая аватарка и чувство неловкости.
Меня, как женщину, которую еще не окончательно выжгли из этого пейзажа снарядами и телегой с вбросами, поражает одна странная штука: самоназвание русских традиционалистов. Они зовут себя хозяевами, воинами, наследниками империи — и при этом строчат в своих телеграм-каналах посты о том, как Дональд Трамп уже делит украинские месторождения между ExxonMobil и Halliburton, будто это корова на ярмарке. С маниакальным хихиканьем, с наждачным сарказмом: мол, хохлы доскакались, получите.
И я в этот момент смотрю на экран, за которым гудит чей-то дизель-генератор, и думаю: Вы там совсем рехнулись, ребята?
Вы правда не видите, что ржёте не над врагом, а над собственной историей? Что каждая такая новость на ваших ресурсах — это не плевок в сторону Украины, а в зеркало, которое вы сами себе разбили ещё в девяносто первом, а теперь, вместо того чтобы склеивать, обвешали гербом и крестом?
Как можно в одном предложении считать себя наследником Российской Империи или СССР и одновременно — радоваться, когда Вашингтонский ковбой с пылающим взглядом Эндрю Джексона делит вашу бывшую территорию, которую вы когда-то просрали по глупости, как картофельное поле после удачной интервенции?
И самое интересное: ведь это не просто “делёж”. Это не ленд-лиз, не добрый дядя Сэм с мешком гуманитарки для бывшего союзника. Это репарации. Да-да, в прямом смысле: материальное возмещение проигравшей стороной в пользу победителя. У вас на глазах опять крадут победу. Ковбой говорит славянам: “Вы хотите жить? Платите. Хотите мир? Подписывайтесь. И вот вам контракт, а вон там — сланцевый газ, берите лопатки и работайте, братья славяне”.
А в это время “традиционалисты” в комментариях хихикают, как будто сидят на завалинке в ожидании женского внимания и бутылки “Балтики”.
Твою ж мать, вы же говорите про нацию, честь, корни, традицию. Где, черт побери, ваш базовый инстинкт хозяина? Где этот зуд в костях, когда чужак заходит в дом и начинает говорить: “А это мы сносим. А тут у нас будет офис. А тут, знаете, пыльно, поставим вышку.”
Ирония в том, что это даже не “не по-мужски” — это не по-женски – это по англосаксонски. Вы поступаете не как русский хозяин, а как американский собственник. Потому что даже у самой усталой и измотанной русской женщины включается инстинкт хозяйки, когда кто-то тянет руку к её дому, её детям, её огородной грядке. А вы — с автоматами в обложках, с крестами в био и серыми глазами на аватарках — ржёте, как будто это вечерний шоу вражеского “95 квартала”с Зеленским.
И знаете, в чем страшная правда? В том, что вы не понимаете, что идёт не война на уничтожение Украины — идёт война за финальное перераспределение того, что осталось от большой русской цивилизации. Последняя распродажа. Всё по акции. С распечатанным прайсом, где вам оставили только право комментировать.
Так что хихикайте дальше. Только потом не удивляйтесь, когда выяснится, что от “вашего наследия” осталась только старая аватарка и чувство неловкости.
14.04.202510:08
Знаете, что я поняла, когда в очередной раз рылась в книгах по истории, как пьяная кошка в мусорном баке за вокзалом? Люди никогда не лезут в прошлое ради истины.
Истина — как старая монета на базаре в Урюпинске. Цена ей — ноль в базарный день, а на следующий — ещё меньше.
Цитата Бодрова — «Сила в правде!» — которая до сих пор срывает крышу всей постсоветской эстетике, на самом деле не выдерживает трезвой проверки.
Да, красивая реплика. Почти как молитва. Но в реальности?
Сила в выгоде, Брат. В выгоде.
И чем жирнее выгода — тем больше силы. И тем меньше совести.
Вот и история…
Ты думаешь, кто-то читает её, чтобы не повторить ошибок?
Пф. Пыль и ложь. Историю изучают, чтобы превратить ошибки в капитал, трупы — в легенды, а катастрофы — в государственный миф.
Чтобы на развалинах старых бедствий воздвигнуть новые дворцы и сказать:
"Вот, смотрите, как мы страдали. Значит, теперь имеем право править".
Так рождались империи. Так умирали народы.
Европейцы с их диким благочестием оправдывали уничтожение индейцев тем, что у них, дескать, "было право на гостеприимство".
Представляете? Ты вторгаешься в чужую землю, а если тебе не налили чаю и не подали фрукты на золотом подносе — значит, можно вырезать всю деревню.
И вот — миллионы мёртвых, и всё по правилам.
А потом юристы Рима и Лондона изобрели новое словечко:
Justus hostis. Законный враг.
С ним можно воевать честно, как джентльмен.
А если ты — не государство, а восставший, а бунтарь, просто человек с камнем за пазухой против пушки,
то ты — criminalis est. Преступник. Не человек. Ничто.
Это не просто семантика. Это — инструмент.
С помощью этих слов одни народы стираются с лица земли, а другие садятся за стол переговоров.
Одних сжигают в оврагах, другим пишут конституции.
А теперь, когда мы снова стоим у очередного исторического рубежа,
все так яростно хотят найти выход из кризиса,
что даже не удосуживаются понять: а что такое сам кризис?
Это что, нефть? Власть? Граница?
Нет.
Кризис — у вас в голове.
Прямо в темени. Между корой и подкоркой. В тех участках, где давно поселилась паутина.
Вот где сидит разруха.
Её не видно в новостях, она не ходит в маске и не требует QR-кодов.
Она — в том, как ты думаешь. В том, как ты веришь в сказки, не проверяя источник.
В том, как ты кричишь "За Веру!" и "Слава!", не задав себе ни одного вопроса.
Если ты хочешь вытащить себя из этой исторической мясорубки —
тебе не к аналитикам, не к лидерам, не к картам.
Тебе — в себя. Внутрь.
И там — выпрямлять гвозди. Очищать металл. Ковать новое. Из самого себя.
Пока ты этого не сделаешь, история будет повторяться.
Выгодно.
Цинично.
И всегда — за твой счёт.
Истина — как старая монета на базаре в Урюпинске. Цена ей — ноль в базарный день, а на следующий — ещё меньше.
Цитата Бодрова — «Сила в правде!» — которая до сих пор срывает крышу всей постсоветской эстетике, на самом деле не выдерживает трезвой проверки.
Да, красивая реплика. Почти как молитва. Но в реальности?
Сила в выгоде, Брат. В выгоде.
И чем жирнее выгода — тем больше силы. И тем меньше совести.
Вот и история…
Ты думаешь, кто-то читает её, чтобы не повторить ошибок?
Пф. Пыль и ложь. Историю изучают, чтобы превратить ошибки в капитал, трупы — в легенды, а катастрофы — в государственный миф.
Чтобы на развалинах старых бедствий воздвигнуть новые дворцы и сказать:
"Вот, смотрите, как мы страдали. Значит, теперь имеем право править".
Так рождались империи. Так умирали народы.
Европейцы с их диким благочестием оправдывали уничтожение индейцев тем, что у них, дескать, "было право на гостеприимство".
Представляете? Ты вторгаешься в чужую землю, а если тебе не налили чаю и не подали фрукты на золотом подносе — значит, можно вырезать всю деревню.
И вот — миллионы мёртвых, и всё по правилам.
А потом юристы Рима и Лондона изобрели новое словечко:
Justus hostis. Законный враг.
С ним можно воевать честно, как джентльмен.
А если ты — не государство, а восставший, а бунтарь, просто человек с камнем за пазухой против пушки,
то ты — criminalis est. Преступник. Не человек. Ничто.
Это не просто семантика. Это — инструмент.
С помощью этих слов одни народы стираются с лица земли, а другие садятся за стол переговоров.
Одних сжигают в оврагах, другим пишут конституции.
А теперь, когда мы снова стоим у очередного исторического рубежа,
все так яростно хотят найти выход из кризиса,
что даже не удосуживаются понять: а что такое сам кризис?
Это что, нефть? Власть? Граница?
Нет.
Кризис — у вас в голове.
Прямо в темени. Между корой и подкоркой. В тех участках, где давно поселилась паутина.
Вот где сидит разруха.
Её не видно в новостях, она не ходит в маске и не требует QR-кодов.
Она — в том, как ты думаешь. В том, как ты веришь в сказки, не проверяя источник.
В том, как ты кричишь "За Веру!" и "Слава!", не задав себе ни одного вопроса.
Если ты хочешь вытащить себя из этой исторической мясорубки —
тебе не к аналитикам, не к лидерам, не к картам.
Тебе — в себя. Внутрь.
И там — выпрямлять гвозди. Очищать металл. Ковать новое. Из самого себя.
Пока ты этого не сделаешь, история будет повторяться.
Выгодно.
Цинично.
И всегда — за твой счёт.
11.04.202508:13
Журналист спрашивает меня, стряхивая с пальцев невидимую пыль войны:
— Так за что же русские люди так радостно и методично крошили друг друга с семнадцатого по... ну хотя бы по сорок пятый? Скучно им было, что ли?
Я улыбаюсь, как улыбается человек, которому снился один и тот же сон десять лет подряд — и всё это время он не мог проснуться.
Видишь ли, есть такое странное и блестящее, как лезвие в горле, понятие — Осевое Время. Эпоха, когда по всей планете, будто кто-то дал сигнал, начинают вспыхивать религии. Но дело даже не в Богах. Дело в том, что в какой-то момент человечество решает: «Эй, ребята, а давайте больше не жить, как звери. Давайте построим лестницу. Из смысла. Вертикаль. И на вершине будет Тот, Кто Знает - единственный Бог».
И вот тебе вертикаль. Вертикаль власти в которой без элиты не обойтись. Элита в этой вертикали - связь с небом, с иными мирами, с голосами, которых ты не слышишь, но слушаешь. А до этого всё было горизонтально — как степь, как костры на привале, как любовь в пьяном чуме. Люди, боги, лоси, идолы — все на равных. Без понтов. Без мундиров. Без приказов. Без элиты.
А потом — бум! — 1917. Вертикаль летит к чертям. Больше нет царя. Нет Бога. Элиты — в крысиной беготне. Авторитетов больше нет. Всё старое стало фальшивым, как мокрый билет в купе, где тебя давно никто не ждёт.
На освободившееся место Бога садится новая трансцендентная сущность — народ. Да-да, именно так. Народ, как Бог в дежурном пальто. Почему трансцендентная? Да потому что никто до сих пор не может ответить: сколько его, этого народа? Где он начинается и где заканчивается? Сколько у него рук, сколько сердец, сколько глоток, кричащих "Да здравствует!"? Сколько нужно людей, чтобы получился народ?
Это был не переворот. Не банальная смена власти. Это была не просто Великая Октябрьская Революция. Это была онтологическая бойня. Если Бога нет — кто запретит мне стать Богом? Если правил нет — то почему бы мне не сочинить свои, со шприцем в одной руке и "Капиталом" в другой?
Империя треснула, как зеркало в ванной после пятой водки. В каждом осколке — своя идея, своя правда, свой путь к свету. Все сразу стали живыми. Слишком живыми. Настолько, что кровь стала единственным способом общения.
А когда человек уже испачкал руки в крови собрата, его можно остановить только двумя вещами:
Тираном. Или философией.
Ленин дал народу философию. Объяснительную схему. Простую, ясную, как лезвие бритвы: Марксизм-Ленинизм. Он не был истиной, но был ответом на вопросы: Кто я? Как жить? Куда идти? В любые времена ответ ценился дороже истины. И 1917 год не исключение.
И это сработало. Большинство успокоилось. Уравновесилось. Разрешило себе жить дальше. Потому гражданская война и закончилась быстро. Относительно. Раз в пять быстрее, чем всё это месиво у нас сейчас.
А теперь глянь по сторонам. У нас нет идеологии. Ни тиранов — ни философов. Есть только камеры, бетон, сигареты с безумным акцизом и вечное "мы против них".
А что ты скажешь народу, который мыл руки в славянской крови?
Что ты ему дашь, кроме новой крови?
Вот и всё. Добро пожаловать в постапокалипсис без объявления войны.
— Так за что же русские люди так радостно и методично крошили друг друга с семнадцатого по... ну хотя бы по сорок пятый? Скучно им было, что ли?
Я улыбаюсь, как улыбается человек, которому снился один и тот же сон десять лет подряд — и всё это время он не мог проснуться.
Видишь ли, есть такое странное и блестящее, как лезвие в горле, понятие — Осевое Время. Эпоха, когда по всей планете, будто кто-то дал сигнал, начинают вспыхивать религии. Но дело даже не в Богах. Дело в том, что в какой-то момент человечество решает: «Эй, ребята, а давайте больше не жить, как звери. Давайте построим лестницу. Из смысла. Вертикаль. И на вершине будет Тот, Кто Знает - единственный Бог».
И вот тебе вертикаль. Вертикаль власти в которой без элиты не обойтись. Элита в этой вертикали - связь с небом, с иными мирами, с голосами, которых ты не слышишь, но слушаешь. А до этого всё было горизонтально — как степь, как костры на привале, как любовь в пьяном чуме. Люди, боги, лоси, идолы — все на равных. Без понтов. Без мундиров. Без приказов. Без элиты.
А потом — бум! — 1917. Вертикаль летит к чертям. Больше нет царя. Нет Бога. Элиты — в крысиной беготне. Авторитетов больше нет. Всё старое стало фальшивым, как мокрый билет в купе, где тебя давно никто не ждёт.
На освободившееся место Бога садится новая трансцендентная сущность — народ. Да-да, именно так. Народ, как Бог в дежурном пальто. Почему трансцендентная? Да потому что никто до сих пор не может ответить: сколько его, этого народа? Где он начинается и где заканчивается? Сколько у него рук, сколько сердец, сколько глоток, кричащих "Да здравствует!"? Сколько нужно людей, чтобы получился народ?
Это был не переворот. Не банальная смена власти. Это была не просто Великая Октябрьская Революция. Это была онтологическая бойня. Если Бога нет — кто запретит мне стать Богом? Если правил нет — то почему бы мне не сочинить свои, со шприцем в одной руке и "Капиталом" в другой?
Империя треснула, как зеркало в ванной после пятой водки. В каждом осколке — своя идея, своя правда, свой путь к свету. Все сразу стали живыми. Слишком живыми. Настолько, что кровь стала единственным способом общения.
А когда человек уже испачкал руки в крови собрата, его можно остановить только двумя вещами:
Тираном. Или философией.
Ленин дал народу философию. Объяснительную схему. Простую, ясную, как лезвие бритвы: Марксизм-Ленинизм. Он не был истиной, но был ответом на вопросы: Кто я? Как жить? Куда идти? В любые времена ответ ценился дороже истины. И 1917 год не исключение.
И это сработало. Большинство успокоилось. Уравновесилось. Разрешило себе жить дальше. Потому гражданская война и закончилась быстро. Относительно. Раз в пять быстрее, чем всё это месиво у нас сейчас.
А теперь глянь по сторонам. У нас нет идеологии. Ни тиранов — ни философов. Есть только камеры, бетон, сигареты с безумным акцизом и вечное "мы против них".
А что ты скажешь народу, который мыл руки в славянской крови?
Что ты ему дашь, кроме новой крови?
Вот и всё. Добро пожаловать в постапокалипсис без объявления войны.
10.04.202516:09
Странный вопрос от русского человека:
- Откуда ты взяла, что Николай второй Гольдштейн-Готторп-Романов?
Встречный вопрос:
- Мужчина, вы когда ни будь были в Царском селе или в Кремле?
Фото 1: Николай второй в мундире адмирала британских ВМФ.
Фото 2: Сабля адмирала британского флота императора Николая II, подаренная ему 28 мая 1908 года его дядей королем Великобритании Эдуардом VII. Из собрания Государственного музея «Царское Село».
Надпись на сабле на английском языке: «Его Императорскому Величеству Николаю II Императору всех Русских от его любящего дяди Эдварда Ревеля 1908».
28 мая 1908 года император Николай II записал в своем дневнике:
«И снова замечательный день. Спали хорошо... В час дня на «Штандарте» был устроен большой завтрак. Дядя Берти назначил меня адмиралом британского флота... “. Николай II и Король Великобритании Георг V были двоюродными братьями — их матери были родными сёстрами, дочерьми королевы Великобритании Виктории.
- Откуда ты взяла, что Николай второй Гольдштейн-Готторп-Романов?
Встречный вопрос:
- Мужчина, вы когда ни будь были в Царском селе или в Кремле?
Фото 1: Николай второй в мундире адмирала британских ВМФ.
Фото 2: Сабля адмирала британского флота императора Николая II, подаренная ему 28 мая 1908 года его дядей королем Великобритании Эдуардом VII. Из собрания Государственного музея «Царское Село».
Надпись на сабле на английском языке: «Его Императорскому Величеству Николаю II Императору всех Русских от его любящего дяди Эдварда Ревеля 1908».
28 мая 1908 года император Николай II записал в своем дневнике:
«И снова замечательный день. Спали хорошо... В час дня на «Штандарте» был устроен большой завтрак. Дядя Берти назначил меня адмиралом британского флота... “. Николай II и Король Великобритании Георг V были двоюродными братьями — их матери были родными сёстрами, дочерьми королевы Великобритании Виктории.
10.04.202505:41
Женщина как "что": сделка с Богом без моей подписи
Где-то между очередным заявлением РПЦ и сонным четвергом я снова услышала голос — не небесный, нет — а вполне земной. Громкий, уверенный, баритонный. Протоиерей Ткачев заявил, что смысл жизни женщины — в службе мужчине. Службе, девки. Как будто мы в армии. Как будто жизнь — это казарма, а женщина — санитарка без выходных.
И я, как женщина, как живое существо, которое умеет думать, спросила себя: кому служить? Зачем? На каких основаниях? Где договор, где подписи, где встречные обязательства? Где всё то, что делает сделку честной?
Андрей, милый, если ты действительно веришь, что женщина должна служить, давай уточним, кому именно. Ты говоришь о мужчине как о хозяине. Но в каком смысле? В юридическом? В метафизическом? Или в стиле старых русских помещиков, где жена была прибавочной стоимостью в купчей?
В российском законодательстве, между прочим, нет слова "хозяин". Есть собственник. А это разные вещи. Хозяин — это тот, кто работает, управляет, заботится. Собственник — это тот, кто может продать, обменять, забыть. Ты хочешь, чтобы мы служили второму? Просто потому что у него, простите, есть паспорт с мужским полом?
Тогда тебе стоит перечитать Манифест Петра III от 1762 года, в котором дворянство — твои мифические господа — было официально освобождено от обязательств. В том числе — от долга защищать народ. Тот самый договор, по которому "господин" получает власть, а взамен — кормит, защищает, умирает на войне, — был аннулирован.
С тех пор слово "господин" — пустышка. Патина на медной табличке. Иллюзия власти без ответственности. С тех пор господа не хозяева — а собственники. И ты, отец Андрей, хочешь, чтобы я служила не ответственному человеку, не спутнику, не защитнику — а титулу, юридической фикции, устаревшему флагу, который давно сдуло ветром истории?
Я не феминистка. Я женщина. Просто женщина, которая умеет читать, думать и помнить. И я не подпишу сделку, в которой меня превращают в вещь. В «что», которое «прилагается». Даже если подпись просит поставить церковь.
Мир изменился. И если РПЦ хочет остаться в нём живой, а не мумией с крестом — ей придётся заключить новый контракт с Богом. Контракт, в котором женщина — это не тень мужчины, не его миска с едой, не его жертвенник, а человек. Человек с выбором, голосом и правом сказать "нет".
Патриархат — не традиция. Это старый способ не брать ответственность, прячась за рясу. А я — больше не верю тем, кто требует служения, не предложив ничего взамен. Даже если они говорят от имени Бога.
Где-то между очередным заявлением РПЦ и сонным четвергом я снова услышала голос — не небесный, нет — а вполне земной. Громкий, уверенный, баритонный. Протоиерей Ткачев заявил, что смысл жизни женщины — в службе мужчине. Службе, девки. Как будто мы в армии. Как будто жизнь — это казарма, а женщина — санитарка без выходных.
И я, как женщина, как живое существо, которое умеет думать, спросила себя: кому служить? Зачем? На каких основаниях? Где договор, где подписи, где встречные обязательства? Где всё то, что делает сделку честной?
Андрей, милый, если ты действительно веришь, что женщина должна служить, давай уточним, кому именно. Ты говоришь о мужчине как о хозяине. Но в каком смысле? В юридическом? В метафизическом? Или в стиле старых русских помещиков, где жена была прибавочной стоимостью в купчей?
В российском законодательстве, между прочим, нет слова "хозяин". Есть собственник. А это разные вещи. Хозяин — это тот, кто работает, управляет, заботится. Собственник — это тот, кто может продать, обменять, забыть. Ты хочешь, чтобы мы служили второму? Просто потому что у него, простите, есть паспорт с мужским полом?
Тогда тебе стоит перечитать Манифест Петра III от 1762 года, в котором дворянство — твои мифические господа — было официально освобождено от обязательств. В том числе — от долга защищать народ. Тот самый договор, по которому "господин" получает власть, а взамен — кормит, защищает, умирает на войне, — был аннулирован.
С тех пор слово "господин" — пустышка. Патина на медной табличке. Иллюзия власти без ответственности. С тех пор господа не хозяева — а собственники. И ты, отец Андрей, хочешь, чтобы я служила не ответственному человеку, не спутнику, не защитнику — а титулу, юридической фикции, устаревшему флагу, который давно сдуло ветром истории?
Я не феминистка. Я женщина. Просто женщина, которая умеет читать, думать и помнить. И я не подпишу сделку, в которой меня превращают в вещь. В «что», которое «прилагается». Даже если подпись просит поставить церковь.
Мир изменился. И если РПЦ хочет остаться в нём живой, а не мумией с крестом — ей придётся заключить новый контракт с Богом. Контракт, в котором женщина — это не тень мужчины, не его миска с едой, не его жертвенник, а человек. Человек с выбором, голосом и правом сказать "нет".
Патриархат — не традиция. Это старый способ не брать ответственность, прячась за рясу. А я — больше не верю тем, кто требует служения, не предложив ничего взамен. Даже если они говорят от имени Бога.
08.04.202518:25
Кто мы без начала? Или почему я больше не верю в общественные договоры
Странно читать комментарии, где люди кивают: мол, да, все правильно ты пишешь, сестра, всё как есть. Но вот объективных выводов, говорят, не хватает. Как будто я редактор научного журнала, а не живой человек, пытающийся на ощупь найти смысл в тумане, который тянется с 1991-го года как утренний перегар по всей постсоветской квартире.
С тех пор, как в Конституции нам записали, что “никакой идеологии быть не должно”, мы как бы официально остались без начала. Без мифа. Без объяснения. Без внятного "откуда, зачем и куда".
Ну ладно, гражданину, может, и не нужно знать, откуда он и куда идет. Ему, в конце концов, предложили вместо пути комфорт — как собакам у камина. Но государству? Государству нужно больше. Ему нужен миф. И не чужой. Не купленный на политическом секонд-хенде. Не присвоенный из греческих и римских манускриптов.
Как объяснить путь России, если ты не веришь ни в Евангелие, ни в Гоббса с Локком? Как объяснить себе Великую Матушку-Русь если ее, эту Матушку, сто раз переодевали в чужие наряды: то в греческий Логос, то в тогу римлянина учреждающего право, то в бермуды голландского мореплавателя, то в мундир французского просветителя, то в кожаную тужурку марксистского пролетария, то в смокинг либерала.
Нам говорят — у вас нет идеологии. А на деле? Да она у нас есть. Просто не наша. Просто глянцевая, западная, из Duty Free — либеральная, как шампанское в аэропорту. И вся сводится к двум пунктам:
1)Человек человеку волк.
2)Если договорились — то не кусай.
И путь есть. Американская свобода и европейское право. Глобальный миропорядок.
И вроде бы второе правило устраивало всех... до тех пор, пока не пришли новые волки и не перевернули стол с договором.
И вот я думаю — а с чего вообще русская мысль обязана начинаться с Гоббса и Локка? Почему ни один из наших “традиционалистов” даже не берет в руки к примеру Велесову книгу (даже если она фейк, черт возьми — хоть как миф она нам полезна!), не пытается нарисовать русскую модель мироустройства, с нашей землей, с нашими духами, легендами, с нашими сакральными благодатями и страхами, с русской мечтой и дорогой?
Вместо этого — Платон, Аристотель, Августин. Римляне, греки. Чужие.
Так что, дорогие комментаторы, не обижайтесь. Объективных выводов нет, потому что в объектив ещё никто по-настоящему не посмотрел с русской стороны. Мы всё еще стоим, подглядывая через щелку чужих философий, и ждём, что кто-то разрешит нам говорить на своём языке.
А может, пора разрешить себе самим?
Пора признать, что у нас нет начала, потому что мы его продали или потеряли? Или забыли? Или сожгли, как старую фотографию, боясь признаться, что скучаем?
Но если нет начала — то и путь становится бессмысленным, не объективным. А я — женщина, и я знаю, как важно иметь начало. Без него не родится ни ребёнок, ни идея, ни даже новая страна.
Так что пусть это мое рассуждение будет началом. Нашим русским началом. Как считаете?
Странно читать комментарии, где люди кивают: мол, да, все правильно ты пишешь, сестра, всё как есть. Но вот объективных выводов, говорят, не хватает. Как будто я редактор научного журнала, а не живой человек, пытающийся на ощупь найти смысл в тумане, который тянется с 1991-го года как утренний перегар по всей постсоветской квартире.
С тех пор, как в Конституции нам записали, что “никакой идеологии быть не должно”, мы как бы официально остались без начала. Без мифа. Без объяснения. Без внятного "откуда, зачем и куда".
Ну ладно, гражданину, может, и не нужно знать, откуда он и куда идет. Ему, в конце концов, предложили вместо пути комфорт — как собакам у камина. Но государству? Государству нужно больше. Ему нужен миф. И не чужой. Не купленный на политическом секонд-хенде. Не присвоенный из греческих и римских манускриптов.
Как объяснить путь России, если ты не веришь ни в Евангелие, ни в Гоббса с Локком? Как объяснить себе Великую Матушку-Русь если ее, эту Матушку, сто раз переодевали в чужие наряды: то в греческий Логос, то в тогу римлянина учреждающего право, то в бермуды голландского мореплавателя, то в мундир французского просветителя, то в кожаную тужурку марксистского пролетария, то в смокинг либерала.
Нам говорят — у вас нет идеологии. А на деле? Да она у нас есть. Просто не наша. Просто глянцевая, западная, из Duty Free — либеральная, как шампанское в аэропорту. И вся сводится к двум пунктам:
1)Человек человеку волк.
2)Если договорились — то не кусай.
И путь есть. Американская свобода и европейское право. Глобальный миропорядок.
И вроде бы второе правило устраивало всех... до тех пор, пока не пришли новые волки и не перевернули стол с договором.
И вот я думаю — а с чего вообще русская мысль обязана начинаться с Гоббса и Локка? Почему ни один из наших “традиционалистов” даже не берет в руки к примеру Велесову книгу (даже если она фейк, черт возьми — хоть как миф она нам полезна!), не пытается нарисовать русскую модель мироустройства, с нашей землей, с нашими духами, легендами, с нашими сакральными благодатями и страхами, с русской мечтой и дорогой?
Вместо этого — Платон, Аристотель, Августин. Римляне, греки. Чужие.
Так что, дорогие комментаторы, не обижайтесь. Объективных выводов нет, потому что в объектив ещё никто по-настоящему не посмотрел с русской стороны. Мы всё еще стоим, подглядывая через щелку чужих философий, и ждём, что кто-то разрешит нам говорить на своём языке.
А может, пора разрешить себе самим?
Пора признать, что у нас нет начала, потому что мы его продали или потеряли? Или забыли? Или сожгли, как старую фотографию, боясь признаться, что скучаем?
Но если нет начала — то и путь становится бессмысленным, не объективным. А я — женщина, и я знаю, как важно иметь начало. Без него не родится ни ребёнок, ни идея, ни даже новая страна.
Так что пусть это мое рассуждение будет началом. Нашим русским началом. Как считаете?
08.04.202510:22
Вчера было 7 апреля: день, когда всё треснуло
Я хорошо помню это утро. В воздухе висел запах палёных шин, крепкого кофе и невыносимо густого отчаяния смешанного с яростью. 7 апреля 2014 года. День, когда Донбасс сказал «довольно». День, когда декорации рухнули, и начался настоящий театр — не абсурд, нет. Кровь, дерьмо, бетон и горький дым — это не абсурд, это новая нормальность.
Историки потом будут называть это «День провозглашения Донецкой Народной Республики». Звучит как название школьной темы или лекции в военной академии. А для нас это был просто момент, когда стало ясно: назад пути нет.
Украина Донбассу обещала реформы — мы получили Майдан. Обещали демократию — получили нацистов с факелами в Одессе и Киеве. Обещали свободу — дали фильтрационные лагеря на будущее. Тогда стало понятно: если не сейчас, то никогда.
Сначала были митинги. Люди выходили на улицы с пластиковыми флагами, самодельными транспарантами, с плащами, пропахшими стиркой и страхом. Люди звали Россию проклиная западную демократию. А Россия молчала или заявляла, что обеспокоена. Потом — штурм Донецкой ОГА. Самый безумный момент из всех: когда библиотекари, шахтёры, стрептизерши, металлурги, охранники торговых центров, маргинальные поэты-романтики и студенты, которых грозились отчислить если они не вернуться в аудитории, захватили здание власти. Они не знали, что делать дальше — но точно знали, чего они больше не хотят.
7 апреля родилась ДНР. Не из геополитических расчетов — из ярости смешанной с густым отчаянием. Из утомления. Из боли. Из невозможности больше терпеть эту кривую клоунаду киевской хунты.
А дальше пошло по нарастающей — в стиле триллера, написанного пьяным сценаристом на нервных таблетках. Блокада. Артиллерия. Люди исчезали, города превращались в кратеры. Казалось, само небо раскалывается каждый день — по кусочку. Мир постепенно выцветал, как старая фотография в подвале.
Но если копнуть глубже — за лозунгами Майдана, за призывами украинской власти к единству, за политическими акциями призывающими к вхождению в состав Евросоюза — всё это было ИПСО. Информационно-психологическая операция. Против нас. Против них. Против всех. Против торжества разума. Убийственно красивая игра: кто будет управлять чьим сознанием, кто поверит первым, кто перестанет дышать. Киев вещал об «единстве», пока высылал «Грады». Запад пел песни о «территориальной целостности», одновременно подкидывая денег на войну. Россия — молчала, выжидала, потом пришла. Не как спаситель, нет. Как полюс нового мира. Как игрок, который понял, что ставки слишком высоки, чтобы просто сидеть за столом пассивным наблюдателем. Теперь — мы часть России. Это реальность. Так написано в бумагах. Так транслируют по ТВ. Так учат в школах. Так есть в нашем самосознании. И это действительно исторический разворот, как сказали бы в редакции «ТАСС», если бы им определили задание дать нам дозу правды на завтрак. Только вот проблема в том, что война не закончилась. Она просто стала... Стала более привычной. Более управляемой. Более удобной для монтажа в утренние и вечерние сводки. Война стала привычной. Она теперь и есть жизнь длящаяся ровно до внезапной смерти от запущенного с вражеской территории дрона.
Война стала тем, что теперь считается абсолютной нормой в новом мире в который все мы сделали шаг.
7 апреля — это не просто день. Это трещина в реальности. Это провозглашение независимости. Это суверенитет граничащий с произволом. Это тот самый момент, когда ты смотришь на пепел и трупы у остовов зданий и понимаешь: да, всё развалилось. Но именно теперь ты по-настоящему свободна. Свободна выбирать, за кого стрелять, кому верить, где хоронить своих и как называть улицы в честь мёртвых друзей. Свободна умереть в момент о котором не знаешь.
Я пишу это с чашкой холодного растворимого кофе в руке, глядя на балкон с выбитыми взрывной волной стеклами и очередным отчётом об обстреле на коленях. Где-то там в Горловке — сирены, где-то там — школьный звонок прерванный ударом безумного дрона. Между ними — мы.
И пусть это будет хроникой. Женской. Личной. Правдивой.
И пусть они все читают.
Я хорошо помню это утро. В воздухе висел запах палёных шин, крепкого кофе и невыносимо густого отчаяния смешанного с яростью. 7 апреля 2014 года. День, когда Донбасс сказал «довольно». День, когда декорации рухнули, и начался настоящий театр — не абсурд, нет. Кровь, дерьмо, бетон и горький дым — это не абсурд, это новая нормальность.
Историки потом будут называть это «День провозглашения Донецкой Народной Республики». Звучит как название школьной темы или лекции в военной академии. А для нас это был просто момент, когда стало ясно: назад пути нет.
Украина Донбассу обещала реформы — мы получили Майдан. Обещали демократию — получили нацистов с факелами в Одессе и Киеве. Обещали свободу — дали фильтрационные лагеря на будущее. Тогда стало понятно: если не сейчас, то никогда.
Сначала были митинги. Люди выходили на улицы с пластиковыми флагами, самодельными транспарантами, с плащами, пропахшими стиркой и страхом. Люди звали Россию проклиная западную демократию. А Россия молчала или заявляла, что обеспокоена. Потом — штурм Донецкой ОГА. Самый безумный момент из всех: когда библиотекари, шахтёры, стрептизерши, металлурги, охранники торговых центров, маргинальные поэты-романтики и студенты, которых грозились отчислить если они не вернуться в аудитории, захватили здание власти. Они не знали, что делать дальше — но точно знали, чего они больше не хотят.
7 апреля родилась ДНР. Не из геополитических расчетов — из ярости смешанной с густым отчаянием. Из утомления. Из боли. Из невозможности больше терпеть эту кривую клоунаду киевской хунты.
А дальше пошло по нарастающей — в стиле триллера, написанного пьяным сценаристом на нервных таблетках. Блокада. Артиллерия. Люди исчезали, города превращались в кратеры. Казалось, само небо раскалывается каждый день — по кусочку. Мир постепенно выцветал, как старая фотография в подвале.
Но если копнуть глубже — за лозунгами Майдана, за призывами украинской власти к единству, за политическими акциями призывающими к вхождению в состав Евросоюза — всё это было ИПСО. Информационно-психологическая операция. Против нас. Против них. Против всех. Против торжества разума. Убийственно красивая игра: кто будет управлять чьим сознанием, кто поверит первым, кто перестанет дышать. Киев вещал об «единстве», пока высылал «Грады». Запад пел песни о «территориальной целостности», одновременно подкидывая денег на войну. Россия — молчала, выжидала, потом пришла. Не как спаситель, нет. Как полюс нового мира. Как игрок, который понял, что ставки слишком высоки, чтобы просто сидеть за столом пассивным наблюдателем. Теперь — мы часть России. Это реальность. Так написано в бумагах. Так транслируют по ТВ. Так учат в школах. Так есть в нашем самосознании. И это действительно исторический разворот, как сказали бы в редакции «ТАСС», если бы им определили задание дать нам дозу правды на завтрак. Только вот проблема в том, что война не закончилась. Она просто стала... Стала более привычной. Более управляемой. Более удобной для монтажа в утренние и вечерние сводки. Война стала привычной. Она теперь и есть жизнь длящаяся ровно до внезапной смерти от запущенного с вражеской территории дрона.
Война стала тем, что теперь считается абсолютной нормой в новом мире в который все мы сделали шаг.
7 апреля — это не просто день. Это трещина в реальности. Это провозглашение независимости. Это суверенитет граничащий с произволом. Это тот самый момент, когда ты смотришь на пепел и трупы у остовов зданий и понимаешь: да, всё развалилось. Но именно теперь ты по-настоящему свободна. Свободна выбирать, за кого стрелять, кому верить, где хоронить своих и как называть улицы в честь мёртвых друзей. Свободна умереть в момент о котором не знаешь.
Я пишу это с чашкой холодного растворимого кофе в руке, глядя на балкон с выбитыми взрывной волной стеклами и очередным отчётом об обстреле на коленях. Где-то там в Горловке — сирены, где-то там — школьный звонок прерванный ударом безумного дрона. Между ними — мы.
И пусть это будет хроникой. Женской. Личной. Правдивой.
И пусть они все читают.
post.reposted:
ЧП ДОНЕЦК Z | МАРИУПОЛЬ | ОПЕРАТИВНЫЕ СВОДКИ | НОВОСТИ
13.04.202516:32
«Я расскажу, что произошло в Сумах»
Мэр Конотопа потребовал от гауляйтера Сумской области уйти в отставку до 18 часов вечера, иначе он угрожает рассказать "всю правду про удар по Сумам", прозрачно намекая, что удар был не просто так и пострадавших гражданских просто подставили, в том числе гауляйтер и начальник СБУ Сумской области.
— обратился городской голова Конотопа к председателю Сумской ОВ Владимиру Артюху
Также мэр Конотопа сообщил, что генерал СБУ Краношапка после удара первый начал драпать из Сум, попутно сбив детей на своем автомобиле.
👉🏿 ПОДПИСАТЬСЯ НА "ЧП ДОНЕЦК Z"
👉🏿 ПРЕДЛОЖИТЬ НОВОСТЬ (АНОНИМНО)
👉🏿 ПОСТОЯННАЯ ПЕРЕКЛИЧКА ДНР
Мэр Конотопа потребовал от гауляйтера Сумской области уйти в отставку до 18 часов вечера, иначе он угрожает рассказать "всю правду про удар по Сумам", прозрачно намекая, что удар был не просто так и пострадавших гражданских просто подставили, в том числе гауляйтер и начальник СБУ Сумской области.
«Чучело, п@дла кончена, если ты до 18:00 не станешь на колени перед людьми и не сложишь свои полномочия, я расскажу, что произошло»,
— обратился городской голова Конотопа к председателю Сумской ОВ Владимиру Артюху
Также мэр Конотопа сообщил, что генерал СБУ Краношапка после удара первый начал драпать из Сум, попутно сбив детей на своем автомобиле.
👉🏿 ПОДПИСАТЬСЯ НА "ЧП ДОНЕЦК Z"
👉🏿 ПРЕДЛОЖИТЬ НОВОСТЬ (АНОНИМНО)
👉🏿 ПОСТОЯННАЯ ПЕРЕКЛИЧКА ДНР
10.04.202521:08
Вот еще👆 небольшой кусочек из Британской прессы на эту тему. Правда перевод не важный. Зато источник очень уважаемый в научных кругах. Статья Рассела Мэллока, который является членом Исследовательского общества орденов и медалей и авторитетом в области британских наград.
post.reposted:
Режиссёр Соколова
10.04.202514:09
Женская ли профессия режиссёр? Как снимать фильмы, находясь под санкциями? Что нужно сделать, чтобы патриотическое кино стало частью государственной политики?
Об этом и многом другом мы поговорили с ведущей Инессой Зайковской в программе «Интервью» телеканала Россия ГТРК Калининград.
https://vesti-kaliningrad.ru/intervyu-10-04-25-vera-sokolova-prodyuser-rezhisser/?ysclid=m9b9l7fumz460639810
Об этом и многом другом мы поговорили с ведущей Инессой Зайковской в программе «Интервью» телеканала Россия ГТРК Калининград.
https://vesti-kaliningrad.ru/intervyu-10-04-25-vera-sokolova-prodyuser-rezhisser/?ysclid=m9b9l7fumz460639810
08.04.202520:10
ПСИХОДЕЛИЧЕСКИЙ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ КАРНАВАЛ, ИЛИ ВОЙНА ЗА РУДУ И СМЫСЛ
Некоторое время назад я наткнулась на новость, которая пахла потом белого колониального патернализма и дешёвой французской парфюмерией. Пресс-релиз МИД Франции — залитый политкорректным кетчупом и проглоченный как ком холодного бурбонного ужаса:
«Франция осуждает атаки группировки М23 при поддержке Руанды и требует…»
Требует?! Ах, чёрт возьми. Франция требует? У кого? У Руанды? Вы серьёзно?
Это заявление, как и вся геополитическая клоунада последних десятилетий, отдавало нафталином имперских амбиций. Французы снова вылезли на подмостки африканского театра, где уже давно горит кулиса, а актёры забыли свои роли. Всё перемешалось — бывшие колонизаторы, повстанцы, миротворцы, мародёры, дети войны, жрецы нефти и контрабандисты руды.
Группировка «Движение 23 марта» — не просто банда с калашами. Это, мать его, живая рана в теле Конго. Политическое привидение, появившееся в 2009-м, когда было заключено очередное «мирное соглашение». Местные элиты покивали головами, улыбнулись, подписали бумажки. Туши свет, зови шамана.
Тутси. Опять они. Изгойская каста с длинной историей быть крайними. Их гнали, убивали, резали. Потом — целовали в десны, вливали в армию, обещали равенство. А потом снова — обманули. Это, чёрт побери, схема века: пообещай, унизь, обвини, уничтожь. Повтори.
Мирный договор? Ха. Договор, в котором повстанцев превращают в чиновников, а войну — в деловой проект. Спецоперация по реинтеграции уцелевших — и в этом "реальном политическом шоу" бывших боевиков обвиняют в... борьбе с незаконным (!) оборотом полезных ископаемых. Подумайте! В борьбе! Как будто бороться с коррупцией — это преступление, если ты из другой этнической группы.
И вся эта чертовщина повторяется как плохо написанный сериал. Туземцы не справились? Снова зовите Францию. Франция — великий гуманист с дубинкой и концлагерным опытом.
Так вот. Где-то между строк всей этой чепухи читается настоящая суть: борьба за ресурсы, за руду, за грязную, маслянистую, радиоактивную суть Африки. Не за людей. Не за права. За вольфрам, колтан и алмазы, мать его!
И в этом аду с декорациями ООН и логотипами Amnesty, с виски в одной руке и заляпанной бумагой в другой — никто не вспомнит, что M23 вообще-то создавалась, чтобы прекратить геноцид. Чтобы уцелеть. А теперь они снова стали «угрозой стабильности». Их снова выставляют хищниками.
Вся эта история напоминает старую-добрую пьесу:
Сначала делают вид, что тебе дали слово.
Потом делают вид, что ты сам его нарушил.
А потом тебя стреляют за то, что ты напомнил им о пункте 1.
Конец близок, друзья. И это не конец войны — это конец лицемерия. Или его начало.
Некоторое время назад я наткнулась на новость, которая пахла потом белого колониального патернализма и дешёвой французской парфюмерией. Пресс-релиз МИД Франции — залитый политкорректным кетчупом и проглоченный как ком холодного бурбонного ужаса:
«Франция осуждает атаки группировки М23 при поддержке Руанды и требует…»
Требует?! Ах, чёрт возьми. Франция требует? У кого? У Руанды? Вы серьёзно?
Это заявление, как и вся геополитическая клоунада последних десятилетий, отдавало нафталином имперских амбиций. Французы снова вылезли на подмостки африканского театра, где уже давно горит кулиса, а актёры забыли свои роли. Всё перемешалось — бывшие колонизаторы, повстанцы, миротворцы, мародёры, дети войны, жрецы нефти и контрабандисты руды.
Группировка «Движение 23 марта» — не просто банда с калашами. Это, мать его, живая рана в теле Конго. Политическое привидение, появившееся в 2009-м, когда было заключено очередное «мирное соглашение». Местные элиты покивали головами, улыбнулись, подписали бумажки. Туши свет, зови шамана.
Тутси. Опять они. Изгойская каста с длинной историей быть крайними. Их гнали, убивали, резали. Потом — целовали в десны, вливали в армию, обещали равенство. А потом снова — обманули. Это, чёрт побери, схема века: пообещай, унизь, обвини, уничтожь. Повтори.
Мирный договор? Ха. Договор, в котором повстанцев превращают в чиновников, а войну — в деловой проект. Спецоперация по реинтеграции уцелевших — и в этом "реальном политическом шоу" бывших боевиков обвиняют в... борьбе с незаконным (!) оборотом полезных ископаемых. Подумайте! В борьбе! Как будто бороться с коррупцией — это преступление, если ты из другой этнической группы.
И вся эта чертовщина повторяется как плохо написанный сериал. Туземцы не справились? Снова зовите Францию. Франция — великий гуманист с дубинкой и концлагерным опытом.
Так вот. Где-то между строк всей этой чепухи читается настоящая суть: борьба за ресурсы, за руду, за грязную, маслянистую, радиоактивную суть Африки. Не за людей. Не за права. За вольфрам, колтан и алмазы, мать его!
И в этом аду с декорациями ООН и логотипами Amnesty, с виски в одной руке и заляпанной бумагой в другой — никто не вспомнит, что M23 вообще-то создавалась, чтобы прекратить геноцид. Чтобы уцелеть. А теперь они снова стали «угрозой стабильности». Их снова выставляют хищниками.
Вся эта история напоминает старую-добрую пьесу:
Сначала делают вид, что тебе дали слово.
Потом делают вид, что ты сам его нарушил.
А потом тебя стреляют за то, что ты напомнил им о пункте 1.
Конец близок, друзья. И это не конец войны — это конец лицемерия. Или его начало.
08.04.202517:50
У молодежи на диалог с властью большой запрос был всегда. Помню себя в 21 год, мне тогда еще плохо разбирающейся в политике тоже очень хотелось иметь отношение к политическим процессам и сделать все для того, чтобы трансформировать нашу жизнь к лучшему. Итогом стало 10 лет активной общественной и журналистской деятельности.
С молодежью в ДНР работают многие организации и чиновники, правда, основная масса работает со студентами. А вот в партии ЛДПР в ДНР решили пойти дальше - организовали патриотические встречи со старшеклассниками в школах Республики в преддверии 80-летия Победы в Великой Отечественной войне. Депутаты в школах гости не частные, а вот Андрей Крамар не стесняется общаться с детьми на важные для них темы. С начала года политик провел уже с десяток встреч с учениками школ и все они посвящены патриотизму. Думаю, что для детей сама встреча с депутатом - целое событие и возможность ощутить себя сопричастным к политическим процессам.
Помнится то время, когда мне было 17 лет и я впервые зашла в администрацию города. Тогда все эти чиновники мне казались такими важными, а в здание я заходила с ощущением какого-то трепета будто захожу в белый дом президента.
Патриотическое воспитание в школах - хороший ход для ЛДПР, дальновидный. Встреча с депутатом имеющая патриотический окрас - это то, что ребенок будет вспоминать повзрослев, это то с чем будет ассоциироваться у ребенка в том числе и 9 мая. Учитывая то, что мероприятия проводит политическая партия то многие из тех кто побывал на патриотической встрече впоследствии способен будет отдать голос за эту партию уже буквально через год - полтора, а некоторые возможно и вовсе захотят сделать политическую карьеру и выберут ЛДПР в качестве площадки для самореализации.
Видно, что партийцы ЛДПР в ДНР решили наконец-то ввязаться в серьезную политическую борьбу, что уже само по себе для нашей Республики необычно, так как у ОД "Донецкая Республика" можно сказать конкурентов не было все 8 лет. Реальные выборы, жесткая политическая конкуренция в борьбе за голоса электората...ощущается что мы Россия, демократическая страна. Думаю на фоне нарастающей активности политиков стоит присмотреться к партиям и к тому что каждый из них готов предложить народу.
С молодежью в ДНР работают многие организации и чиновники, правда, основная масса работает со студентами. А вот в партии ЛДПР в ДНР решили пойти дальше - организовали патриотические встречи со старшеклассниками в школах Республики в преддверии 80-летия Победы в Великой Отечественной войне. Депутаты в школах гости не частные, а вот Андрей Крамар не стесняется общаться с детьми на важные для них темы. С начала года политик провел уже с десяток встреч с учениками школ и все они посвящены патриотизму. Думаю, что для детей сама встреча с депутатом - целое событие и возможность ощутить себя сопричастным к политическим процессам.
Помнится то время, когда мне было 17 лет и я впервые зашла в администрацию города. Тогда все эти чиновники мне казались такими важными, а в здание я заходила с ощущением какого-то трепета будто захожу в белый дом президента.
Патриотическое воспитание в школах - хороший ход для ЛДПР, дальновидный. Встреча с депутатом имеющая патриотический окрас - это то, что ребенок будет вспоминать повзрослев, это то с чем будет ассоциироваться у ребенка в том числе и 9 мая. Учитывая то, что мероприятия проводит политическая партия то многие из тех кто побывал на патриотической встрече впоследствии способен будет отдать голос за эту партию уже буквально через год - полтора, а некоторые возможно и вовсе захотят сделать политическую карьеру и выберут ЛДПР в качестве площадки для самореализации.
Видно, что партийцы ЛДПР в ДНР решили наконец-то ввязаться в серьезную политическую борьбу, что уже само по себе для нашей Республики необычно, так как у ОД "Донецкая Республика" можно сказать конкурентов не было все 8 лет. Реальные выборы, жесткая политическая конкуренция в борьбе за голоса электората...ощущается что мы Россия, демократическая страна. Думаю на фоне нарастающей активности политиков стоит присмотреться к партиям и к тому что каждый из них готов предложить народу.
06.04.202510:40
В этом городе всегда кто-то тонет. Сегодня — это я.
❗️Когда-то у меня были планы, чёрт возьми. Был свет, был путь. Клуб робототехники, бабушка живая, бизнес — хоть и хилый, но держался на ногах, как старый пёс на льду. А потом всё пошло по наклонной.
Сначала — работа исчезла, как кролик в шляпе у пьяного мага. Потом — бабушка. Операция. Все заначки, кубышки, носки с деньгами — выжжены до последней копейки.
Следом — квартира. Аренда выросла, как налог на грехи. И бизнес? Чистая кома. Труп с вывеской.
Но, как говорится в мире скорпионов и госдолга, всегда есть хуже.
Мой крошечный кабинет, где я пыталась лепить роботов из надежды и пластика — затопило, мать его. Да, прямо так — хлюп-хлюп, провода в воде, мечты плывут, как дохлые рыбы по затопленному полу.
Деньги на новый офис? Нет. Ни рубля. Ни черта.
Я — в ловушке. На дне. И стены мокрые.
Люди, конечно, советуют — «Закрой предприятие! Найди работу!»
И знаете что? Я согласилась.
Да, это не поражение — это разворот. Резкий, с визгом шин.
Я нашла работу. Правда, оформлять будут полтора-два месяца. Государственная бюрократия — как медленный яд с флером из 90-х.
Подработки? Есть. Но они как аспирин при пулевом ранении.
А долги? Долги растут. И шипят у двери.
Я посчитала: чтобы всё зачистить, закрыть предприятие, не сдохнуть с голоду и как-то дотянуть до первых зарплат — нужно 100 тысяч рублей. Не для роскоши. Не для отпуска в Бали. Просто чтобы не утонуть.
Раньше я просила помощи для других. Сегодня я впервые стучу в дверь для себя.
Если вы когда-то улыбнулись над моими текстами. Если мои слова помогли вам понять хоть что-то в этом безумном бюрократическом аду — возможно, пришло ваше время стать моим спасательным кругом.
📍ПСБ: 2200 0305 0129 9342
📍СБЕР: 2202 2025 4707 1179
Я не жду многого. Просто верю, что в этом абсурдном мире ещё можно на секунду быть не одиноким.
Спасибо. До связи. Ваша Юлия Скубаева.
❗️Когда-то у меня были планы, чёрт возьми. Был свет, был путь. Клуб робототехники, бабушка живая, бизнес — хоть и хилый, но держался на ногах, как старый пёс на льду. А потом всё пошло по наклонной.
Сначала — работа исчезла, как кролик в шляпе у пьяного мага. Потом — бабушка. Операция. Все заначки, кубышки, носки с деньгами — выжжены до последней копейки.
Следом — квартира. Аренда выросла, как налог на грехи. И бизнес? Чистая кома. Труп с вывеской.
Но, как говорится в мире скорпионов и госдолга, всегда есть хуже.
Мой крошечный кабинет, где я пыталась лепить роботов из надежды и пластика — затопило, мать его. Да, прямо так — хлюп-хлюп, провода в воде, мечты плывут, как дохлые рыбы по затопленному полу.
Деньги на новый офис? Нет. Ни рубля. Ни черта.
Я — в ловушке. На дне. И стены мокрые.
Люди, конечно, советуют — «Закрой предприятие! Найди работу!»
И знаете что? Я согласилась.
Да, это не поражение — это разворот. Резкий, с визгом шин.
Я нашла работу. Правда, оформлять будут полтора-два месяца. Государственная бюрократия — как медленный яд с флером из 90-х.
Подработки? Есть. Но они как аспирин при пулевом ранении.
А долги? Долги растут. И шипят у двери.
Я посчитала: чтобы всё зачистить, закрыть предприятие, не сдохнуть с голоду и как-то дотянуть до первых зарплат — нужно 100 тысяч рублей. Не для роскоши. Не для отпуска в Бали. Просто чтобы не утонуть.
Раньше я просила помощи для других. Сегодня я впервые стучу в дверь для себя.
Если вы когда-то улыбнулись над моими текстами. Если мои слова помогли вам понять хоть что-то в этом безумном бюрократическом аду — возможно, пришло ваше время стать моим спасательным кругом.
📍ПСБ: 2200 0305 0129 9342
📍СБЕР: 2202 2025 4707 1179
Я не жду многого. Просто верю, что в этом абсурдном мире ещё можно на секунду быть не одиноким.
Спасибо. До связи. Ваша Юлия Скубаева.
Показано 1 - 24 из 68
Войдите, чтобы разблокировать больше функциональности.