Ликс не успевает ни вздохнуть, ни осознать, как оказывается на коленях у Хёнджина.
Альфа хватается за него жадно, нетерпеливо, дыхание обжигает, тело напряжено до предела.
Его пальцы вжимаются в узкую талию омеги, удерживают крепко, плотно.
— Я больше не могу терпеть , милый — голос Хёнджина низкий, рваный, угрожающий.
— Я тоже … возьми меня — шепчет омега бредом .
Альфа судорожно втягивает воздух…
— Ликс… если я сейчас тебя возьму…
Омега чувствует его напряжение, чувствует, как трещит его самоконтроль.
Чувствует, как горячее, сильное тело альфы дрожит под его пальцами.
— Я лишу тебя девственности…
Хёнджин тянется к его губам, дразняще, почти касаясь, но не целует.
— И я не смогу остановиться. Я оставлю на тебя свою метку.
Он дышит тяжело, руки скользят ниже, пробираясь к бедрам под шёлк халата .
Ликс судорожно выдыхает .
И прежде чем он успевает что-то ответить, пальцы Хёнджина раздвигают его ягодицы .
Ликс всхлипывает, дыхание срывается, член ударяется о пресс альфы.
Хёнджин слышит, как омега тяжело дышит, чувствует, как его бёдра рефлекторно подаются вперёд.
И тогда он делает это.
Один палец.
Горячий.
Сильный.
Медленно, уверенно, неотвратимо.
С нажимом проходится по розовой дырочке, утопая в малиновой вязкости .
Ликс громко вдыхает, запрокидывает голову, его пальцы сжимаются на плечах альфы.
— Ты весь течешь , малыш … это так вкусно….расслабься..
Глубокий, низкий стон срывается с его губ.
Ликс замер.Он чувствует — альфа сходит с ума.
— Вот так …— голос Хёнджина звучит так низко, что отдаётся вибрацией в груди.
Он сжимает Ликса крепче, прижимает теснее, вводит указательный палец … мучительно , медленно, решительно .
Ликс не может дышать, не может думать.
Он растворяется в этом ощущении.
Его тело отзывается на каждое касание, э губы дрожат, горячая кожа вспыхивает от жара, который пульсирует внизу живота.
Губу альфы срываются с контролируемого дыхания, находят шею омеги, язык страстно вылизывает сладкое местечко для метки .
— Готов к этому? Готов принадлежать мне полностью?
Ликс не может ответить.
Он не в силах.
Хёнджин двигает пальцем внутри него, глубоко, растягивающе, дразняще.
— Как хорошо .. -омега едва не кричит от нахлынувшей волны ощущений.
Его тело открывается, бёдра отчаянно двигаются навстречу , требуют большего.
И Хёнджин это чувствует.
Его дыхание становится рваным, член судорожно дергается от того, как Ликс выгибается, как срывается с губ омеги этот едва слышный, жалобный стон.
— Ты такой… мягкий… — альфа шепчет, голос ломается от сдержанности, от жажды..
Пальцы толкаются внутри омеги настойчивее, смелее, и он кричит ему в губы, выгибаясь в сильных руках.
Он тает.
Он тонет.
Он больше не принадлежит себе.
Хёнджин сходит с ума от этого зрелища.
От того, как Ликс двигается в его руках, как он дрожит, как теряет себя раз за разом .
Хлюпкие, обжигающие звуки между ними разрывают тишину комнаты, заставляя оба их тела вибрировать от напряжения.
— Ещё… — Ликс не узнаёт своего голоса, он хриплый, сорванный, наполненный мольбой.— Я хочу кончить … сейчас ..пожалуйста …
Ему мало.
Этого мало.
Хёнджин ощущает, как внутри него рушится последняя преграда.
Последние остатки сдержанности разрываются на части.
Он вводит второй палец.
Омега вскрикивает, глаза широко распахиваются от этого нового объема , этого нового ощущения, от жара, который накатывает на него новой волной.
Альфа рычит.
Громко. Низко. Опасно.
Он движется еще сильнее, яростнее, пальцы жадно проникают , глубже, шире, сжимаются, толкаются внутрь, вырывая из Ликса затуманенные стоны. Боль и наслаждение сплетаются в одно, расплавляя сознание, обрывая дыхание.
Хёнджин напрягается, его зрачки расширяются, дыхание замирает, он чувствует, как это происходит.
Чувствует, как его омега готов кончить прямо в его руках.
Без него.
Просто от его пальцев.
Просто от его движений.
Просто от того, что он сделал с ним.
