— Как-то по-мудацки, даже для тебя, — Эван склонил голову, провожая взглядом симпатичную рыжую девушку, светящуюся от радости.
Конечно, она же вилась вокруг Барти уже несколько месяцев, заигрывала, звала в Хогсмид на каждых выходных, а теперь Крауч сам позвал ее на Святочный бал. Сам не понимал зачем, но позвал.
— Не твое дело, — буркнул Барти, суя ладони в карманы брюк.
Внутри что-то чесалось от желания скурить пачку даже не сигарет, а самой забористой травы, он для этого развернулся на пятках и пошагал на выход из школы, к теплицам. Там должно быть пусто, а вот в голове Крауча — всего слишком много. Рой, кишащий не пчелами — осами-убийцами, жалящими его мозг, будто в попытках вырваться из черепной коробки куда-то, лишь бы куда-то. Он и сам хотел бы выбраться. Из школы. Из этой компании.
Разумеется, Розье увязался за ним.
— Она ведь тебе даже не нравится, — цокнул Эван. — Все в курсе какой у тебя типаж, — он улыбнулся своей излюбленной... да что там улыбкой? Эван натурально оскалился. — Вредные чистокровные брюнеты, верно?
— Отцепись, — рычит Крауч.
— Заставь меня, — мурлычет Эван в ответ и хихикает тут же, когда Крауч затравленно оглядывается.
Случайная пара студентов провожает их странными взглядами, но Барти сейчас все равно. Он почти переходит на бег, только бы скорее свежего воздуха глотнуть. Но воздух даже на улице совсем не прохладный, не чистый. Он спертый, он пахнет гнилью, он пахнет запекшейся кровью и скисшим вином. Он пахнет тем, чем не должен и Барти кажется, что он задыхается, а еще, что сходит с ума окончательно, хватая мерзкий воздух ртом.
— Ну что ты? Давай, дыши, mon cher, — ладонь Эвана между лопатками ледяная, почти болезненно, Барти хотелось отпрянуть, но он валится на землю, сцарапывая колени и ладони. — Неважно выглядишь.
— Прости меня... — хрипит Барти.
— За что простить?
Лицо Эвана, как всегда, почти светилось золотистым, когда он опустился рядом на корточки. Он выглядел так, словно выбрался из самых мягких и светлых воспоминаний Барти, но на самом деле...
— За что простить? — на губах Розье появилась мягкая улыбка.
— За то, что я сделал. За то, чего не сделал.
— О, mon cher, — ладонь ледяная легла на щеку Барти. Омерзительное ощущение влажной липкости, спертый запах гнили стал только ближе. — Ты думаешь мне есть дело до этого, когда мою плоть пожирают черви, а ты все еще здесь?
— Я... Мне... Эван...
— Барти? — знакомый голос заставляет дернуться, обернуться, а наваждение пропасть. Барти лишь спустя несколько секунд понимает кто помогает ему встать.
— Рег? — в горле пересохло так, что вместо осмысленной речи получается только хрипеть.
Барти не слышал что говорил Регулус. Он слышал только один звук. Мерзкий звук разрезаемой плоти. Барти не видел Регулуса. Он видел только как Эван за его левым плечом вскрывал свое горло осколком зеркала с улыбкой на лице.
🆔роузкиллеры;;какое-то ау🆔
