✶【The backrooms confession❗️❗️】[🔦🕳]

ыыыы бегать ат монстрафф ыыыыыы монстров дабавить ыыыыы, можете хоть когданибудь сделать чтобы игра пугала атмосферой а не скримерами и монстрами

Ноги жутко болели, так же как и спина, шея, голова и живот. Ноги от изможения и долгой погони за комфорт и спокойствия, спина от тяжёлого груза на душе, шея от тяжелой головы хоть и пустой, голова от тревоги, а живот от отсутствия пищи. Всегда собратья поучали: Ешь торты, в них сахара много - счастливым будешь, такими, как мы. А он не хотел. Тошнотворная смесь пудры, сахара, муки и человеческого мяса вызывали рвоту. Говорили: Съешь сердце, печень, почки - они питательные, насытишься. Но он даже и думать не мог о том, что бы есть человеческие останки.

Он сбежал, струсил такой жизни. Думал, справиться сам. Но природа Закулисья дала о себе знать: нельзя стать хищнику вегетарианцем. Как бы ему не было жаль людей, этих хрупких, сломленных созданий, или же стойких, холодных борцов за жизнь: ему нужно мясо, как бы он не воротил нос.

Ему сували окровавленные органы в рот, связывали и пихали в глотку, вызывая рвотные позывы. Он ревел, извивался, но только сейчас понимал суровую правду его сущности. Тусовщики от природы жестокие убийцы, не из забавы, а ради пропитания. Не спорно, что многие могут находить веселье в убийствах невинных жертв, но что с них взять? Бездумные твари, поддавшиеся инстинктам и желаниям. Он знал таких, он страшился их, но теперь жалел, что не стал таким.

Был бы он храбрее, вырывал наживую сердца и ломал бы рёбра - он был бы толще, сильнее и надёжнее. Была бы компания, а не вечное одиночество. Он мог бы расхаживать по уровню веселья, как дома. Но теперь, увы, его судьба вести тело в тумане, в неизвестность, в неизвестное направление, лишь бы добраться до того места, где он и собирался покончить с этим - тихое, скрытое от чужих глаз - кабинет Н-45 уровня 52-го. Пусть души неупокоившихся собратьев и синелицых так и бродят по коридорам открытых пространств тихого уровня, а он взаперти, зато в спокойствии и умиротворенной компании.

Но уже казалось, он не дойдёт ни до кабинета, ни даже до уровня. Рухнет на бетон, разобьёт себе лицо, а после его измученное тело растерзают живущие там твари, и он больше никогда не повстречается со своим другом. Всё было как в тумане: Шаги, которые давались с трудностью. Поднять ногу с тяжелыми пушистыми сапогами становилось всё сложнее. Тело болело, просило о милосердии. Но как бы ему не хотелось рухнуть и сдаться он старался идти дальше, облокачиваясь на давно затупившееся и потрёпанное копье в руках. Каждый шаг давался с трудом, забирал больше сил, и в конце концов тот остановился. Ноги подкосились, а после опустились на колени. Тупая боль от удара и темнота. Он так и не дошёл, даже до уровня. Нужно было слушаться Томси, надо было слушаться его.